Жаркая осень в Акадии
Шрифт:
– Добро. Давай отдыхай, через шесть часов твоя подгруппа на фишку заступает.
– Добро. – Самум допил кофе и выплеснул остатки на песок. Сполоснул кружку кипятком из бойла и пошёл к своему спальнику. Когда разведчику нечего делать, он либо спит, либо ест…
3 ноября 1755 года.
Перешеек Шиньекто у форта Босежур
Капитан Андрей Пилецкий, позывной «Север»
Как и положено связисту, Андрей находился возле
Он видел, что артиллеристы англичан не могут пристреляться, и порадовался за союзников: вход в крепость располагался между двумя бастионами, на каждом из которых был оборудован люнет. Всего в форту, как говорил Хас, находилось двадцать четыре орудия – примерно по пять на каждом люнете. С учетом того, что вход в крепость обстреливался с двух бастионов, Андрей мог предположить, что могли бы натворить десять орудий с полутора сотнями всадников при грамотной и обученной артиллерийской прислуге. К счастью, орудия были расставлены в люнетах таким образом, что огонь с двух бастионов по французам могли вести не более пяти-шести пушек. Бойницы остальных смотрели в другую сторону.
Группа ополченцев наконец-то добежала до первого периметра и открыла ворота, впуская вконец уже выдохшихся англичан. Часть солдат под командой сержанта, забежав внутрь, тут же развернулась и начала перезаряжать ружья, практически скрыв за краснотой своих мундиров ополченцев, которые тоже, видимо, решили пострелять по французам. Андрей удивился такому решению – ведь первый периметр не предусматривал стрелковых бойниц или ячеек. Для этого надо было открыть ворота и лишь после этого стрелять по врагу, стоя в открытых створках, что солдаты, судя по всему, и собирались сделать.
Вторая часть отряда, человек двадцать во главе с офицером в изрядно измятом мундире, устремилась по мостику, перекинутому через ров с водой, в редан, который служил промежуточным укреплением перед тем, как из него перейти по еще одному мостику уже непосредственно к воротам второго периметра. Французы, видимо, решили сыграть ва-банк: они разогнали коней и устремились к открытым воротам, в которых, построившись в две шеренги, выстроилась британская пехота. Север подивился хладнокровию английского сержанта, который ждал, пока драгуны не подскачут к ним на пистолетный выстрел, видать, желая уложить наверняка как можно больше этих лягушатников. И тут неожиданно началось…
3 ноября 1755 года.
Перешеек Шиньекто у форта Босежур
Майор Андраник Саркисян, позывной «Урал»
Андрей выдернул нож из груди британского ополченца, придержал его и громко свистнул, подавая сигнал Антохe:
– Малыш, давай связь! «Сигнал-1»!
Антон, из пулеметчика в связи с отсутствием пулемета переквалифицировавшийся в связиста при Андрее, извлек из сумки «уоки-токи» и заорал:
– Самум – Уралу! «Заря»! Самум – Уралу! «Заря»!
– Самум – да! Работаем!
Урал уже слышал со стен недоуменно-гневные крики англичан, старший британский офицер
– Огонь, парни! Стреляйте в артиллеристов! Не давайте им вести огонь из пушек!
И разрядил винтовку в британца, который упал вовнутрь люнета. Шотландские скаут-группы открыли огонь по заранее распределенным целям. Андрей перевел взгляд на ворота и увидел, что его люди не успели. Ворота захлопнулись перед самым их носом. Более того, британцы умудрились дать в воротах залп по шотландцам, и теперь трое или четверо его парней лежали на земле, скорее всего, убитые.
– Малыш! «Сигнал-2»!
Тот тут же забубнил в радиостанцию:
– Самум – Уралу! «Зацеп»! Самум – Уралу! «Зацеп»!
– Самум – да! – услышал Андрей срывающийся голос Севера. – Бежим!
«План-минимум выполнен, – подумал Андрей, – мы взяли первый периметр, зацепились за редан. Не смогли только с ходу прорваться во второй периметр. Ну так Хас не очень-то на это и рассчитывал».
Он перезарядил винтовку и начал осматривать близлежащие бастионы, руководя действиями своего патруля…
3 ноября 1755 года. Квебек
Полковник Пьер Габен
Сегодня вечером я снова загляну в гостеприимный дом мсье Жерома. Поводом для моих частых визитов в его дом было несколько. И прежде всего – женщины. Ну не можем мы, французы, обойтись без них! Нет, я остался верен моей прекрасной супруге Сольвейг, хотя дочь мсье Новикова была очаровательна, и будь я холост, то кто знает…
Тут не обошлось без сестры Сольвейг, Кристины. Получилось так, что дочь мсье Новикова познакомилась с Кристиной, и эти две девицы быстро нашли общий язык. А далее произошло следующее. Как-то раз в дом к нам вместе со своей дочерью заглянул мсье Новиков. Он поговорил со мной, пообедал вместе с моей супругой и ее сестрой, после чего откланялся, сославшись на какие-то свои дела.
После его ухода Кристина долго расспрашивала мадемуазель Базилисс о ее отце. Похоже, что этот мужчина, которому, как сказала его дочь, было уже за сорок, произвел на Кристину большое впечатление. Не знаю, что в нем такого она нашла, но интерес сестры моей супруги к этому русскому не исчезал. Я начал подозревать, что Кристина в него влюбилась.
Как оказалось, и она произвела впечатление на мсье Новикова. Он стал чаще заглядывать в мое скромное жилище, и при встрече с Кристиной на его лице появлялась улыбка. Сольвейг тоже заметила, что между ее сестрой и мсье Новиковым возникла некая связь, – «к счастью, пока ещё духовная».
Впрочем, должен признаться, что этот русский мне тоже понравился. Пусть он был и не знатного происхождения, и прожил большую часть своей жизни в лесу в окружении дикарей, но он был честен, деликатен в обращении и умен. Кроме того, в числе его знакомых были русские, которые помогли нам отбить наступление англичан и разгромить отряд генерала Брэддока у форта Дюкень. А сейчас их командир готовился отвоевать у британцев захваченную ими Акадию. Этот человек мог принести большую пользу Французскому королевству.