Жак де Моле: Великий магистр ордена тамплиеров

Демурже Ален

Оно распространилось и на Климента V, когда он начал процесс против тамплиеров. Итальянский хронист из Виченцы Феррето да Феррети, описав Вьеннский собор, рассказывает, как некий безымянный тамплиер, представ перед папой, выразил протест против своего смертного приговора, а на костре провозгласил: «Я апеллирую на твой несправедливый приговор к истинному и живому Богу; через год и один день вместе с Филиппом, тоже ответственным за это, ты предстанешь [перед Ним], чтобы ответить на мои возражения и защищаться». [647] К тому времени события произошли еще недавно — это 1330 год. Эту историю воспроизводили, но не связывали с ней великого магистра. Лишь в XVI в. «смерть Жака де Моле была постепенно выстроена и драматизирована». [648] Тогда в одну его речь на костре собрали всё, что он говорил перед кардиналами и в момент смерти. Первым во Франции вложил в его уста знаменитое пророчество Поль Эмиль [Паоло Эмили] в историческом произведении, написанном по заказу Франциска I и изданном в 1548 г., «Ое геЬиз §ез11з {гапсогит» [Emili, Paolo. Pauli Aemylii Veronensis historic! clarissimi, de Rebus gestis Francorum libri X. Chronicon de lisdem regibus, a Phara-mundo usque ad Henricum II. Parisiis: apud Vascosanum. M. D. XLVIII., 1548.], —

перед тем, как взойти на костер, тот проклинает короля и папу и вызывает их на Божий суд; это пророчество будут воспроизводить все историки последующих веков, но у них Моле станет произносить его прямо на костре.

647

Ibid. Citation p. 21.

648

Ibid. P. 22.

Жак де Моле — герой XIX века

Однако даже это проклятие не лишило Жака де Моле некой анонимности. Можно было рассуждать о тамплиерам и видеть в их осуждении проявление варварства (как это делал Вольтер), не обращая особого внимания на великого магистра. Только к концу XVIII в. и особенно в XIX в. он станет героем. Этим он был обязан не столько измышлениям и фальшивкам, придуманным Фабром-Пеллапра и его друзьями, которые в начале XIX в. основали неотамплиеризм (мнимая хартия о наследовании Лармения, например, — грубая подделка), [649] сколько развитию с середины XVIII в. «национального театра», взявшегося за поиск патриотических сюжетов. [650] Жак де Моле стал одним из героев этого национального театра благодаря Ренуару, чью трагедию «Тамплиеры» с заметным успехом играли во Французском театре в 1805-1806 гг. (в роли одного из главных персонажей выступал знаменитый трагик Тальма). [651] После первого представления «Курьер де спектакль» писал: «Театр с давних пор нуждался в этом национальном сюжете». [652] Сюжет пьесы составлял конфликт между королем, считавшим тамплиеров виновными, но готовым их простить, если великий магистр признает эту вину, и Жаком де Моле, отказывавшимся от этой сделки: «Я бы вас простил. Я предлагаю вам жизнь», — говорил король, но Моле отвечал: «Государь, предложите нам честь».

649

По этим вопросам см. Partner, Peter. Templiers, francs-mafons et societes secretes / trad, de 1'anglais par Marie-Louise Na-varro. Paris: Pygmalion, 1992 и Le Forestier, Rene. La Franc-masonnerie templiere et occultiste: aux XVIIF et XIXe siecles. Publie par Antoine Faivre. Paris: Aubier. 1970.

650

Jones, Michele H. Le theatre national en France: de 1800 a 1830. Paris: Klincksieck, 1975. Прежде всего главы III и IV.

651

Raynouard, Francois. Les Templiers, tragedie en 5 actes… representee pour la premiere fois sur le Theatre Fran9ais par les Co-mediens ordinaires de PEmpereur le 24 floreal an XII (14 mai 1805). Paris: chez Giguet et Michaud, 1806. Репринт: Nimes: C. Lacour, 1997. Ренуар был также автором исторического сочинения о тамплиерах: Raynouard, Frangois Just Marie. Monumens his-toriques, relatifs a la condamnation des Chevaliers du Temple et a 1'abolition de leur Ordre. Paris: Egron, 1813, полезного и по сей день. Автор имел доступ к Архивам Ватикана, перевезенным в Париж по приказу Наполеона.

