Жаба расправила крылья
Шрифт:
– Мне это нравится, - сообщил Микеле.
– Гм… Что именно тебе нравится?
– Ну, в первую очередь, мне нравится одна женщина. Ей очень идет этот саронг, и нефритовое ожерелье. И я думаю: а как эта изумительно красивая женщина будет смотреться в ожерелье и без саронга? Нефрит цвета морской волны на чуть-чуть бронзовой коже, без постороннего фона…
– Милый, скажи честно: ты что, реально решил сейчас тестировать этот гамак?
– Что ты, любовь моя! Как я могу решить это в одиночку?
– Так… - сказала она, - Если
– Нет, любимая! Я предлагаю воспользоваться гамаком. А перед девчонками мы совершенно не обязаны отчитываться. Мы можем им заявить, что читали прессу и любовались на факапов. И пусть они только попробуют задать нахальные вопросы! Я лично нашлепаю обеих по задницам, невзирая на их условно-семейное положение.
– Нет, милый! – сказала она, сбрасывая саронг на спинку кресла-качалки, - если мы нашлепаем им попы, то проявим неуверенность в себе. Поэтому, если они зададут нахальные вопросы, мы гордо ответим: «Ага, щас!». Кстати, ты умеешь подсаживать красивых женщин в гамак? Я могу и сама залезть, но романтичнее будет, если…
…
Почти выступающая над водой отмель на коралловом поле – это самое медитативное место на свете. Разумеется, при условии, что у вас имеется надувной рафт с навесом, защищающим от экваториального солнца.
– У нас осталось около часа, - сообщил Мак Лоу, после того, как оба младенца были общими усилиями выкупаны на мелководье, вытерты, и пристроены на кормежку.
– Глюкеан Утцлху! – заявила Фэнг, - Ты обещал рассказать!
– Ладно. Обещал, так обещал. Кто помнит школьную химию?
– Наверное, я, - призналась Люси.
– Тогда для тебя не составит проблемы объяснить, что такое водный коллоид смеси гидроксидов кремния и алюминия.
– А что объяснять? Это такая фигня, типа желе, которым можно что-нибудь склеить. Например, бумагу. Если потом не слишком трогать, то будет держаться.
– Правильно. Теперь, давай запихнем это желе в большую колбу, накачаем туда смесь газов: водород, азот, метан, аммиак и водяной пар, и начнем методично пробивать это электрическими разрядами киловольт по двадцать, постоянно взбалтывая. Что будет?
– Это эксперимент Миллера - Юри, середина прошлого века, - почти не задумываясь, ответила Люси, - мы про него учили в 5-м классе и даже делали в лаборатории.
Молекулярный генетик неопределенно качнул головой.
– Ответ почти правильный, но не совсем. В том эксперименте состав газовой смеси несколько отличался, а в жидкой фазе была исходно только вода, а не коллоид. Но сходство с нашим случаем достаточно близкое. Итак: что же получится, а?
– Ну… - она задумалась на минуту, - …Всякие аминокислоты, еще спирт и сахар, и кусочки ДНК… Или РНК? Короче, те четыре фигни, которые в них все кодируют.
– Нуклеотиды, - подсказал Мак Лоу.
– Ага! – обрадовалась она, - А потом все это долго склеивалось и расклеивалось по естественному отбору, и получились самые простые микроорганизмы.
– Да, - согласился он, - примерно так представлял себе это Гарольд Юри, один из величайших физхимиков XX века… А его студент, Стэнли Миллер, придумал эту простую лабораторную установку. Кстати, студентом Юри был и Айзек Азимов, знаменитый фантаст, впервые поднявший тему Немезиды и жизни на планетах в ее системе… Теперь, попробуем понять, чем отличается ситуация на древней Земле и ситуация на Ктулху.
– Живой ветер Немезиды, - сказал Оскэ, - В смысле, поток водорода и метана, если я правильно понимаю, что вылетает из атмосферы Немезиды и попадает на Ктулху.
Мак Лоу вытащил из сумки сигару и утвердительно кивнул.
– Верно. Это одно важное отличие. На древней Земле свободный водород и метан в атмосфере исчезли за два миллиарда лет химической эволюции. На Ктулху эти газы постоянно поступают в атмосферу, и связывают кислород, если он там появляется. Результат: совершенно другие химические условия. А что еще?
– Я плохо помню, что там было в школе по химии, - произнес Хаген, - но, чисто по здравому смыслу, этот клейстер, который коллоид… Его не очень-то взболтаешь.
– Так-так, и что из этого следует?
– поощрил его Мак Лоу.
– Что следует? Ну, что если какая-то клякса куда-то попала, то, скорее всего, она и останется в этом самом месте. Разве что немного размажется.
– Замечательно! – Мак Лоу щелкнул зажигалкой и прикурил, - значит, в глюкеане, в отличие от земного океана, могут возникать довольно стабильные формации, где, например, концентрируются и реагируют между собой некоторые вещества, а ячейки коллоида играют роль стенок реактора, по аналогии с мембраной живой клетки.
– Только, куда эта клетка потом денется?
– заметил Хаген, - Если взять, к примеру, инфузорию туфельку, то она в этом клейстере просто застрянет на фиг.
Флер, устроилась поудобнее с парой питающихся киндеров, и толкнула Оскэ в бок.
– Ежик, прикинь закономерность: из всей школьной биологии простейших, в голове остается только эта инфузория туфелька.
– Ну, да, - согласился он, - По ходу, там все остальные звери не прикольные.
– Между прочим, - заметил Мак Лоу, - инфузория туфелька это весьма продвинутое существо. Жизнь начинается с гораздо более примитивных форм.
– А эти примитивные формы в глюкеане могут ползать?
– спросила Рибопо.
– В каком смысле ползать, Ри?
– Как wrom… В смысле, чевряк… Ну, типа такого…
Элаусестерка выполнила короткую и выразительную пантомиму, показав принцип движения червя в толще грунта.
– Wrom, в смысле чевряк, - с выражением повторил молекулярный генетик, - между прочим, неплохая идея. Организм со скользящей мембраной наподобие…
– …Объемной танковой гусеницы, - подсказал Оскэ.