Зеркало войны
Шрифт:
Умер старший брат Бернарда, Люсьен.
– Как это случилось?
– Глупо... вся жизнь красавчика была не слишком умной, - без особых сантиментов призналась Ровена. А чего таиться? Бернарда, ради которого она молчала и глотала злые слова, уже не было, а перед Маленой... стоит ли притворяться? Ровене казалось, что ни к чему.
– Пошел к любовнице, а муж оказался в курсе дела. Ввалился среди ночи с кучей народа, принялся дверь ломать, Люсьен схватил одежду и сиганул из окна. Неудачно - сломал себе шею.
–
– Родители хотели ему партию получше. Первенец, любимец, знатная и богатая семья...
– Ясненько. Получается, что твой сын - законный наследник всего?
Ровена вздохнула.
– Или дочь - носительница крови.
– А дочерей там нет?
– Есть. Но одна уже замужем лет десять, а наследников все нет. Вторая же ушла в монастырь.
– И в любом случае, проще отобрать ребенка у тебя... а родители там старые?
– Родители Бернарда?
– Да.
– В полной силе. Разве что своих не сделают, а и сделают, так вырастить не успеют. Могут не успеть, отцу Бернарда почти пятьдесят, матери под сорок...
- Ну, в нашем мире и позже рожают, - хмыкнула неслышно Матильда.
- Так то в вашем. Вы и живете дольше, и медицина у вас лучше...
- А, на главное это не влияет. Почему-то родители забывают, что мало родить ребенка, его еще надо вырастить. Дождаться, пока у него мозг включится, чтобы он не спился, не скололся, никуда не влип... родишь в сорок, ему двадцать, а тебе-то шестьдесят!
- М-да...
Но долго девушки беседовать не стали. Ровена требовала внимания.
– Ро, я правильно понимаю, что родители Бернарда - из Аллодии?
– уточнила Малена.
– Да.
– Они приняты при дворе?
– Да.
– И что ты хочешь от меня?
Ровена вздохнула. Глубоко, тоскливо...
– Я была женой Бернарда. Сейчас я в воле его родителей, как его вдова, понимаете?
Сложно было не понять. Действительно, вдову могли запереть в доме родителей мужа, могли вернуть ее родителям, выгнать на дорогу, отнять сына... да много чего могли сделать. И ведь все по закону! Все исключительно по закону!
– Что могу сделать я?
– Если вас признают наследницей рода, Домбрийской и прочая, вы можете принять опеку надо мной. Так делается, я знаю...
– М-да... дай мне пару минут на обдумывание, - Малена аж растерялась от такого заявления. Присела на кровать и сделала вид, что размышляет.
А на самом деле отвечала Матильде..
- Что значит - принять опеку?
- В вашем мире есть эмансипация. В нашем такого нет, но если бы ты жила в нашем мире, ты могла бы попросить достойного человека взять над тобой опеку.
- Это в каком случае? Давай, вспоминай все, что можешь, от ответственности освобождает только знание закона.
Малена
- Так делают, если кровная родня не справляется со своими обязанностями, вот, как у Ровены. У нее близких вообще нет, кроме матери, а родители Бернарда ее не видели несколько лет, доказать это, видимо, несложно. Если я принимаю опеку над ней, я полностью отвечаю за нее и ее будущего ребенка. Даю кров, пищу, одежды, работу, выдаю замуж или женю... и с меня можно спросить за неисполнение обязанностей. Это договор, в котором все прописывается очень четко.
- Угу... что в этом случае делают кровные родственники?
- Падают в ноги королю.
- Они могут это сделать? К ним прислушаются?
- Не знаю...
- Тогда уступи место, сейчас будем все разъяснять.
Малена повиновалась, и сквозь серые очи средневековой герцогессы на Ровену взглянула девчонка из двадцать первого века. Века крючкотворства и казуистики.
– Я правильно понимаю, Ровена? Тебе не под силу бодаться с родителями твоего супруга, и ты просишь, чтобы это сделала я?
Ровена потупилась.
– Примерно так.
– Ты получаешь помощь, поддержку и защиту. Что получаю я?
Как давно известно науке, если вам начинают говорить о всеобщем благе, доброте, кротости, смирении и добродетели, значит кто-то собирается крупно нажиться за ваш счет. А разговоры - это такая прелюдия перед крупным церебральным сексом. Поэтому Матильда всегда была сторонницей взаимной выгоды.
Ты мне - я тебе.
Это не означало отказа от бескорыстной помощи, Матильда помогала и не ждала ничего для себя, но! Не в ущерб себе и своим интересам.
Цинично?
Ну так выживите самостоятельно. В одиночку, в неполных восемнадцать лет!
Ровена вздохнула. Видимо, этот пункт был самым хлипким.
– Я отслужу.
Матильда молчала.
Цитаты из Филатовского 'Федота-стрельца' все равно тут никто бы не понял. 'Оправдаю. Отслужу. Отстрадаю. Отсижу...', ага, оно и в другом мире такое... генеральское.
– Мой ребенок будет наследником состояния, а я - его мать. Это укрепит и ваши позиции. Сейчас, да и потом, когда он подрастет, мы сможем что-то придумать. У вас ведь тоже будут дети...
– Будут...
Долгосрочный союз казался интереснее. Что ж, посмотрим. Но...
– Ровена, а с кем я должна буду за тебя сцепиться?
Женщина замялась. Матильда ждала, молча и не подталкивая. Наконец, Ровена подняла голову, поглядела в глаза Малене и улыбнулась одними кончиками губ.
– Отец моего мужа - маршал Аллодии. Артан Иллойский.
– Б...
Матильда не ругалась. Но иногда неопределенные наречия из русского языка оказывались как нельзя более кстати.
– Иллойский? Маркиз Иллойский?