Жаркие ночи, тихие дни
Шрифт:
Мэдди предпочла бы с ней не знакомиться. Тем не менее она отрывисто кивнула собаке с розовым языком и проницательными карими глазами, продолжая держаться от нее на расстоянии:
— Привет, Нелл.
Джек остановился и хмуро взглянул на Мэдди:
— Вы не любите собак?
— Скажем так, собаки меня не любят. — Она не намеревалась объясняться. — Кажется, она слушается вас во всем.
— Нелл — пастушья собака. — На его квадратной челюсти дрогнул мускул. — Или была таковой.
Мэдди наклонила голову. Была таковой. Произошел ли с ней несчастный
— Нелл хорошо относится к детям?
Джек пошел вперед:
— Откуда мне знать?
Хотя внешне Мэдди выглядела спокойной, страх схватил ее за горло. Но эта собака явно хорошо выдрессирована. Нечего бояться ни Мэдди, ни ребенку. Падение кровяного давления и покалывание в голове — физиологический рефлекс Мэдди на события прошлого. То, что много лет назад на нее напала собака, не означает, что это произойдет снова.
«Глубоко вздохни. Подумай о приятном».
Нелл прошла мимо, коснувшись хвостом ноги Мэдди. Женщина снова запаниковала, кашлянула и нервно рассмеялась:
— Должна сказать, я чувствую себя отбивной из молодого барашка.
Джек резко свистнул и кивком прогнал собаку. Нелл умчалась вперед. Поднятое ею облако пыли закрыло Мэдди обзор, ее частички заскрипели на зубах. Ей необходимо принять ванну и выпить.
Расправив широкие плечи, Джек оценивающе оглядел Мэдди:
— Если вам нужно позвонить, здесь есть прием мобильной связи.
— Приятно слышать. Спасибо.
— У вас есть джинсы?
— Конечно. — Она привезла с собой последнюю новинку сезона.
— Хорошо.
Ее руки покрылись мурашками. Что-то беспокоило ее в его уверенном тоне.
— Что хорошего?
— Вы не можете ездить верхом в платье.
Она моргнула, затем рассмеялась:
— О, я не езжу верхом. — С двенадцатилетнего возраста Мэдди не усаживалась даже на велосипед, не говоря уже о лошадях.
Джек сдвинул брови:
— Вы и лошадей не любите?
Опять она пришлась не ко двору! Вероятно, Джек привык спать, держа в руке седло и подложив под голову широкополую шляпу.
Пока Мэдди в ярости приканчивала очередную муху, Джек втянул воздух сквозь стиснутые зубы:
— Итак, вы не фанат животных.
— Отнюдь.
— Что же вы любите? — фыркнул он.
— Театр. Шоколадный заварной крем. Дождливые дни, когда мне не нужно вставать с кровати.
— И часто вы не встаете с кровати?
Она посмотрела на него прищурившись. Он не шутит? Трудно сказать наверняка, ведь у него такой сухой тон и выражение лица.
— Я имею в виду, — объяснила она чрезмерно терпеливым тоном, — что люблю сидеть на кровати, опершись на подушки, и читать, пока капли дождя барабанят по крыше.
Он снова то ли фыркнул, то ли проворчал, и зашагал прочь. Мэдди вытерла вспотевшую бровь и съежилась, когда по ее спине потекла струйка пота.
Через несколько минут они оказались в тени дома. Ребенок был спокоен, собака испарилась. Оказавшись на собственной территории, Джек казался чуть более открытым.
Пора лучше узнать законного опекуна Боу.
— А вы? — спросила Мэдди.
— Что — я?
Она округлила глаза. С этим человеком невозможно разговаривать!
— Вы читаете книги, Джек?
— Нет, — заявил он низким и решительным голосом, — я не читаю.
Мэдди моргнула. С таким же успехом она могла спросить его, носит ли он розовые чулки субботними вечерами.
— Но вы действительно ездите верхом.
Он продолжал идти. Ответа на ее высказывание не требовалось.
— Я думаю, однажды вы научите Боу ездить верхом, — попробовала она снова начать разговор.
— Я думаю, научу.
Мэдди медленно кивнула, обдумывая его слова и впервые осознавая ситуацию.
Едва выйдя из самолета, она начала считать секунды до того момента, когда сможет покинуть эту глухомань. Но, уехав, она расстанется с Боу — сыном-ангелочком своей лучшей подруги. Когда снова она увидится с мальчиком? Увидится ли вообще когда-нибудь? Возможно, Джек время от времени будет приезжать в Сидней. Может, он станет привозить с собой Боу.
Пока Мэдди строила предположения, они завернули за угол фермерского дома. По широкой парадной лестнице спускалась женщина. Она приглаживала руками белый передник, концы которого были повязаны вокруг пышных бедер. Ее блестящие волосы, припорошенные сединой, были коротко острижены. Мягкие веки нависали над любознательными глазами цвета капучино. Чем ближе подходила женщина, тем сильнее текли слюнки у Мэдди, учуявшей идущий от женщины аромат свежей выпечки.
Спустившись с лестницы, женщина протянула руку и дружелюбно улыбнулась. Мэдди повеселела, увидев ее испачканную мукой щеку и почувствовав домашнюю и добродушную ауру женщины.
— Должно быть, вы Мэдисон. — Женщина крепко, но совсем не враждебно пожала ей руку. — Меня зовут Кейт. — Она сердечно кивнула, вытирая свободную руку о передник. — Добро пожаловать в Лидибрук!
— Джек все мне о вас рассказал.
Это не было абсолютной правдой. Он рассказал о ней лишь детали, и то после настойчивых расспросов. Кейт Йолсен десять лет была домработницей в Лидибруке. Она вдова с двумя детьми и двумя взрослыми внуками. Мэдди присутствовала при телефонном разговоре Джека и Кейт, когда он сообщал ей о приезде гостей. После этого он заявил, что у Кейт исключительно вкусная стряпня. Теперь Мэдди представилась возможность отведать пшеничных лепешек на сливочном масле.
Кейт подошла ближе к Джеку и малышу. Сердце Мэдди растаяло, когда Боу широко раскрыл сообразительные глаза и уставился на незнакомку, лежа в руках дядюшки.
Не сдержав эмоций, Кейт ойкнула и натруженными руками прикрыла рот.
— О боже. — Она нежно улыбнулась, ее взгляд потеплел. — Какой хорошенький. — Она бросила на Мэдди пристальный взгляд: — Он проспал всю дорогу?
— Он ангел. — Мэдди повернулась к Джеку: — Правда?
Джек что-то проворчал в ответ, одобрительная улыбка коснулась уголка его рта.