Жаркие ночи в Майами

Бут Пат

Он медлил. Оглянулся вокруг. Посмотрел вниз, грудь его бурно вздымалась. Лайза заметила капельки пота на его верхней губе.

— Действуй!

Ее приказ отозвался там, где желание подавило разум. Хосе скрылся под скатертью. Теперь, оказавшись под столом, он был готов во всем подчиняться ей.

Лайза удовлетворенно вздохнула и огляделась вокруг. Колонна частично скрывала их столик от остального ресторана. Люди за соседними столиками были заняты своими разговорами. Никто не обращал на них внимания.

Она опустила руки под стол и нашла его голову. Потом, крепко сжимая, притянула ее к своим ногам, сама же сползла вперед навстречу ему.

Юбка ее задралась.

— Сними с меня трусики, — прошептала она.

Лайза ощутила, как его дрожащие пальцы коснулись ее бедер. Она оперлась левой рукой о стул и приподнялась на дюйм или два. Его пальцы добрались до ее бикини, он действовал боязливо, но проворно, борясь с эластичным материалом. От этого прикосновения по ее телу пробежала дрожь, губы пересохли, сердце стучало. Она понимала, что им грозит опасность, что их могут застукать. Но люди вокруг были поглощены едой, не подозревая о страсти, кипящей рядом.

Он стаскивал с нее трусики — с бедер, с колен, со щиколоток. Она сбросила туфельки, освободилась от трусиков. Его руки коснулись ее бедер, раздвинули их, Лайза расставила ноги, открывая ему путь, и откинулась на спинку стула.

— О-о! — тихо простонала она, ощущая прикосновение его рук к своей коже и улыбаясь в предчувствии наслаждения. Лайза закрыла глаза. Под белизной скатерти она чувствовала, как веет жаром от его лица. Она упивалась этим сладостным моментом, ощущая, как у нее между ног становится влажно.

Его губы прижимались к ее коже. Она ощущала его дыхание, жаркое и прерывистое. Он тыкался в нее носом, она сжала бедрами его голову, ощутила, как его жесткие щеки трутся о ее мягкое тело. И тут он в бархатной западне коснулся ее своим языком, и Лайза вздрогнула от наслаждения. Поначалу он вел себя очень деликатно, прокладывая себе путь в ее влажной плоти, исследуя все языком. Он действовал осторожно, с благоговением, погружаясь в эту необыкновенную близость, обостренную опасностью. Но страсть его превозмогала все соображения разума, а нетерпение Лайзы оказалось слишком велико. Ее бедра взяли в плен его голову. Она сунула руки под скатерть и вцепилась в его затылок. Он стал ее пленником. Отступления для него не было. Она владела им. Он существовал лишь ради ее наслаждения.

— Возьми меня ртом, — пробормотала она.

Лайза почувствовала, как его язык проник в глубину ее тела. Он вонзился в нее, как кинжал, длинный и твердый, добираясь до ее сердцевины, разжигая ее пламя. Ресторан по-прежнему существовал вокруг, но лица окружающих людей расплывались от остроты желания. Лайза откинула голову, рот был приоткрыт, и дыхание хрипело в ее горле. Его губы прижимались к губам ее влагалища, бесстыдно впитывая влагу ее желания, язык касался самых сокровенных глубин, нащупывая эпицентр ее наслаждения. Он задерживался там, в этом средоточии любви, уходил и снова вторгался, приникая к треугольнику ее упоения, а она постанывала от удовольствия, сжимая руками его затылок. Он утопал в ней. Сладкая влага изливалась на его лицо, его губы, он старался перевести дыхание в этом чаду ее похоти. Он хотел отодвинуть голову, чтобы вдохнуть воздух, и хватка ее рук на мгновение ослабла, перед тем как вцепиться в его голову еще крепче и привлечь еще глубже, в самое средоточие ее желания. Ее ноги были широко раздвинуты, она находилась на самом краю сиденья, все ее тело было открыто для него.

И наконец она ощутила первый восхитительный трепет внизу своего живота. Он под столом уловил это послание, эту дрожь ее губ любви. Его язык

задвигался быстрее, направляя ее к цели, к которой они оба стремились. Она словно скакала на горячем коне, ее ноги сжимали его плечи, она оседлала его в этой бешеной скачке к блистательному финишу.

— О Боже! — громко воскликнула Лайза.

Она не могла больше сдерживаться. Все ее тело словно растаяло, мышцы расслабились, руки и ноги не слушались. Помещение перед глазами затянулось пурпурной дымкой, Лайза вцепилась в сиденье, приподнимая бедра в стремлении сохранить контакт их тел, ведущий к желанному завершению.

— Я кончаю, — хрипло прошептала она.

Это было одновременно и желание, и приказ. Предупреждение и обещание. Под столом его голова двигалась вверх и вниз, из стороны в сторону. Она чувствовала, что все его лицо обладает ею — язык, зубы, глаза, волосы. Он взял обеими руками ее ляжки и раздвинул как можно шире, словно хотел утонуть в ее влажном естестве.

Лайза судорожно вздохнула. Ее голова качнулась в одну сторону, потом в другую. Она старалась продлить удовольствие, одновременно торопя наступление наивысшего восторга. Как можно спокойно пройти через это?! Как ей сдержать крик наслаждения в этом переполненном людьми зале?! Суставы ее пальцев, сжимающие края сиденья, побелели, удерживая все ее тело навесу, помогая ей устремляться навстречу укрытому под столом любовнику.

— О не-е-ет! — простонала она, отзываясь на поглотивший ее целиком безумный экстаз. Ее взметнуло, словно пушинку, подхваченную ураганом, и она взорвалась яростью невероятного оргазма.

9

Лайза Родригес снова была у штурвала «Сигареты» — мускулистые ноги слегка раздвинуты, голова наклонена вперед, навстречу бризу. Хосе стоял рядом — щенок, обожающим взглядом взирающий на любовницу, ставшую его повелительницей.

— Куда мы идем? — крикнул он, пытаясь перекрыть рев моторов.

В его голосе звучала готовность плыть хоть в ад и обратно. Где ему было знать, что путешествие в Аид бывает только в одну сторону, и обратного пути нет.

Лайза не ответила, только засмеялась и потянулась, чтобы потрепать его по волосам. Этот жест выглядел сначала как ласка, но на полпути Лайза передумала и оттолкнула его голову, едва он ткнулся носом ей в плечо.

Лицо Хосе вспыхнуло от огорчения, но он держал в памяти все, что было.

— Я никогда не делал такого, — сказал он со смешком, испытывая желание поговорить о ресторане, возродить то ощущение близости.

— И никогда больше не будешь.

Хосе озадаченно посмотрел на нее. Что она имеет в виду? Что у нее вообще на уме? Но лицо Лайзы оставалось непреклонным, как стремительное движение яхты. Лодка летела по воде, как стрела, касаясь поверхности воды только ревущими моторами, взлетая на волнах залива Майами. В глазах Лайзы светилось нечто ужасное. В них горела ненависть. У Хосе что-то оборвалось внутри. Конечно, не он является ее мишенью. Он все еще ощущал вкус ее тела на своих губах. Он был ее любовником. Слишком мало времени прошло, чтобы он оказался ее врагом. Хосе подавил в себе желание спросить у нее, в чем дело. Куда они плывут? Лайза выглядела такой сосредоточенной, какой он никогда еще не видел ее. Вряд ли эта поездка была бесцельной. Сама поза Лайзы говорила об устремленности к какой-то цели. Лайза склонилась над штурвалом, ее яростные глаза осматривали берег, груди торчали, как орудия, направленные против кого-то или против чего-то.