Жалкая
Шрифт:
Мои каблуки щелкают по деревянному полу, когда я двигаюсь к нему и киваю Брейдену.
— Оттяни его для меня, щеночек.
Челюсть Брейдена сжимается, и он смотрит на меня. Мое сердце начинает колотиться в ушах, когда я думаю, что он не собирается слушать, что, возможно, он не может справиться с тем, что произошло. Но затем, медленно, он кивает и тянется вниз, откидывая матовые светлые волосы Киллиана, пока не обнажается его порезанная шея.
— Ты не очень-то сопротивляешься, Киллиан, — говорю я, наклоняясь над ним с одним из пакетов. Я разрезаю его острием ножа. — Это почти
Киллиан поджимает губы, и мои пальцы вырываются вперед, впиваются в его подбородок и разжимают их, его плоть застревает под моими ногтями. Я засовываю пакетик с переделанным героином ему в рот, порошок заполняет пустую полость, пока он захлебывается им и отплевывается. Я стараюсь отвернуть лицо, не желая, чтобы порошок случайно попал мне в ноздри.
Я крепко сжимаю его щеки, бросаю пакет и подношу плоскую часть ножа, чтобы закрыть ему рот.
— Глотай.
Слезы стекают по его лицу, и он дергается от хватки Брейдена. Брейден зажмуривает глаза, но удерживает его на месте.
Наконец, горло Киллиана подрагивает, когда он съедает сухой порошок.
— Думаешь, этого было достаточно, чтобы ты почувствовал себя хорошо, малыш? — мурлычу я, скользя лезвием вниз, пока оно не упирается в его яремную вену.
— Я собираюсь спросить тебя ещё раз, — шепчу я. — Кто?
— Лиам. Он хотел… хотел начать откладывать деньги. Чтобы мы могли уехать подальше от этого дерьма. От всех вас, гребаных ублюдков из Уэстерли.
Моя рука дергается на его спине, и он рванулся вперед, заставая меня врасплох. Мой нож вонзается ему в горло, хлещет кровь, теплая жидкость забрызгивает мою кожу. Его глаза закатываются назад, а вес его тела уменьшается, душа покидает его тело.
Я долго смотрю в шоке, тишина вокруг нас густая и тяжелая. Затем я отступаю назад и вздыхаю, глядя на беспорядок, мои руки окрасились в красный цвет.
— Что ж, прискорбненько.
Брейден отбрасывает тело Киллиана и встает, его глаза пусты, он смотрит на меня так, будто никогда не видел меня раньше.
Мой желудок скручивает, но я отгоняю это странное чувство. Это не новость, что людям иногда не нравится то, что они видят, и то, что он понял, что я не та девушка, которую он создал в своей голове, — это хорошо.
— Позвони Зику, — инструктирую я. — Скажи ему, что нам нужно встретиться в химчистке.
Брейден сглатывает, его адамово яблоко подпрыгивает.
Я щелкаю пальцами перед его лицом.
— Алло? Ты там жив? Давай. Он поймет, что это значит.
А потом я разворачиваюсь и выхожу за дверь, марширую обратно к машине и проскальзываю внутрь, дрожащими руками тянусь в бардачок, хватаю детские салфетки, чтобы попытаться оттереть кровь.
20. НИКОЛАС
Я молчу по дороге в поместье.
Эвелин тоже
Мои мысли разлетаются в тысячу разных направлений. Сожаление о том, что не остановил её. Беспокойство, потому что я уже наполовину убедил себя, что всё в порядке. Что я должен был стоять в стороне и ничего не делать.
Если бы я вмешался и спас их, это бы сорвало моё прикрытие, а если быть до конца честным, спасение двух наркоторговцев не входит в список моих приоритетов. Мстительная часть меня считает, что они получили по заслугам.
Еще хуже то, что, несмотря на всё это, я не чувствую злости на Эвелин. Всё, чего я действительно хочу, это убедиться, что с ней всё в порядке. И это полная чушь, потому что именно она была причиной всего этого.
Я не хочу думать о том, что это значит для меня, потому что, хотя не показывать эмоции — это важно для работы, я всё ещё федеральный агент. Мне должно быть не всё равно. Но когда речь идет о дегенератах, которые добровольно подмешивают яд в наркотики, вызывая передозировку и смерть, мне становится трудно.
Эвелин выскакивает из машины, как только мы въезжаем на круговую дорогу, взлетает по ступенькам и входит в свой дом. Я бездействую, мои пальцы крепко сжимают руль, борясь с собой за то, что я знаю, что я должен делать, и что я хочу делать.
Что я должен сделать, так это поехать к Сету и вызвать подмогу. Сообщить Кэпу о последних событиях, чтобы мы могли собрать больше улик для дела. В Кинлэнд-Хайтс навалены трупы, на руках Эвелин кровь. Есть куча героина, который может привести нас ближе к разгадке того, кого, черт возьми, мы пытаемся прижать.
Вместо этого я застыл в своей машине, гул двигателя вибрирует подо мной, а тепло греет мою кожу, вырываясь через вентиляционные отверстия. Я понятия не имею, почему я здесь, в ожидании… кто знает чего? Но, несмотря на это, минуты продолжают идти, и вот я здесь. Наконец, после того, как прошло по ощущениям несколько часов, я решаю уйти.
Чтобы сделать правильную вещь.
Единственную правильную вещь.
Я снимаю машину с парковки, но прежде чем я успеваю нажать на газ, что-то привлекает моё внимание, ползущее по периметру особняка. Я прищуриваю глаза, пытаясь разглядеть это.
Это человек — маленький человек, с неаккуратным пучком и в черном балахоне, скрывающем его фигуру.
Эвелин.
Я выключаю машину и открываю дверь, прежде чем успеваю усомниться в себе, и быстро бегу трусцой, чтобы не потерять её из виду, когда она скрывается в лесу, примыкающем к задней части дома.
Внезапный холод в воздухе обжигает моё лицо, когда я спешу за ней, полная луна бросает жуткий отблеск на темный лес. Я дрожу, кожаной куртки едва хватает, чтобы согреться.