Жара
Шрифт:
— Прощай, Муса! — сказал он и подхватил с пола «киборг». — Я спасу детей!..
Вадим бросился к выходу, протиснулся в тесную щель лаза и, обдирая одежду о гранитные стены, выбрался наружу.
— Ну что там, товарищ полковник? — встретил его вопросом пограничник в плащ-палатке.
— Ложись! — рявкнул на него Веклемишев, отшвырнул парня в сторону и сам упал на землю, прикрывая голову руками.
Близкий двойной звук взрыва колыхнул землю под ногами. Из щели-входа в пещеру наружу вырвался столб пламени, осветив яркой вспышкой окрестные скалы. Мелкие камни полетели сверху со скал, больно ударяя по спинам лежащих. Камнепад скоро прекратился, не причинив особого вреда Вадиму.
Веклемишев поднялся на ноги и негромко спросил:
— Все живы?
— Чего и вам желаем, — ответил за всех присутствующих потирающий ушибленную поясницу Митяй. — Вот только за синяки и шишки не поручусь. Вовремя вы, товарищ полковник, из пещеры десантировались. А чеченец, значит, того…
— Дрозд, свяжись с майором Тамбовцевым, уточни обстановку на заставе, — не комментируя произошедшее, дал команду старшему лейтенанту Веклемишев. — А лучше я сам с ним переговорю.
Доклад Тамбовцева не радовал. По его оценкам застава вела бой с полутора сотнями боевиков. Схватка с имеющим явный перевес противником была ожесточенной. Даже минометный огонь не останавливал нападающих, яростно пытавшихся пробить оборону пограничников. Они атаковали позиции с двух направлений — восточного и юго-восточного, — где, по словам Григола Абашидзе, были пологие подходы к заставе. Пока натиск боевиков обороняющие сдерживали, однако, насколько у пограничников хватит сил и боеприпасов, загадывать было трудно. Подкрепление из Ханкалы шло ускоренным маршем, но, по самым оптимистическим расчетам, могло подойти и вступить в бой не ранее чем через час.
— Работайте согласно инструкциям, которые я дал Стоянову, — после некоторых колебаний передал в эфир Веклемишев.
Короткая пауза принесла сухое лаконичное «Есть!». Вадим представлял себе состояние Тамбовцева, который должен был немедленно покинуть позиции, оставив пограничников отражать нападение боевиков, и выдвинуться на точку, которую указал Стоянову Веклемишев. Это выглядело дезертирством с поля боя, однако майор прекрасно понимал, что такой приказ отдается в случае крайней необходимости и сейчас именно такой случай.
— Прапорщик! — позвал Вадим пограничника, охранявшего пещеру с Дагаевым.
— Я, товарищ полковник, — отозвался тот из темноты и шагнул к Веклемишеву, надевающему шлем-«киборг».
— Дальше действуйте по своему усмотрению. Застава ведет бой. Мы уходим. Командуйте своими людьми! — сказал Вадим и заметил на лице тень кривой усмешки.
— Гуляев, Неверов, Дзахоев, Лапников! Ко мне! Попрощались с новыми знакомыми? Скажите «до свидания» и за мной марш, — издевательским тоном произнес прапорщик. — Нам в бой, им — по своим важным делам.
Полковник не собирался оправдываться перед этими людьми, которые через пятнадцать-двадцать минут окажутся под пулями и, возможно, кто-то из них не выйдет из этого боя живым.
Подполковник и сержант-водитель, погибшие от выстрела гранатомета в «УАЗе», два пограничника в развороченном ГТСМ… Это лишь начало списка жизней, отданных за сведения, которые принес Муса Дагаев. Самым простым сейчас было ринуться за уходящими в темноту пограничниками и вступить в бой с боевиками. Веклемишев не сомневался, что Митяй и Дрозд, Говорун, Тамбовцев и Стоянов, да и он сам многое бы отдали, чтобы остаться здесь и сражаться, чтобы спасти пацанов, которые еще не нюхали толком пороху. Труднее было уйти, чтобы вынести и сохранить слова Мусы, спасти, как он просил, детей…
Глава 12. В обратный путь
Веклемишев не кривил душой и никого не обманывал. Он просто промолчал, когда подполковник-пограничник Игорь Иванович и старлей Гриша Абашидзе рассказывали ему о тайной тропинке контрабандистов, по которой можно было пройти к заставе, а точнее — мимо нее. Вадим хорошо знал эту тропку и даже трижды ею пользовался. Дважды он по ней проходил с проводником, а на третий раз протопал этим путем в одиночку, когда пришел приказ о срочной эвакуации из Чечни. Правда, это было давно, около десяти лет назад, во время «первой чеченской» войны, можно сказать, в другой жизни. В то время Веклемишев работал со своей группой по ту сторону «бугра» под глубоким прикрытием, исполняя роль иорданского бизнесмена, эмиссара известного на Ближнем Востоке торговца оружием Котильянца. Операция была сложная, многоходовая, имевшая целью организовать подходы к руководителям сепаратистов с целью их дальнейшей ликвидации. В полной мере осуществить ее не удалось в связи с тем, что Веклемишева, основное действующее лицо в раскладе, отозвали в Центр. Плюс к этому в Москве кто-то из власть имущих прознал про проводимую Службой операцию, и оказалось, что она, в части касающейся, идет вразрез с его далеко идущими планами. В результате задуманное удалось осуществить лишь в малом объеме, хотя и эта «малость» явила собой серьезный результат, сильно повлиявший на политический расклад в Чечне и давший обильную пищу для работы средств массовой информации как отечественных, так и зарубежных. Но это уже другая история о Маугли…
