Жак Отважный из Сент-Антуанского предместья
Шрифт:
— Ну, а Бастилия? — неожиданно спросил Жак.
— Что — Бастилия? Крепость как крепость, и стоит, как стояла.
— А тебе что, в Бастилию захотелось? — спросил дворянин. Он был не на шутку задет, что в их стычке последнее слово осталось за Жаком. — Так ты не беспокойся: она не для таких прощелыг, как ты. Для тебя сойдет и Ля-Форс!
Жак рассмеялся:
— В самом деле, жаль, что я не дворянин и вы со мной на пари не пойдете. А не то я побился бы о заклад, что в тюрьму скорее угожу не я, а… кто-нибудь другой!
Лицо дворянина побагровело, рука судорожно сжалась и… разжалась. А Шарль весело улыбался: он хоть и отличался робким нравом, позубоскалить был не прочь, недаром прожил в Париже три года.
Настал час обеда. И Шарль, не скупясь, выложил из чистого клетчатого платка полученные дома гостинцы: крутые яйца, кусок только что сбитого масла, домашний сыр и даже кусок сала. Провизия Жака была куда скуднее. Бабушка и мать дали ему в дорогу все, что смогли: каравай белого хлеба, несколько головок чесноку и корзинку, полную винограда и слив. Правда, фрукты, переложенные виноградными листьями, выглядели очень заманчиво, но здоровый аппетит Жака было трудно утолить скромными дарами сада в Таверни.
Десять суток тряслись наши путешественники в дилижансе. Много раз за это время сменяли лошадей: буланых, гнедых в подпалинах, с завязанными узлом хвостами. Дворянин встретил в дилижансе знакомого и, чтобы быть к нему поближе, обменялся местами с каким-то стариком, так что ничто больше не мешало беседе новых друзей.
— А скоро ли Париж? — с любопытством спрашивал Жак непрестанно глядевший в окно.
Ведь Шарль проделывал этот сложный путь не впервые в должен был хорошо его знать.
— Скоро, скоро! — успокаивал его Шарль.
— А это что? — Жак ткнул пальцем в небольшое деревянное строение, мимо которого они проехали. Спросил потому, что у этого неказистого дома возле будки стоял часовой.
— Да это застава! Мы уже в Париже! — И, видя, что Жак не очень-то уразумел, что это значит, словоохотливо пояснил: — Застава! Таможенная застава. Ее еще барьером называют. Их много, во всех концах Парижа. А они для того поставлены, чтобы взимать пошлину с товаров, которые везут в Париж… Построены-то заставы из дерева, но их можно было бы из чистого золота делать, если бы на их постройку тратили те денежки, что здесь берут с крестьян за провоз зерна, мяса, шерсти…
— Вот оно что! — только и сказал Жак.
По мере приближения к Парижу его волнение все усиливалось. Он не думал уже о родном Таверни. Но Париж?.. Что-то он там найдет? Как его встретят в доме тети? Как ему удастся передать наказ бабушки? И как он найдет следы Фирмена?
— Мы и в Париже будем дружить? — с некоторым сомнением спрашивал в двадцатый раз Шарль.
— А кто же нам помешает! Друзей в Париже у меня нет. У дяди одни только дочери. А что толку от девчонок!
— Я тебе все покажу, — убежденно заверял Шарль. — И если тебе не понравится в книжном деле, поговорю с господином Бажоном. Может, и ты подашься в ювелиры.
— Н-не, — чистосердечно ответил Жак. — С книгой мне легче.
— Так-то оно так, но знаешь, сколько ювелиры зарабатывают!
— Вот, говорят, соберутся Генеральные штаты и поубавят всем доходы, а бедным прибавят. Ювелиры-то и останутся со своими драгоценностями. Кто их тогда покупать будет?..
— Это уж нет, — с глубоким убеждением произнес Шарль, — пока есть придворные дамы, будут покупать и драгоценности.
Жак не нашелся что ответить.
— Ты, главное, не спеши выходить без меня. Подожди, пока все пассажиры выйдут. А не то зазеваешься, забудешь адрес и до лавки дядюшки не доберешься…
— Я без тебя ни шагу! — заверил Жак. Издали Париж казался ему страшным, чужим. Мудрено ли в нем заблудиться! Вдвоем легче!
Шарль рассказал новому другу, что снимает каморку на улице, которая расположена совсем неподалеку от квартала, где находится лавка дядюшки Жюльена.
— Смотри не спеши выходить из дилижанса! — снова и снова повторял Шарль. — А уж коли тебя оттеснят от меня, никуда не уходи и жди там, где остановится дилижанс!
Глава шестая
ВОТ ЭТО ПАРИЖ?!
— Вот это Париж?! — с удивлением и разочарованием воскликнул Жак, когда дилижанс встряхнуло с такой силой, что все пассажиры попадали со своих мест.
— Приехали! Выходите! — крикнул кучер, на ходу подбирая упавшую кладь.
В дилижансе началась суматоха. Каждый старался отыскать свой багаж, отвязать от верхней перекладины сумку, саквояж, корзинку. У Жака весь скарб был при себе, поэтому он оказался первым у выхода. А Шарль замешкался: дворянин, выходя, толкнул своей клеткой старушку, вещи ее рассыпались, и Шарль под ее причитания стал их собирать.
Соскочив с высокой ступеньки прямо в огромную лужу, Жак остановился как вкопанный.
Было чему удивиться: накануне шел дождь, и на улице была непролазная грязь. «Совсем как у нас в Шампани», — определил про себя Жак. Темно, кое-где мигнет свет тусклого фонаря, но в двух шагах почти ничего не видно. Неизвестно куда ступить. А ведь кучер сказал, что дилижанс остановится в самом центре города. Хорош же Париж, если он такой, каким представился Жаку с первого взгляда!
Вдалеке Жак смутно различал высокие здания, иные даже в четыре-пять этажей; о них он слышал, их мечтал увидеть. Но это вдалеке, а здесь темные, узкие улицы. Жак осмотрелся и увидел маленькие, грязные, будто вросшие в землю домишки, крытые черепицей. Кажется, никто в этих домишках не живет, в них одни только мастерские — столярные, кузнечные, слесарные. Двери приоткрыты, и, несмотря на поздний час, в мастерских не прекращается работа.
Забыв про Шарля, Жак бессознательно пошел вдоль улицы. Его влекло все дальше, вперед. Хотелось узнать, что там, за углом, и уже не казалось так темно.
Сколько улиц и площадей пересек Жак и сколько протекло времени с тех пор, как он по неосторожности расстался с Шарлем, Жак не заметил. В одной руке он держал свой тючок, в другой сжимал адрес тетушки Франсуазы. Не доверяя себе, он выучил его наизусть: Сент-Антуанская улица, семнадцать. Но сейчас он меньше всего думал о том, чтобы найти лавку тети.