652

Перечень материалов «Courrier des spectacles» за 1805 год. Библиотека Арсенала, RJ 26.

Успех пьесы часто вызывает к жизни разнообразные театральные шутки, водевили и пародии; успех Ренуара повлек за собой подражания, и в 1807 г. театру Сен-Мартен предложили пьесу под названием «Жак де Моле», но она была отклонена как слишком серьезная для водевиля.

Пьесой Ренуара заинтересовался Наполеон, однако он упрекнул ее в пристрастности к Жаку де Моле: по мнению императора, король выглядел слишком слабым, а великий магистр — слишком безупречным. Мысль Наполеона по сути сводилась к следующему: чтобы трогать публику, трагический герой должен проявлять некоторые человеческие слабости. Он считал, что настоящим героем должен быть Филипп Красивый, который в силу вещей (главные слова во всей аргументации Наполеона и его концепции трагедии) делает то, что делает, потому что иначе не может. Трагическая дилемма для государственного деятеля! [653]

653

Napoleon I. Correspondance. Paris: Impr. Imperiale. 1863-1869. T. X. P. 466-467. T. XIV. P. 158.

Эту пьесу ставили в течение всего XIX в. и издавали в таких популярных сериях, как «Хорошие книги» или «Сто хороших книг по десять сантимов — библиотека для каждой семьи». «Тамплиеры» Ренуара входили в состав четырех названий, представляющих сюжеты из французской истории (наряду с «Жанной д'Арк», «Карлом IX» и «Осадой Кале», а также Расином и Корнелем). [654]

Эта популярность Жака де Моле в XIX в., которой не уменьшила сдержанность историков вроде Мишле, проявилась и в том, что его изображение попало в залы крестовых походов Версальского замка — ансамбль, заказанный Луи-Филиппом. На картине Амори-Дюваля 1840 г. Жак де Моле представлен в виде бюста, а также фигурирует на большом полотне Клода Жакана 1842 г., которое изображает его вступающим во главе своих войск в 1299 г. в отвоеванный Иерусалим. [655] Это, конечно, изображение легендарного события, но основанное на слухе, который в 1300 г. распространился по всему христианскому миру и был связан с наступлениями монгольского хана Газана в 1299-1303 годах. Согласно этому слуху, хан Газан, победивший мамелюков в декабре 1299 г. во втором сражении при Хомсе, при помощи армянских христиан и магистров орденов Храма и Госпиталя якобы отвоевал Иерусалим и вернул его христианам. Лоран Дайе (о котором я уже писал, что заметать следы ему доставляет нездоровое удовольствие) утверждает, что в то время Жак

де Моле якобы был одним из трех полководцев монгольской армии и его удостоили чести победоносно вступить в Святой город. [656] Может быть, это утверждение (ложное, но Дайе, обычно более серьезный, выдает его за правду) основано на тексте Тирского Тамплиера, хорошо известном если не современникам, то позднейшим историкам? Я уже объяснял, исходя из корректно датированного текста Хетума из Корикоса, что в Армении Жак де Моле мог находиться в 1298 или 1299 годах. То есть раньше победоносной битвы Газана с мамелюками. Вот что пишет Тирский Тамплиер: «Газан, когда разгромил сарацин, вернулся в свою страну и оставил за себя в Дамаске эмира, носившего имя Мо1ау…». [657] На самом деле в виду имелся монгольский полководец Мулай, имя которого, очевидно, было нетрудно спутать с «Моле», то есть именем великого магистра ордена Храма.

654

Raynouard, Franqois-Just-Marie. Les Templiers… Paris: les Libraires, 1873. [Les Bons livres, n°97.] Переиздавались в 1875, 1877, 1879 годах.

655

Эта большая картина Жакана находится в зале № 4. Вместе с картиной Амори-Дюваля они воспроизведены в издании: Constans, Claire; Lamarque, Philippe. Les salles des croisades: Chateau de Versailles. Doussard: Editions du Gui, 2002. P. 161-162; См.также: Siberry, Elizabeth. The new crusaders: Images of the Crusades In the nineteenth and early twentieth centuries. Aldershot (GB): Ashgate, 2000. P. 210.

656

Dailliez, Laurent. Jacques de Molay: dernier maitre du Temple. Paris: R. Dumas, 1974. P. 27-28.

657

T.T.P. 302, par. 611.

