Зеркало смерти
Шрифт:
«Но если все так, этот тип должен был тут бывать! И не раз! Почему же никто этого не замечал?!»
И тут она услышала за спиной дробный, частый стук. Женщина вскочила, схватившись за край стола. Она так испугалась этого простого звука, что едва устояла на ногах. «Я тут одна!» – была единственная мысль.
Она сразу поняла, что стучат в дверь, но кто мог прийти? Ирина? Но та ведь обещала ждать ее дома. Соседка? После сегодняшнего неприятного разговора – вряд ли. Ей в голову пришла ужасная мысль, которая совершенно ее парализовала. «А если это тот, кто был здесь прошлой ночью? Тот, кто оставил открытым окно в Анютиной комнате
Стук не повторился, и это было еще хуже. Лучше бы выламывали дверь, тогда бы она закричала, стала звать на помощь, и ее услышали бы. Обязательно услышали бы! Но эта выжидающая тишина…
Женщина прислушалась, и ей показалось, что она различает какой-то шорох – на этот раз не за дверью, а под окном. В кухне горел свет, одна штора была отдернута, и тому, кто стоял в темному саду, было все отлично видно.
«Он стоит там и смотрит на меня, – поняла Наташа.
– Я уверена, что он там!»
И в этот миг за стеклом показалось бледное пятно – чье-то лицо. Она не выдержала и взвизгнула – но звук вышел слабый, полузадушенный. По раме требовательно забарабанили пальцы, но Наташе потребовалось не меньше минуты, чтобы узнать лицо мужа, который с тревогой смотрел на нее из-за стекла.
– Как, это ты! – вскрикнула она и бросилась к двери. В следующий момент она уже обнимала мужа, одновременно оглядывая дорожку за его спиной, темные деревья и соседский забор. – Ты один?
– Конечно, – с неменьшей тревогой ответил он. – Что с тобой? Почему ты мне ни разу не позвонила? Ни вчера, ни сегодня… Я пришел с работы и позвонил соседке – а та едва зубы разжимала, сказала только, что не видела тебя после полудня. Ну я и приехал с последней электричкой.
В доме у Елены Юрьевны зажглось еще одно окно. Наверняка соседей удивил, а то и разбудил шум. В этой семье ложились по-патриархальному рано. Наташа торопливо ввела мужа в дом и заперла входную дверь.
– В каком ты состоянии, – продолжал он, оглядывая ее бледное лицо и тени под глазами. – Вся дрожишь, губы серые! Это я так тебя напугал?
– Я сама себя напугала, – она без сил присела к столу. – Задумалась, и вот… Я же не знала, что ты приедешь, разве я думала, что это ты… Прости, я просто забыла позвонить…
Ей было одновременно и очень хорошо, и скверно – наступала реакция после нервного стресса. Она едва шевелила губами и чувствовала отвратительную слабость.
– Много раз могла тебе позвонить… – бормотала она, уцепившись за эту мысль. – В самом деле! И с почты… И от Женьки. Извини… Как Ванька?
– Отлично, – нетерпеливо бросил он. – Только скучает по тебе. Так кого это ты думала увидеть вместо меня?
Немного придя в себя, она рассказала ему все. Наташа пыталась привести свои мысли в порядок, не перескакивать с одного момента на другой, не впадать в истерику, но рассказ тем не менее получился весьма сумбурный. Тут перемешалось все – и подаренные в библиотеку книги, и маньяк, напавший на одну из близняшек, прорезавшийся у девушек дар речи, загадочный любовник Анюты, о котором узнали только врачи, осматривавшие ее тело. И еще – часы. Часы и незапертое окно, которое она, несомненно, запирала на ночь.
Павел не перебивал, не пытался что-либо уточнить. Он слушал, изредка кивая и не сводя глаз с бледного лица жены.
– Ну что ты скажешь? – вздохнула Наташа, закончив отчет. – Назовешь меня сумасшедшей?
– Почему же… – медленно проговорил он. – Но кое-что ты притянула за уши. Особенно, что касается денег. Ты говоришь, она бы сама ему все отдала… Так зачем этот тип украл коробку? Проще было попросить.
– А может, не проще! – возразила Наташа. – Может, он не знал Анюту так, как я ее знала! Может, думал, что она обычная, такая, как все, а какая нормальная женщина отдаст любовнику все свои деньги! Любовнику – не мужу!
– А кто запрещал мне называть Анюту ненормальной? – торжествующе воскликнул Павел. – Теперь сама?
Женщина раздраженно тряхнула волосами и встала.
Подошла к окну, вгляделась в темноту. У соседей уже погасили свет. Она плотнее задернула шторы и повернулась:
– Давай-ка спать. Я страшно устала.
– Обиделась? – Он тоже поднялся из-за стола. – Ну прости, я ведь тоже устал…
Наташа ответила, что не обиделась, но когда она стелила постель, а муж, подойдя сзади, попытался ее обнять, она передернула плечами, освобождаясь от его рук. Павел промолчал.
Забравшись в постель, Наташа сразу отвернулась к стене. «Из всего, что я рассказала, его задело только это… Случайно назвала Анюту ненормальной! А он и обрадовался! Поймал меня на слове! Потому что плевать ему на Анюту, на всю мою семью и на меня тоже!»
За восемь лет их брака она никогда не думала так о муже. Да, им случалось поспорить, и часто эти споры так и кончались ничем – супруги не могли прийти к общему мнению. Как правило, в таких случаях Павел сдавался и замолкал, а Наташа некоторое время продолжала кипятиться про себя, пока не начинала понимать, что это не становится глупым. Но серьезных размолвок не было, а уж из-за Наташиной семьи – тем более. В сущности, они жили так, будто она была сиротой и никакой семьи на Акуловой горе вовсе не существовало. Тем более что семья эта становилась все малочисленней… И что это место значило для нее, кем для нее были эти люди, Наташа поняла только, когда умерла сестра.
«Вот что значит быть совсем одной! – думала она, закрыв глаза и стараясь дышать потише, чтобы муж с ней не заговорил. – Это – когда нет выбора. Раньше выбор всегда был. Я могла сюда вернуться, поболтать с Анютой, поругать Ивана за пьянство, поиздеваться над скупеньким Ильей… Да, наша мать гениев не рожала, здесь все были настолько обыкновенными, что у меня иной раз скулы сводило… Одни и те же разговоры, мысли, интересы. Замкнутый круг! Они будто ехали на карусели – лошадки скачут, а на самом деле, не двигаются с места. У каждого был свой конек, и каждый на нем потихоньку ехал, год за годом, не думая что-то менять. У Ивана – алкоголь, у Ильи – деньги, у Анюты – книжки, потом вот религия. А теперь их нет, и кто же у меня остался? Этот мужчина, которому все равно, что тут происходит?»
Павел неожиданно поцеловал ее в плечо. Наташа вздрогнула.
– Я же слышу, что ты не спишь, – прошептал он. – Ну прости меня еще раз, если одного раза мало. Ладно?
– Простила уже, – неохотно ответила она.
– Хорошо, если так. Клянусь, что больше никогда не скажу…
– Договорились.
– А вообще, я хотел сказать, что ты молодец, – продолжал он, придвигаясь еще ближе. – Столько всего раскопала за два дня! Я помню этих сестренок… Они и вправду заговорили?
– Во всяком случае, одну я слышала. – Наташа продолжала отвечать холодно и отрывисто, хотя ее гнев понемногу проходил.