Зеркало Триглавы

Безусова Людмила

— Ты с ним аккуратнее, — издалека предупредил Баюн, — слишком близко держишь.

Людмила отодвинула руку от себя. Змееныш опять заверещал, внезапно сорвался с места и стал нарезать круги вокруг Людмилы, ощутимо подталкивая её сзади. Она сначала не поняла, чего он от неё хочет, а потом подчинилась. Спасенный порхал немного впереди, а ведьма и кот шли за ним. Если они мешкали, змееныш зависал в воздухе, поджидая, а потом опять отлетал немного. Баюн убежал вперед, догнал змееныша, вопросительно мяукнул. Змиуланчик заверещал тоненько, издавая переливистые рулады,

зависнув прямо перед мордой кота. Когда ведьма подошла к ним, разговор, похоже, закончился, а суда по удовлетворенному виду котофея, он узнал все, что хотел.

— Нет, ну и гад же Кащей… — запальчиво начал Баюн.

— Величайший злодей всех времен и народов, — серьезно подтвердила Людмила, — а ты в этом сомневался?

— Нет, конечно, — заюлил кот. — Представляешь, он змееныша этого в лесу нашел, умирающего, подлечил слегка. Потом, вместо того, чтобы отпустить детеныша восвояси, сказал — "все одно тебе погибать, а так службу мне послужишь", накинул на него обличье Горыныча и посадил, как цепного пса, замок охранять.

— Так ведь всегда было — добром за добро платить. Чего ты удивляешься?

— По своей воле, а змеенышу и выбирать не дали. Если бы Кащей не погиб, так до самой смерти ему бы служил.

— Погиб? Откуда знаешь?

— Да, это же самое главное… — спохватился Баюн, — как погиб, змиуланчик не знает, только понял, что свободен, а вот выбраться из-за твоего частокола сам не смог.

— А куда сейчас нас ведет, ты спросил у него?

— К замку Кащееву, куда ж ещё. Хочет лично убедиться, что хозяина его больше нет.

Людмила вопросительно глянула на зависшего в отдалении от них змееныша. Самой бы поговорить с ним, расспросить об Антоне, о Кащее побольше узнать, да жаль — не обладает она талантом котофеевым с любым созданием немыслимым беседы вести. Чего нет, того нет… Одно радует — нет врага ее, ещё бы брата отыскать невредимым.

ГЛАВА 30

Змиуланчик привел их к холму, сиротливо торчащего посреди бурелома, завис над безлесной макушкой взгорка. По узкой извилистой тропке Людмила и Баюн взобрались наверх и очутились на открытой всем ветрам площадке, похожей на заброшенный теннисный корт — трава на нем местами вымахала по колено, а кое-где почти засохла. Края площадки отвесно обрывались вниз в густые заросли, которые подковой охватывали подножие холма. Вокруг, куда ни кинь взгляд, расстилался все тот же безжизненный лес — безмолвный и мрачный.

В тишину оцепенелого леса ворвалась пронзительная рулада змееныша, похожая на скрип металла о стекло. Спустя мгновение издалека донесся точно такой же звук, но значительно ослабленный расстоянием. Змиуланчик встрепенулся, порскнул к ведьме. Людмила отпрянула от слишком пылкого во всех отношениях почитателя. Хватит, правая сторона лица до сих пор огнем горит. Змееныш разочарованно зашипел и, оставив после себя пламенный росчерк, в мгновение ока скрылся из глаз.

— Солнца бы… — Людмила прищурилась и сквозь ресницы глянула на небо без единого просвета, с грязно-серыми тучами без конца и края, — я уж

и забыла, какое счастье его видеть.

Кот, словно не слыша, несуразным зигзагом бродил среди округлых валунов, выложенных сильно вытянутым прямоугольником. Камни, казалось, ещё в незапамятные времена вросли в землю своими замшелыми боками. Откуда они тут, на этом холме, несуразной бородавкой торчащей среди лесоповала?

— Ничего нет… — Баюн во весь рост растянулся на желто-коричневой жухлой траве. — Отдыхай…

— Чего нет? — не поняла ведьма.

— Ничего… — повторил кот, прикрывая глаза и явно намереваясь слегка подремать.

— А зАмок?

— Ты же видишь… — флегматично отозвался котофей.

Людмила, конечно, видела, но ведь Баюн сказал, что змиуланчик приведет их к обиталищу Кащея, а здесь — никакого намека на зАмок, только камни, да немного зелени у подошвы холма.

— Темнеет, — ведьма уселась на один из камней, неожиданно теплый, — ночевать здесь будем? Что-то не очень хочется, уж лучше в лесу укрытие какое-никакое поискать.

— Поздно спохватилась.

Да, раньше надо было думать. Низину заволокла беспроглядная темень, щупальца сумрака доползли почти до половины холма. Людмиле стало не по себе.

Вдруг, словно по заказу, поднялся ветер, разогнал хмарь, закрывавшую небо. Прощальный луч закатного солнца ударил в глаза, скользнул по валунам. Те, отзываясь на легкое прикосновение солнечного блика, загорелись бледно-розовым светом. Людмила соскочила на землю и испуганно уставилась на свое жесткое сиденье. Ей почудилось, что камень под ней зашевелился. Да нет, как? Такая громадина…

— Ты чего шумишь? — Баюн настороженно приоткрыл глаз и моментально вскочил на лапы, уже в полной боевой готовности, мигом превратившись в чуткий взъерошенный комок.

По всему периметру площадки, на которой они находились, вырастали полупрозрачные стены. Они вытягивались ввысь неравномерно, с натугой, пока окончательно не сомкнулись сводом далеко вверху. Подернутый дрожащей дымкой миража лес-суховершник маячил вдали. Редкие белесые стволы деревьев рывками раскачивались из стороны в сторону, отчего казалось, что они наступают, двигаются сюда, выворачивая огрубевшие корни из почвы, окружают холм со всех сторон.

Кот замер, настороженно встопорщил усы и одним длинным прыжком прыгнул вперед, на край площадки. Ведьма замерла на месте — Баюн за этой призрачной стеной тоже выглядел не очень: вальяжный угольно-черный красавец превратился в облезлую тень котофея.

— Отомри, — беззаботно крикнул кот, — ерунда все это: иллюзия, фата-моргана, игра света и тени. Отсюда этих стен не заметно.

Людмила с ужасом увидела, как силуэт котофея словно расплывается. Эфемерная преграда переливалась всеми оттенками черного.

— Быстрей обратно, — в панике закричала она.

Кот прыгнул. Иллюзорные стены как-то сразу стали реальны, и Баюн приземлился рядом с ней, шипя от боли. В воздухе летали клочья шерсти, а треть пушистого хвоста стала похожа на гибкую лозу. Ведьма бросилась к пострадавшему, но тот только отмахнулся: