Жадность
Шрифт:
Из грустных воспоминаний его выдернул голос Федьки.
– А вот Митрич говорит, что от бабьего племени устал, а Нюрку, однако, приютил. Даже прям не знаю почему.
Все снова застыли посреди дороги.
Антон посмотрел на Фёдора, а объявитель этой неожиданной новости с удовольствием смотрел на приятелей, в удивлении раскрывших рты.
– Какую Нюрку?
– Давно приютил?
– Чего ж ты молчал, дуб стоеросовый?!
Посыпались на Федьку вопросы, но Антоха уже скумекал, о какой Нюрке тот говорит.
– Что ж ты бабке Клаше не сказал? – с горечью спросил он у Феди. – Она вон как убивалась о внучке-то своей.
– Так просила
Антоха знал Нюрку, девчонка ему очень нравилась. Родителей у неё не было, только старая бабка Клаша да младший брат с малюткой сестрой. Бабка воспитывала Нюрку в строгости и мечтала удачно пристроить замуж, но девка, на удивление, замуж не торопилась. Нюра была на год старше, но весёлая, бойкая и никогда не лезла за словом в карман. Антон не раз подскакивал к ней петухом, но Нюра упрямо заявляла, что для начала надо младшеньких на ноги поднять, особенно сестру, а уж потом о своих детях думать. Вот если он возьмёт на себя заботу о младшем брате да сестре, то она готова подумать, а коли нет, так не обессудь.
В феврале, когда Нюре исполнилось шестнадцать, она пошла к Телегину, что ведал графскими делами, попросить работы. И тот направил её в графскую усадьбу, где она не осталась незамечена хозяином. Дальше было всё, как у многих других до неё. Графу приглянулась молоденькая, бойкая хохотушка и он, не привыкший отказываться от своих желаний, овладел тем, чем захотел. Как и что там было Антон не знал, но был уверен, что по своей воле Нюрка не прыгала под старого пердуна. Вскоре девчонка растеряла свою весёлость, а спустя время и вовсе перестала появляться на улице. Слухи по селу летали туда-сюда, и Антон быстро узнал причину такого поведения: Нюрка понесла от графа.
Однажды утром Антон увидел, как Нюра, одетая в белый разукрашенный сарафан, вышла из избы, да и направилась к графу в имение. Она шла красиво: гордо, решительно чеканя шаг, слегка толкая воздух одной рукой. Поравнявшись с Антоном, она грустно ему улыбнулась. Нюра открыто посмотрела в его глаза, а у него вылетели из головы все слова, которые собирался ей при случае сказать. Антон долго не мог понять, что заставило его застыть у заборчика истуканом в этом взгляде серых, когда-то искрящихся весельем глаз. Только вечером сообразил: в этом взгляде было всё! Боль, несправедливая обида на людей, что вымазали дверь её избы дёгтем, что смеялись да шушукались у неё за спиной. Нюра словно извинялась перед Антоном за свой отказ и просила его понять, что не она виновата во всём случившемся. Но было там что-то ещё, а что, Антоха никак не мог сообразить. Не мог до следующего утра. На следующий день выяснилось, что Нюрка пропала. Бабка Клаша кинулась к Телегиным, но те лишь руками развели: у графа, дескать, была, но граф с ней связываться не стал, сунул пару рублей в руку и приказал убираться вон. Нюрка постояла, пока её другие девки не увели, а куда после делась – ни граф, ни Телегины не ведали. Днём с реки прибежала ребятня, таща с собой белый разукрашенный сарафан, в котором Нюрка уходила к графу. Так все поняли, что весёлая хохотушка, не дававшая спуску охальникам, утопилась. Только тогда Антоха догадался, что было в этом взгляде ещё. Нюра прощалась с ним грустной улыбкой и взглядом полным боли и обиды. Антоха умчался в лес и выл там, катаясь в прелых еловых иголках.
А нонче выясняется, что девка жива-здорова. Что уже три седмицы он зря себя корит за то, что промолчал тогда, что не смог вымолвить ни слова из заготовленных. Мол, не стоит обращать внимания на дураков, что ему неважно первенство графа, а от дитя кузнец избавить может, а нет, так ничего – проживём и воспитаем, как своего.
Федя теперь отстал, смущённо крякал и исподлобья поглядывал на Антона. Ребята вырвались вперёд, и Антоха, сбавив шаг, поравнялся с Фёдором.
– Ты это…прости. Я это…забыл я. Она говорила, что она тебе нравится… Так ты ей тоже!.. – сбивчиво начал Федька – Она велела передать, что ни злится на тебя, но пусть остаётся всё так, как есть. Она говорит, что бог, видно, так захотел.
– А как получилось, что Нюра к Митричу попала?
Федька прочистил горло и тихо проговорил:
– Ковали мы в тот день много. А я, чёрт косорукий, бадейку с водой опрокинул. Митрич вёдра ухватил и на реку. Я сам хотел! вот честно, но Митрич оставил у горнила. Обратно всё нет и нет, а опосля гляжу: идёт, вода как с гуся льётся, без вёдер, а на руках Нюрка лежит, кашляет. Вытянул он её из реки, вот тебе и весь сказ.
Антон настороженно спросил:
– Живёт она с ним?
– А то как же! Убирает, готовит. – Федька тяжело вздохнул и продолжил: – Спит на печной лежанке… Отвары иногда варит, но это Митрич ей мало доверяет.
– Да я не о том тебя спрашиваю! – в сердцах прошипел Антоха. – Живут вместе? Ну, как баба с мужиком живёт?
– Ааа, понял, – по лицу Феди опять расплылась улыбка. – Я тебе так скажу: нет. Они, может, и жили бы, да Митрич чего-то опасается. Я слыхал как-то, он говорил что-то ей про то. Что ему, дескать, уже не по годам за молодыми да весёлыми бегать, а ведь он ещё не старый вовсе. Ну, и что-то про проклятие семейное. Но врать не буду, я не понял, а потому не запоминал. А она вот всё одно не уходит, Митрич косится, но и не гонит.
Антоха хмурился, морщил лоб, сжимал кулаки и, наконец, выдал:
– Вот придём лопаты забирать, я с ней перемолвлюсь парой слов. Как ты думаешь, Митрич даст нам поговорить?
– Митрич дал бы, но их дома нет.
– А где же они?
– Где, где? В лесу, знамо дело. Они ещё по зорьке уходить собирались, не то, что мы. Нюрка травы помогает собирать, Митрич говорит, у неё хорошо получается. Но у меня всё же лучше!
Антона Федькины успехи в учёбе не интересовали, он знал одно: через день-другой, он точно наведается в дом кузнеца. Он прервал Федькины рассказы о травах.
– Одно только не пойму, чего Нюрка домой не возвертается? С бабкой-то ладно, а брат с сестрёнкой как же? Мож, он приколдовал её?
– Да не колдун дядька Митрич! Он лекарь! Да и зачем ему Нюрка? Я и травы лучше ищу, и отвары лучше делаю, а в кузнице от неё вовсе проку никакого!
– Но ведь не выгоняет он её!
– Не выгоняет, – упавшим голосом пробормотал Фёдор. – Вот убей не пойму, почему?
Игнат, заинтересовавшись их разговором, отстал от ребят, а теперь, глумливо усмехаясь во весь рот, высказал:
– Молод ты ещё, Федька, молод и глуп! Вот подрастёшь чуток, поймёшь, чего он её не гонит.
Антоха набычился, но смолчал, а Федька неожиданно осадил насмешника.
– Это я и сейчас понимаю, но Митрич мог бы давно жить с ней, как мужик с бабой, а живёт, как брат с сестрой, али отец с дочкой. И не глупый я, а, как Митрич сказывает, бесхитростный. Нетути во мне житейской смекалки, хитрости нету! А вот в тебе, Игнашка, чего больше – хитрости али ума?
Игнат остановился и растерянно посмотрел на Фёдора, не зная, что ответить. Но Федьке этого и не требовалось.