Жажда искушения
Шрифт:
Энн ничего не ответила. Она до сих пор никому не рассказала о том, что подверглась нападению в склепе Мэннингов.
— Жак Морэ арестован за убийство? — это интересовало ее больше всего.
— Пока задержан по подозрению, — ответил Марк. — Единственное, что нам известно наверняка, так это то, что он ужинал с еще живой Элли Трейнор и был последним, кого с ней видели.
Может, там, в склепе, Жак искал какую-нибудь чертову записку, оставленную Джиной?
Так он следил за ней сегодня вечером!..
Ждал, хотел проломить ей голову дубинкой?
Так
Значит, это был Жак Морэ, подумала она. Господи, ну конечно, это должен быть он. А теперь он под арестом и, даст Бог, будут найдены улики, что это он убил обеих женщин.
— Если вы меня ни в чем не подозреваете, Марк, можно мне уйти? — вежливо спросил Хэрри.
— Да, да, вы можете идти, — ответил ему Марк. Хэрри заспешил к выходу.
— Значит, мы с Энн тоже свободны? — с надеждой спросил Джон.
— Вас я сам отвезу, — заявил Марк.
Джон двинулся первым, Энн — за ним. Она все время чувствовала, что Марк идет сзади, не отступая от нее ни на шаг.
Выйдя на улицу, она устремилась к передней пассажирской дверце его машины, предоставив Джону сесть сзади.
— Сначала я завезу вас, Джон, — сообщил Марк.
— Нет, не нужно, отвезите меня к Энни. Не думаю, что ее следует оставлять одну.
— Вы — бывший муж, не забывайте.
— Я буду спать в комнате Кати, хотя это и не ваше дело. Но одна она быть не должна.
— Она и не будет одна, — заверил его Марк.
— Что?! — возмущенно воскликнул Джон.
— Я буду спать у нее на диване.
— Да неужели? Не есть ли это некоторое превышение полномочий полиции?
— Не будете ли вы оба любезны прекратить говорить обо мне так, словно меня здесь нет? — саркастически попросила Энн.
— О Господи! — изумленно выдохнул Джон, и Энн почувствовала, как его руки легли ей на плечи. — Ты спишь с ним!
— Джон, тебя совершенно не касается, с кем я…
— Вы — лишь бывший муж, — ядовито напомнил Марк. — И вы с ней больше не спите. К тому же вы любили Джину и собирались на ней жениться, не забыли?
— Да, пусть я бывший муж, но это больше, чем случайный новый любовник, — продолжал настаивать Джон.
— Прекратите немедленно! — прошипела Энн. — Клянусь, я обоих вас выставлю…
— В комнату Кати? — быстро подхватил Марк.
— На диван? — одновременно с ним спросил Джон.
— Приехали, — сообщил Марк.
— Вот именно, и я иду наверх одна, — решительно заявила Энн.
— Черта с два! — воскликнул Марк.
— Ни за что на свете, — эхом отозвался Джон.
Энн тяжело вздохнула и стала подниматься по лестнице. Мужчины следовали за ней.
Оба.
Не отставая ни на шаг.
Глава 20
Марк наблюдал, как Энн сердито прошла в кухню, налила себе бокал вина и скрылась в спальне, постаравшись, насколько это позволяли сломанные петли, как можно громче хлопнуть дверью.
Дверь закрылась. Но запереть ее было невозможно.
Разумеется, это не имело особого значения, поскольку
— Может, нам тоже выпить вина? — предложил Джон, направляясь в кухню и доставая из шкафа бокалы. — Вы на службе или уже нет? Не возражаете, если я распоряжусь здесь, на кухне? Скажите, вы впервые остались с Энн в рабочее время или по окончании смены?
— Марсел, — раздраженно перебил его Марк, — это не ваше собачье дело, но если хотите знать, все случилось тогда, когда я искал ее среди болот: она рисковала своей дурацкой головой, чтобы доказать, что убийца не вы, а кто-то другой.
Марсел на это ничего не ответил.
— Выпьете вина? Вы ведь официально не на службе?
— А что у нее еще есть? — поинтересовался Марк. — Сейчас бурбон со льдом больше подошел бы.
Марсел широко улыбнулся:
— Будет вам бурбон со льдом, непременно.
Джон налил виски, протянул Марку и тут заметил эскиз Энн на мольберте. Подойдя, он откинул полотнище, прикрывавшее холст, и присвистнул:
— Никто, никто не умеет рисовать лица так, как Энн. Идите сюда, взгляните, — позвал он Марка.
Марк подошел к мольберту и тоже стал разглядывать рисунок.
На нем были изображены три лица, как на семейном портрете: его лицо, его сына и личико Брит.
Уже в этом наброске были тонко схвачены все сходства и различия. Детские мечты в огромных глазах Брит, надежность — в лице Майкла, мудрость — в облике Марка. Рисунок был еще не закончен, но уже восхитителен: в нем угадывалась многозначность. И так точно подмечено чувство глубокой и искренней привязанности всех троих друг к другу. Являясь отражением настоящего, он содержал обещание прекрасного будущего.
— Ну ладно, похоже, вы не такой уж случайный любовник, — прокомментировал увиденное Марсел и стал просматривать рисунки, которые были отложены в сторону. Он брал их один за другим и ставил на мольберт. — Синди. Тоже очень недурная работа: красота, схваченная в движении, печаль, столь естественная для… — Он помолчал, потом взглянул Марку прямо в глаза и сказал: — Я не убивал Джину. Клянусь, я этого не делал. Скажите мне честно — это Жак убил ее?
— Честно? Я не знаю. Завтра мы будем допрашивать его, чтобы досконально выяснить, что он делал в тот день, шаг за шагом. Так же мы поступим и с вами. Если ничего не выяснится, я не смогу его долго задерживать. Напомню вам, что вас я не держу под стражей, хотя вы были покрыты кровью жертвы с головы до ног.
— Но если Жак тоже ее не убивал, то кто же, черт возьми?
— Есть еще Хэрри Дюваль.
— Или ваш напарник, — заметил Джон.
— Мой напарник? — удивился Марк.
Джон холодно улыбнулся.
— Я сам об этом недавно узнал. Дюваль сказал сегодня вечером. Джимми Дево разузнал о ритуалах, которые отправляли на кладбище, и, вероятно, шантажировал этим Джину.
— Не верю.
— Почему? Потому что он полицейский?
— Потому что он хороший человек.
— Я тоже хороший человек, верите вы в это или нет. Но это не помешало мне полюбить, возжелать Джину.