Жандарм
Шрифт:
М-да, прям герой Богомолова. Полковник оказался начальником разведки 4-го корпуса Сергеем Людвиговичем фон Веддингом. Из прибалтийских немцев. Остальные оказались соответственно адъютантом, переводчиком, бывшими штабс-капитанами и командиром охраны в чине поручика.
– С кем имею честь разговаривать? – с усмешкой спросил он меня.
– Командир саперной группы прапорщик Дроздов.
– Саперной группы? – Фон Веддинг откровенно ухмылялся. – Интересные вы саперы. Хорошо, где пленный, из-за которого этот сыр-бор?
– Фельдфебель, пленного сюда быстро, – скомандовал я. – И убитого похороните.
– Слушаюсь, –
– И пригласите офицера корпуса. Начальство, – с виноватым видом развел я руками, обращаясь к полковнику.
Ухмылки свиты меня порадовали, но полковник, увы, не купился на мой трюк. Что же, будем присматривать. За всеми, на всякий случай.
– Давайте приступим, – предложил он.
Спустя пару минут начался допрос. Увы, но из нас никто не понимал, о чем говорят с пленным. Полковник отлично разговаривал по-турецки и услугами переводчика не пользовался. Но переводчик также активно участвовал в допросе. «Приплыли», – пронеслась мысль, глазами указал Овцыну на полковника и начал действовать. Заметив мой взгляд, полковник осекся. Моя рука уже лежала на рукояти ножа. Ваня мягко, чуть заметно переместился и стал за спиной у адъютанта, оба разведчика, охранявшие турка, невзначай обошли с боков переводчика и поручика. И бог знает, что произошло, «повязали бы всю команду, ну и лицо попортили», говорил я потом. Правда, мне никто не верил. К счастью фон Веддинга, вовремя прибывший офицер корпуса разрядил ситуацию. После допрос начался заново.
– Имя?
– Adi?
– Ali.
– Али.
– Звание?
– Baslik?
– Cavus.
– Сержант.
– Род войск?
– Rod askerlerinin?
– Topcu.
– Артиллерия.
– Сколько времени служил?
– Ne kadar zaman?
– "Uc yil.
– Три года.
А вот дальше все было хуже и хуже, то, что я слышал, не радовало. Осман-паша железной рукой навел пошатнувшийся в войсках порядок: тех, кто потребовал капитуляции, казнили, мобилизовали в ополчение практически всех мужчин и оседлали Софийское шоссе. Наши кавалеристы не сделали ни малейшей попытки ему помешать. Кроме этого вчера в Плевну пришло подкрепление численностью около полутора тысяч штыков, обоз с продовольствием и снарядами. Странно, но я остался совершенно спокоен. Еще одна упущенная победа. Далее я не стал слушать и вышел на улицу.
– Что скажешь, прапорщик? – спросил у меня вышедшей следом полковник.
– А что вы хотите услышать? – устало спросил я полковника.
– Правду, – невесело усмехнулся он.
– Правду? Разная она, правда. И у каждого своя.
– Свою скажи.
– Свою? Это можно, мне за нее ничего не будет. Извольте. Опять мы просрали все, что можно. И кровушкой будем исправлять дурь свою.
– Смело.
– Так мы не из пугливых. Дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут. Слышали такое?
– Нет, вы первый.
– Только точно не последний. Скажите, почему у нас все идет вот так, через известное место? Ведь готовились, причем серьезно, а результатов нет. Почему?
– Молодой человек, вы слишком невыдержанны. И говорить такую правду не следует, вы не в линейной пехоте служите, должны понимать, что к чему. И главное, примите совет. Вы слишком импульсивны, и на этом вас рано или поздно поймают, и вы провалите порученное вам дело.
– Спасибо, исправлюсь.
– Что же,
– Господин полковник, если честно, то я принял вас за турецких лазутчиков. Вы появились слишком вовремя плюс поведение переводчика.
– Хм, интересно, интересно. Нам просто необходимо встретиться в более спокойной обстановке. У вас есть еще что доложить?
– Так точно.
– Тогда пришлите рапорт.
– Есть.
– Можете быть свободны.
Глава 15
По прибытии в расположение мы сразу завалились спать. Но выспаться мне не удалось, спустя три часа меня поднял дежурный с приказом немедленно прибыть к Михайлову. Злой и не выспавшийся, я появился перед ним. Но весь мой пыл сразу пропал, едва я его увидел. Одетый в чистую, только что выглаженную форму, он словно готовился к смотру.
– Что случилось, командир?
– Приводи себя в порядок, и поехали.
– Куда?
– На дуэль, ты мой секундант. Деремся через два часа на саблях, доктор приедет с ними.
– Б…ь, командир, я сейчас… – Я рванул к выходу из комнаты.
– Стоять! – рявкнул он на меня. – Рано меня хоронишь. Это будет большой сюрприз для Измайлова.
– Ты с ним дерешься? – Ошарашенный, я перешел на ты, но Михайлов, видя мое состояние, не стал придавать этому большое значение.
– Нет, с поручиком Грозднецким.
– Этот в списке на первом месте, – удивился я. – Решили с козырей зайти, не размениваться на мелочь, вроде меня? Умно. Выбив тебя, командир, они ставят нам мат в два хода.
– Похоже на то. Чего-то подобного я и ожидал, твоя расправа не осталась незамеченной, и сейчас хотят убрать меня. Кстати, его секундант – Измайлов, – сказал Михайлов, наслаждаясь гаммой чувств на моем лице.
– Командир, как хочешь, но группу Овцына я заберу с собой. Не верю я этим господам. Где встречаемся?
– У Брестовца. Ладно, действуй, как считаешь нужным, но про группу никто не должен узнать. Это уже серьезное нарушение дуэльного кодекса.
– Можно подумать, что мы и они его соблюдаем до запятой, – по привычке начал ворчать я. – Нарушение на нарушении, непонятно, как потом отписываться будем. По идее, за такое могут и разжаловать, не посмотрев на заслуги. Не может быть это хорошо организованной провокацией?
– Не о том думаешь. Ты хотел переговорить с Овцыным? Не стой столбом, вперед.
Разбуженный, Иван сразу понял, во что мы вляпались.
– Сергей, что нам делать, если вас начнут убивать? – сразу спросил он.
– Интересный вопрос. Так, секунданта брать живым при любом раскладе. Остальных в расход. Пленного необходимо в кратчайшие сроки доставить к подполковнику Зотову. Любой ценой. Все понятно?
В ответ получил кивок.
– Тогда вперед.
Оставив Ваню заниматься нашим прикрытием, я рванул к Сытину. Зайдя в комнату, которую он использовал под лабораторию, увидел, как наш «Кулибин» что-то мастерил, и отвлекать его я побоялся. Рванет что-нибудь из-за моего вмешательства в процесс, и все, поминай как звали. Плюнув, я перехватил первого попавшегося под руку рядового и направил на поиски Немова. Спустя пять минут унтер стоял передо мной, как легендарная Сивка-Бурка. К этому времени Сытин уже закончил свои опыты.