Жара
Шрифт:
Веклемишев дал команду подготовить для спуска свои фалы и, достав из ножен десантный германский золлингеновский клинок, которым его в Ханкале вооружил Стоянов, безжалостно обрезал и бросил в гремящую где-то далеко внизу речку и лестницу, и веревку для спуска.
— Хорошие люди в магазин на такси не ездят и кривыми путями не бродят, — одобрил его действия Тамбовцев, правда, тут же уточнив: — За исключением, конечно, нас…
Майор был прав, законопослушные граждане этими дорожками точно не ходили. А еще следовало подстраховаться. Погоня за ними маловероятна, просчитать маршрут группы трудно, однако береженого и бог бережет. Лучше перестараться, чем посадить на хвост преследователей, дав им возможность без проблем перебраться через ущелье.
Говорун с Митяем закрепили трос, вбив в трещину в скале для надежности пару крюков. Первым пошел на спуск по двойному фалу Дрозд. Через минуту короткий свист снизу известил, что он благополучно добрался до дна ущелья. А уже через десяток минут все «тамбовцы» и Веклемишев стояли на берегу не очень широкой, но бурной, с шумом бегущей по пробитому в камнях руслу речке. Фал, по которому они опускались, выдернули из крючьев и свернули, но не спрятали. Конец его привязали к поясу Говоруна, и тот, буркнув под нос «держите покрепче», полез в бурлящую воду. У берега течение было не слишком стремительным, поэтому едва не до середины потока прапорщик добрался без эксцессов. А вот далее дело пошло не слишком споро.
Моросящий без устали дождь превратил скромную обычно речку в злобного рычащего зверя. Вода доходила Говоруну почти до груди, и каждый шаг по гладким валунам и гальке давался с большим трудом. Несколько раз его едва не сносило, однако удивительно, но прапорщик оставался на ногах, балансируя, сантиметр за сантиметром продвигаясь к противоположному берегу. Митяй и Донник держали страховочную веревку, которая тянулась за Говоруном, бешено извиваясь и скача в волнах. Но вот вода пошла на убыль — прапорщик преодолел центральную, самую бурную часть потока и стал медленно подниматься из воды. Выбравшись на сушу, Говорун отвязал страховку от пояса и закрепил ее за валун. Митяй на этом берегу проделал то же самое.
Переправа прошла без потерь. Личный состав со всем своим снаряжением и имуществом не уплыл вниз по течению, а благополучно преодолел бурный поток, держась за натянутый фал. Правда, Митяй искупался с головой. Он шел последним, отвязав страховку от камня и зацепив ее за пояс. На середине речки Митяй не удержался, и вода понесла его вниз по течению. Совместными усилиями, со смехом и прибаутками о дельфине и русалках прапорщика вытянули на берег. Правда, промок он не намного больше, чем остальные: вода на переправе добиралась до груди, а порой — и перехлестывала через плечи.
Пять минут были потрачены на то, чтобы вылить воду из обуви и подсумков. Выжимать одежду было бессмысленно — дождь припустил еще больше. Вытянувшись гуськом, «тамбовцы» вслед за Веклемишевым зашагали вверх по узкому проходу в скалах.
Подъем занял около пятнадцати минут и дал хорошую испарину, согревая бойцов после купания в ледяной воде. Поднявшись на вершину хребта, они перевалили его и после короткого крутого спуска вышли на горную дорожку, к которой и стремились. И здесь группа не остановилась, а в хорошем темпе двинулась дальше. Организовывать привал было делом бестолковым. Сил на ветру в мокрой одежде не набраться, а вот бронхит или воспаление легких, три раза тьфу через левое плечо, можно запросто заработать.
Бежали неспешно, размеренно, по типу «трусцой от инфаркта», по минимуму расходуя силы, отдыхая на ходу, чередуя бег с шагом. Примерно через пару километров движения Тамбовцев, перебросившись с Веклемишевым парой слов, дал команду всем, за исключением Дрозда, идущего первым в колонне, отключить приборы ночного видения. Дорога была достаточно ровной, а аккумуляторы следовало беречь. Дрозд, если встречались неровности, замедлял ход и предупреждал о них остальных.
Так двигались около часа. Несмотря на то, что они уже достаточно удалились от заставы и даже перевалили хребет, звуки боя добирались и сюда, дробным гулким эхом отражаясь от окрестных скал. Интенсивность стрельбы, судя по долетавшим до них раскатам, не уменьшалась. Похоже, и подкреплению, прибывшему на заставу из Ханкалы, было чем и кем заняться.
Веклемишев дал команду на короткий десятиминутный привал.
Уселись, улеглись прямо на тропе, на камнях. Более удобного и тем более сухого места все равно поблизости было не отыскать: справа высилась отвесная стена, а слева в четырех шагах тропа плавно уходила в обрыв.
— А это что за явление? На атмосферное точно не похоже! — негромко спросил лежащий рядом с Вадимом Тамбовцев. — Вы слышите, товарищ полковник?
Не только майор и Веклемишев, но и все остальные услышали далекое стрекотание. Едва различимый глухой тактовый звук, быстро усиливаясь, наплывал с севера, с той стороны, куда они стремились.
— Похоже на вертолет, — послышался неуверенный голос Стоянова.
— Откуда ему взяться? В такую поганую погоду, к тому же еще и ночью «вертушки» не летают, — заявил Тамбовцев, однако через минуту и он, ничтоже сумняшеся, согласился: — А ведь это и впрямь вертолет! Странное дело! Насколько я знаю и понимаю, у «крокодилов», а тем более у транспортников, базирующихся в Чечне, нет систем ночной навигации.
— Да она только на «Ми-28Н» есть, на «Ночном охотнике», — тоном знающего человека сообщил Стоянов. — Может, пригнали какой в Чечню на облет?
— Откуда ему здесь взяться, этому «охотнику». Их как зеницу ока берегут. «Ми-28Н» — раз-два, да и обчелся, причем один из двух опытный экземпляр, — возразил ему Тамбовцев.
Звук работающего вертолетного двигателя подбирался все ближе и ближе. Все вглядывались в черное небо, однако ни отблеска бортовых огней, ни намека на движение никто разглядеть не мог.
— Похоже, он в облаках идет, — удивленно констатировал Стоянов. — Непонятные дела стали твориться. Вертолеты по ночам залетали, боевики за сутки сгруппировались и открыто на штурм двинулись… Давненько такого не случалось.
— Да уж все думали, после того, как Басаева завалили да амнистию объявили, они потише себя вести станут. А тут, нате из-под кровати, окончательно оборзели — устроили показательное взятие Измаила, — возмущенно выдал Тамбовцев и вновь прислушался к звуку работающего в небе двигателя. — А вертолет, похоже, курс на заставу держит.
— Точно, — поддержал его Стоянов. — Если это и вправду «Ночной охотник», эх, раскатает он их на молекулы. А вы как думаете, Вадим Александрович.
Веклемишев молча слушал диалог Тамбовцева со своим замом. У него не было версий, что это за птица такая странная в ночных небесах парит. Вадим не успел ответить на вопрос Стоянова, как ощутил слабую вибрацию под бронежилетом. Тонкий, едва слышимый зуммер известил, что он не ошибся и это заработал спутниковый телефон, вызывая Веклемишева на связь.