Жаркий отпуск для ведьмы
Шрифт:
И тут же склонился над женщиной в постели, которая застонала и попыталась открыть глаза.
– Ваша светлость… - в комнату проскользнул Аллистер.
– Ваша светлость… лекаря Косилиуса нет в городе. Он до рассвета уехал принимать роды в поместье Сотсонов. Мы послали нарочного, но… Как только станет что-то известно - я вам сообщу.
– Хорошо, - кивнул герцог.
– Сам из замка ни ногой! И… еду на кухне пусть всю собаками проверят.
– Да, ваша светлость, - поклонился секретарь и свалил из комнаты.
Пока Валентайн беседовал с Аллистером, а Николь тихо плакала, сидя у изголовья кормилицы, я напряженно размышляла. Да ептыть, не врач я! Ну похоже немного на то, как было с Рексом… слизистые у него побледнели, рвота была, но пришлось все равно желудок промывать и…
А собственно, какая разница? Я уже все равно по уши. Так…
– Прекрати реветь и слушай, - я сдернула блондинку с края кровати и оттащила в уголок за занавеску.
– Надо промыть им желудок. Для этого необходимо много теплой воды и горчица, она наверняка есть на кухне, ее к столу подавали. Узнай, есть ли в замке белая глина, - здесь вроде был гончар, я слышала. И уголь! Обычный древесный уголь надо мелко раздробить, положить на сковородку под плотную крышку и прокалить на огне полчаса.
«Ты ей еще посоветуй отвар сварить, - с ехидством проворчал Римус, а потом посерьезнел и принялся вещать: - Накрустянку и мижолость не забудь. Собрать можно за конюшней, там их до кончика хвоста... Только корни, помыть, обсушить на полотенце, три минуты на ярком солнце подержать, порезать мелко и в кипяток на четверть часа».
Уф… точно же! Крыс с настоящей ведьмой семьдесят лет прожил, всяко нахватался. Вот кого спрашивать надо было!
Я выдохнула и быстро продиктовала Николет про отвар, а потом добавила:
– Все надо делать быстро! И скажешь, что это ты в книгах вычитала, а я ни при чем, поняла?! Распоряжайся сама, меня никто не послушает.
– Но меня тоже никто не будет слушать, - растерянно пробормотала зареванная девчонка, и я уже хотела на нее шепотом рявкнуть, но она сама взяла себя в руки, выпрямилась, вздернула подбородок, решительно вытерла глаза и прошагала в нишу к брату, но Валентайн только посмотрел на меня через ее плечо очень внимательно и рыкнул сестре:
– Я все слышал! Возьми кого-нибудь и займитесь горчичной водой. Сама промывание делать не лезь!
И не успела я глазом моргнуть, как все вокруг были заняты делом, носились как подстреленные, живо появилась и вода, и горчица, и даже деревянная трубка, чтобы вливать воду прямо в горло тому, кто почти потерял сознание.
Мужчины семейства Ньюбейлов оказались покрепче и сами пили, несмотря на слабость, а потом послушно засовывали два пальца в горло над тазом. С женщинами и ребенком оказалось сложнее, но среди служанок постарше оказались опытные тетки - справились.
Я затихарилась в уголке и мечтала сбежать. Больше я точно ничем не могла помочь и теперь просто дергалась, нервничала.
Кой черт меня подтолкнул еще и в соседнюю нишу заглянуть? Прямо как по спине ледяным хлыстом ударили: там, на большой кровати, между родителями лежала совсем маленькая девочка.
Шарахнувшись обратно к себе в угол, я до боли сжала ладони в кулаки и постаралась прогнать тошноту. Ребенок! И симптомы… да, похоже на мышьяк, но есть и отличия. И… вот ни капли уверенности в том, что мои подсказки помогут. Может, те травы, что Римус вспомнил? Не знаю… не знаю. Очень страшно. И уже не за себя, а за этих людей. За ребенка, который вообще ни в чем не виноват. Кому понадобилось так страшно убивать целую семью?!
Хорошо, что Римус, крысиным метеором успевающий метаться по замку и в то же время бдить за происходящим в комнате, все время отвлекал меня докладами. Если его и удивила моя реакция, дрожь, бледность и с трудом сдерживаемые слезы, то он этого никак не показал. Вываливал на меня очередную порцию новостей, оценивал состояние отравленных, хмыкал, фыркал и ускакивал опять собирать сведения.
Так я узнала, что завтрак у семьи управляющего был особенный, не с кухни. Там проверили на собаках все продукты и блюда - отравы нет. Значит, яд подбросил кто-то из тех, кто имел доступ к семейной кастрюле. Ищут, кто мог травануть… но это как мышь в стоге сена.
Главное, я вне подозрений, хотя кое-кто и пытался повыступать про ведьму-чужачку. Но его осадили: во-первых, я с пострадавшими даже знакома толком не была, не сталкивалась. И Велислава тоже не сталкивалась - семейство управляющего входило в ту немногочисленную группу людей, с которыми настоящая ведьма еще не успела разосраться. Так что у меня не было повода и, что главнее, возможности всех перетравить: кто бы меня к их продуктам подпустил?
Во-вторых, для прислуги не было секретом, в чьей комнате сегодня ночевал герцог. Стало быть, у меня еще и алиби в наличии.
Алиби это Римус обфырчал и обрычал, но был вынужден признать, что даже от козлов бывает польза. Изредка.
«Ты только не делай из герцога в постели постоянное прикрытие, - мрачно пошутил он.
– В замке не каждую ночь людей травят, так что не увлекайся».
Я от его шутки отмахнулась и стала требовать новости.
Под подозрением пока находилась старшая сестра жены сына. Просто потому, что у нее доступ был, а отравления не было. Но тетка так убивается, аж в обморок хлопнулась, и так рвется помогать, что народ сомневается в ее вине. Хотя допускают и притворство.
А еще, по слухам, утром к Ньюбейлам заглядывала госпожа Доротея, сиделка и компаньонка старой леди - бабушки герцога. Аккурат перед завтраком была, что-то надо было для бабки заказать, что ли. Но тут подозрения больше формальные - госпоже Доротее вовсе незачем было травить других слуг, никакой выгоды.
Так же, как и мамаше Валентайна, хотя она вчера, получив отповедь от сыночки, сорвала злость на невовремя попавшейся ей на дороге кормилице своих детей. Но леди поорала и спать пошла, и зачем ей всех Ньюбейлов травить, когда она и без того могла им устроить веселую жизнь?