Западные источники того времени, которые использовала С. Шейн в своем исследовании, посвященном происхождению прошедшего по Западу слуха, что Газан якобы вернул Святой город христианам, никогда не упоминают в этом контексте Жака де Моле и, следовательно, не связывают его с этим эпизодом. [658] Появился ли в тот или иной момент текст, который связывал бы Моле с предполагаемым возвратом Иерусалима — хотя бы на основе превратно понятого текста Тирского Тамплиера? Художник Жакан был не единственным, кто принял это предание за чистую монету. Вот что можно найти в статье «Моле» из «Новой всемирной Биографии», статье, написанной Рапетти и датированной 1861 годом:

658

Schein, S. Gesta Dei per Mongolos. 1300. The Genesis of a Non-Event /7 English Historical Review. T. 94 (1979).

Жак де Моле не остался пассивным во время этих решительных действий великого хана. Тому доказательством служит факт, что он командовал одним из флангов татарской армии. С войсками, вверенными ему, он вторгся в Сирию, принял, участие в первом сражении, где султан был побежден, и преследовал разбитого Малик ан-Насира до египетской пустыни; потом под началом Кутлуга, татарского полководца, ему посчастливилось отобрать у мусульман меж прочими городами и Иерусалим, куда татары вошли, чтобы отпраздновать Пасху. [659]

659

Nouvelle biographic universelle: depuis les temps les plus recules jusqu'a nos jours. Sous la dir. du Dr. Hoefer. Paris: Firmin Didot Freres, 1852-1868. 46 Vol. T. XXXV. 1861. Col. 795-796.

Рапетти утверждает, что это событие упомянуто в «Хронике Сен-Дени», которую он цитирует: «(…) и на следующую Пасху христиане с величайшей радостью провели богослужение в Иерусалиме». В «Больших французских хрониках», изданных Жюлем Виаром, этот текст представлен так: «И на следующую Пасху, как говорили, в Иерусалиме христиане с величайшей радостью провели богослужение». Как может констатировать читатель, о Жаке де Моле здесь речи нет. Однако в предыдущем тексте «Большие хроники» утверждают, что во главе одной из армий Газана стоял маршал Армянского королевства; говорится также, что Газан обратился в христианство.

В версальских залах портрет Жака де Моле соседствует с портретами Гуго де Пейена, основателя ордена Храма, и Фулька де Вилларе, своего «альтер эго» из ордена Госпиталя. Но меня вполне устраивает, что он изображен в действии, которого он, правда, не совершал, но которое ближе к реальной деятельности Моле в ключевые годы его магистерства (1299-1302), чем многие ученые высказывания, сделанные начиная с XIX века.

На юго-западе Чешской республики, в замке Рожмберк, в верховьях Влтавы, его владелец в середине XIX в., потомок рода Бюкуа — рода фламандского происхождения, который Габсбурги вознаградили этим замком, конфискованным у одного из побежденных в сражении при Белой Горе в 1621 г., — устроил по образцу версальских залов галерею крестовых походов (очевидно, меньших размеров!). В 1855 г. он заказал художнику Фридриху Штрёбелю восемь портретов, повесив их на стенах своей галереи: Жак де Моле занимает там почетное место рядом с Готфридом Бульонским, Филиппом Августом и Людовиком Святым, тогда как с противоположной стены на них смотрят Ричард Львиное Сердце, Леопольд фон Бабенберг (герцог Австрийский), Конрад III и Фридрих Барбаросса.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ПОРТРЕТ ЖАКА ДЕ МОЛЕ

К концу этой книги читатель может с полным правом задать вопрос: «Но тогда, в конце концов, каким был Жак де Моле?»

Документы, позволяющие описать его личность, немногочисленны, но существуют. Однако они редко содержат бесспорные данные, они противоречивы, им недостает точности, приходится без конца задаваться вопросами насчет их достоверности, и найти ответы на эти вопросы не всегда можно, а когда такие ответы есть, они часто мало радуют.

Тем не менее, если уж берешься написать биографию Жака де Моле, надо доводить дело до конца. Раз так — к черту осторожность! Тщательно проанализировав эту немногочисленную и сомнительную документацию, я посмею выкраивать, выбирать и утверждать.

Кратко подытожив основные события жизни Жака де Моле, я попытаюсь описать его личность и набросать портрет. Это будет портрет Моле «моей кисти». Портрет неизбежно и намеренно субъективный, а значит, уязвимый для критики и в любой момент доступный для исправлений или переработки.