И ни Игорь Иванович, ни Григол не упомянули о том, что примерно посередине пути с контрабандной тропы можно уйти в западном направлении. Вероятно, они просто не знали об этом маршруте. Нужно было перебраться через реку, текущую по ущелью, на левый берег и найти проход в скалах. А там за перевалом лежало еще одно ущелье, а по нему текла еще одна речка, стремящаяся с гор на равнину. И тропа там значительно лучше. Натоптанная вьючная дорожка петляет по склону вслед за буйным речным потоком и выходит к трассе далеко за Итум-Кале. По ней не только пеший пройдет, но и ослик тележку протащит. А что десять лет минуло с тех пор как Вадим здесь бывал, так землетрясений в Чечне за этот срок не происходило, а значит, и проход в скалах за речкой должен сохраниться. Но если с ним что-то и случилось, так каждый из «тамбовцев» прошел полный курс альпинистской подготовки и лично Веклемишев принимал у них зачет по этому предмету. Кстати, горный рельеф здесь достаточно простой — не Ушба, не Аннапурна и даже не Эльбрус, а намного ниже и проще.
Столь сложный путь отхода Веклемишев выбрал не из принципа «нормальные герои всегда идут в обход», а из самого элементарного чувства самосохранения. Можно считать, Вадиму удалось относительно легко добраться до Дагаева, что, без сомнения, было обусловлено лишь небольшим отрезком времени, данным боевикам для координации его поисков и блокирования. Несогласованность и недостаток сил и информации в подобных акциях — дело обычное. Сейчас можно было констатировать, что противник ошибся, сделав основную ставку на захват Дагаева на заставе, а не на нейтрализацию «московского гостя». Перекрыв дорогу и контролируя движение по ней, боевики были уверены, что Муса находится у пограничников, а потому и пошли на штурм позиций. О пещере им ничего не было известно, не знают они о ней и сейчас. Однако сведения, что Веклемишев пробился на заставу, а значит, встретился с Дагаевым, вне всякого сомнения, дошли до людей, которые не хотят, чтобы информация, принесенная Мусой, укатила в Москву. И они будут предпринимать все возможное и невозможное для того, чтобы Вадим не выбрался отсюда. Он кожей, нервными окончаниями чувствовал, что петля затягивается, и каждая минута промедления может оказаться роковой.
Его догадки подтвердил доклад Тамбовцева, принятый Дроздом по радиостанции. Майор сообщил, что застава блокирована со стороны дороги, кольцо вокруг пограничников практически замкнулось. Поэтому Иван вынужден уходить с остатками своей группы по контрабандной тропе, куда еще была возможность выбраться. Это не было отступлением от инструкций, которые Вадим дал Стоянову. Отход с заставы мог производиться как по дороге, так и по самой тропке. Оба маршрута приводили к точке рандеву, определенной Веклемишевым. Первый вариант был более предпочтительным, так как Вадим опасался мин на тропе в районе заставы. Неприятные сюрпризы могли остаться как от самих пограничников, так и быть вновь поставленными боевиками. Однако расстояние до точки встречи во втором варианте, которым был вынужден сейчас воспользоваться Тамбовцев, было более чем вдвое короче, чем относительно безопасное, хотя и это сомнительно, движение по дороге.
Обратный путь по ущелью к проселку четверка прошла в хорошем темпе. Веклемишеву показалось, что они преодолели этот участок раза в два быстрее, чем сорок минут назад, когда пробирались к пещере. Группа выбралась из ущелья на склон, полого поднимающийся к дороге, и, по команде Вадима, остановилась на короткий отдых, а если точнее — на рекогносцировку местности.
Сполохи боя освещали оставленные на проселке «Урал» и бронетранспортер, которые не могли двигаться к заставе из-за перегородившей полотно подбитой «гэтээсэмки». На дороге было заметно движение. Темные фигуры людей мельтешили на фоне техники. Не требовалось быть слишком догадливым, чтобы понять, что это не пограничники, которым сейчас совсем не до брошенных машин. Не прошло и минуты, как раздался взрыв, за ним еще один. «Урал» и БТР вспыхнули яркими кострами. Можно было лишь с грустью констатировать, что действия боевиков достаточно грамотны, с точки зрения организации боя. Уничтожив машины, они выполнили две задачи: лишили осажденных транспорта для отступления и надежно перекрыли путь подходящему подкреплению. Конечно, пешим ходом до заставы не так уж далеко, но в бою и пять минут порой имеют решающее значение.