Жара
Шрифт:
— Вперед! — скомандовал Веклемишев. — Всем быть предельно внимательными. Говорун, мы с тобой заходим за Ивана. Дрозд, крепишь нашу страховку.
Они подошли к Тамбовцеву, который, казалось, находился в забытьи, ни на что не реагировал, а лишь по-прежнему повторял как заклинание все то же «Держать!»… Веклемишев и Говорун аккуратно перебрались через сидевшего на тропе майора. Дрозд, шедший следом за Вадимом, зацепил их страховочный фал за скальный обломок за спиной Тамбовцева. Уточнять у Ивана обстановку было бессмысленно, поэтому Веклемишев громко крикнул в обрыв:
— Стоян, ты жив? Доложи, что там у вас на стенке?
— Все живы, — донеслось из темноты. — Я ниже всех, стою на карнизе. Трое висят на страховке. Я шел первым, Тамбовцев — посередине.
Картина стала относительно ясной. Со стороны Веклемишева и Говоруна висели двое, а под Митяем и Дроздом — один. Стоянов при падении оказался вблизи скального карниза и сейчас находился на нем.
— Дима, ты надежно стоишь? Можешь отцепиться от фала? — крикнул вниз Вадим.
— Могу, — донеслось из обрыва. — Когда?
— Отстегнешь страховку по моей команде, — распорядился Веклемишев и начал распределять своих: — Говорун и я держим двоих, что шли сзади. Митяй, после того как Стоянов отцепится, ты подтягиваешь висящего над ним. Дрозд, как только страховочный фал станет свободным, отвязываешь его от Тамбовцева, цепляешь за камень и помогаешь Митяю. Всем понятно? Готовы? Точки опоры нашли? Работаем по моим командам. Взялись!!!
Веклемишев с Говоруном ухватились за веревку и уперлись ногами в камни на краю обрыва. Вадим, почувствовав, как обломок под его левой ногой качнулся, нащупал подошвой более надежную опору.
— Говорун, ты готов? — спросил он и, дождавшись ответа, скомандовал: — Стоян, отстегивайся! Митяй, тяни!!!
Страховочный фал от усилий прапорщика подался к Вадиму с Говоруном. Тамбовцева качнуло в их сторону, и его голова уперлась в бедро Веклемишева.
— Держим!!! Тянем!!! — заорал он Говоруну и себе.
Усилиями двух человек веревка вернулась в прежнее положение.
Дрозд, стоявший за спиной Тамбовцева, перегнулся через него и стал развязывать узел страховки, закрепленной на поясе майора. Считаные секунды, которые старший лейтенант колдовал над веревкой, казались вечностью. Ладони горели. Руки Вадима, мертво вцепившиеся в тонкий фал, казалось, не выдержат чудовищной нагрузки, ведь на тросе висели два здоровенных мужика в полной боевой экипировке. По самым скромным подсчетам, они с Говоруном удерживали вес, явно зашкаливающий за двести килограммов.
— Готов! — крикнул Дрозд, захлестывая страховочный фал за камень.
Одновременно с его криком Тамбовцев медленно опустился спиной на тропу. Шлем-«киборг» майора глухо стукнулся о камни, и он застыл без движения. Дрозд оттащил его на пару шагов и оставил лежать. Одновременно затихло и заклинание Тамбовцева «Держать!». Теперь уже впору Веклемишеву и Говоруну было повторять эту страстную молитву.
Дрозд ухватился за конец веревки, которую удерживал Митяй.
Поднатужившись, они потянули за нее, и через мгновения голова в «киборге» показалась на краю обрыва. Боец ухватился руками за камни, однако самостоятельно выбраться наружу не смог, а лишь коротко прохрипел:
— Держусь!
Судя по «винторезу», висевшему за его спиной, это был не кто иной, как Данила-мастер.
— Перехвати страховку, я закреплю ее, — тяжело дыша, сказал Дрозд.
Митяй подтянул к себе ослабший фал, а Дрозд, захлестнув его за камень, законтрил узлом.
— Можете отпускать конец, — доложил он Веклемишеву. — Держится…
Дрозд и Митяй одновременно шагнули вперед, нагнулись к висевшему над обрывом товарищу и ухватились руками за его одежду и снаряжение.
— Готовы? — спросил Дрозд. — Тянем на счет «три». Один, два, три!
Они рывком выдернули на тропу висевшего, который помог им, оттолкнувшись руками от камней, едва его тело до половины вышло из обрыва. Данила-мастер отполз от края и сдернул с головы шлем.
— Ну, блин, достало же меня это свободное парение. Спину ломит… — только и выговорил он, растягиваясь рядом с командиром.
В это же время Веклемишев и Говорун стравили слабину фала, и тот вытянулся стрункой от камня, на котором его закрепил Дрозд, вниз в обрыв к висевшим на нем двум «тамбовцам».
— Кому парить, а кому тянуть, — беззлобно ответил Даниле Говорун, разминая онемевшие пальцы. — Кого следующего спасаем, Вадим Александрович?
— Как ты, Стоян? — крикнул в темноту Веклемишев. — Еще продержишься чуток?
— Если обогрев типа капельного обещаете, так уж и быть, постою, — донесся снизу бодрый голос Димитра.
— Занимаемся воздушным тандемом, — распорядился Вадим. — Митяй, отвязывай Данилу и бросай конец фала Стояну — пусть готовится к подъему. Дрозд, перебирайся к нам, попробуем вытянуть сладкую парочку.
Разместиться на крохотном пятачке втроем было непросто, поэтому вначале за веревку ухватились Говорун и Дрозд. Поднатужившись, они с трудом, но все же подтянули висевших бойцов примерно на полметра, и тогда к работе присоединился Веклемишев, стоявший за ними. Он ухватился за вытравленную из пропасти страховочную веревку и потянул ее вместе с Говоруном и Дроздом. Скоро на краю обрыва показалась голова в шлеме-«киборге». Боец попытался ухватиться за камни руками, однако было видно, что у него заледенели руки и пальцы практически не работали.
— Донник, ты жив? — натужно вопросил Говорун.
— Х-х-х… — послышался в ответ то ли хрип, то ли это была попытка вымолвить доброе слово.
— Понятно, — сквозь зубы произнес прапорщик. — Потерпи чуток, болезный…
— Дрозд и я держим Донника, Говорун, попробуй перевалить его через край, — дал команду Веклемишев.
Общими усилиями они смогли-таки затащить Донника на тропу.
Говорун отстегнул его от страховки, оттянул от края и присоединился к Веклемишеву и Дрозду. Второго в шесть рук достали без особых проблем. Последним тащили Стоянова. Тут уже и Митяй подключился. Усилиями четверых Димитр вознесся из обрыва, как в скоростном лифте — резво и бесшумно.