Жажда (Потаенное пламя)
Шрифт:
– Вы голодны? – спросил он.
– Да, немного.
Лорен медленно и осторожно опустилась на большой плоский камень.
Джеред вытащил из сумки несколько сандвичей и протянул один ей:
– Я сам приготовил их сегодня утром и не могу поручиться за качество.
– Прекрасно, – ответила Лорен, надкусывая толстый сандвич с ветчиной.
– Я умею готовить на костре, но этот процесс не доставляет мне удовольствия. – Его губы изогнулись в подобии улыбки.
Прежде они никогда не болтали о пустяках, но он сам начал этот разговор, и Лорен готова была его поддержать.
– А я люблю готовить. Мои опекуны в Клейтоне держали экономку, которая была на кухне настоящим деспотом, но иногда она позволяла мне экспериментировать с каким-нибудь новым
– Может быть, Глория тоже допустит вас на кухню при условии, что вы будете держать в строгости ребятишек.
– Кто такая Глория?
– Глория – жена Руди.
Лорен вопросительно подняла брови.
– Руди – десятник на моем ранчо. Он и Глория живут там с… с его матерью и каждый год рожают по ребенку.
Он улыбнулся, и Лорен заметила образовавшиеся в уголках его рта морщинки. Она уже видела у него такую непринужденную улыбку, от которой его лицо становилось моложе.
– Бен… – начала Лорен и замолчала, словно споткнувшись об это имя. А почему, собственно говоря, она должна смущаться? – Бен говорил мне, что один из ваших вакеро – индеец.
Джеред рассмеялся:
– Это правда. Торн – индеец с головы до носков сапог, которым он обычно предпочитает мокасины. Он команчи. Мой отец подобрал его во время налета на индейскую деревню, который предпринял вместе с несколькими рейнджерами [12] , чтобы спасти белых пленников. Торн практически умирал от огнестрельной раны и голода.
Джеред проглотил последний кусочек сандвича и стряхнул с рук хлебные крошки.
– Короче говоря, Бен привез его в «Кипойнт». Торну в то время было, кажется, лет одиннадцать-двенадцать. Это случилось задолго до моего рождения. С тех пор он живет на нашем ранчо и считается одним из лучших работников. Они с Беном были очень привязаны друг к другу. Торн, бывало, брал нас, Руди и меня, с собой в прерии. Учил нас выслеживать оленей, определять по звездам направление, погоду и так далее.
Лорен удивила не только сама история, но и то, что Джеред рассказал ее. Никогда еще он не был таким разговорчивым с ней.
– Значит, вы и Руди вместе выросли? – спросила она и сразу же почувствовала, что ее вопрос смутил Джереда.
– Да, – ответил он коротко.
Лорен сделала еще одну попытку:
– Я нахожу ваш край прекрасным, Джеред, право же, это так.
Он бросил на нее странный взгляд и быстро отвел глаза. Прищурившись от яркого солнца, Джеред оглядел окружающие их просторы:
– Да, он прекрасен.
Какое-то время он молчал, зачарованно смотря прямо перед собой, потом резко поднялся, словно устыдившись своей неожиданной открытости.
– Если вы нуждаетесь в уединении, идите вон туда, за камни.
Лорен потребовалось несколько секунд, чтобы понять его. Она покраснела и, опустив голову, прошептала:
– Нет… я в порядке.
– В таком случае прошу прощения, – сказал Джеред с подчеркнутой галантностью. Лорен вспыхнула до корней волос. Он громко рассмеялся и удалился, звеня шпорами о береговые камни.
Лорен завернула в бумагу недоеденный сандвич и осторожно подошла к огромному коню, чтобы положить сверток в седельную сумку Джереда. К задней части седла было приторочено ремнями зачехленное ружье. Лорен и прежде видела у Джереда револьвер в кобуре, но никогда еще она не была в такой близости от огнестрельного оружия. Ружье привело ее в ужас, однако, судя по всему, ее муж относился к этому предмету совершенно спокойно.
Вскоре Джеред взял коня под уздцы.
– Я заметила вон там поваленные деревья, – обратилась к нему Лорен. – Кто-нибудь расчищает эти земли?
– Нет, это делает Кабалло, когда разгневается. Последнее наводнение произошло два года назад и было одним из самых страшных. Смывало деревья, скот, дома и даже мосты.
– Но река кажется спокойной.
– Большей частью так оно и есть. Но, если идут сильные дожди и ручьи, текущие с холмов, переполняются, река заставляет считаться с собой. Она забирает назад то, что дала земле.
Такое поэтическое описание страшного стихийного бедствия удивило Лорен, которая считала Джереда сухим и молчаливым человеком.
Он механически, не задумываясь, подсадил ее в седло. Лорен не могла удержаться от вздоха, снова оказавшись на этом жестком насесте. Чтобы Джеред не догадался о ее чувствах, Лорен спросила:
– Как зовут мою лошадь?
– Как зовут? Кажется, вакеро называют ее Пламенная, из-за цвета.
– А вашу?
– Это Чарджер, – ответил он гордо, похлопывая своего прекрасного жеребца по шее. – Сегодня он не в себе… видимо, его возбуждает близость Пламенной. – Золотисто-карие глаза посмотрели на Лорен, и он был вознагражден ярким румянцем на ее щеках. Ее взгляд невольно упал на ту часть тела жеребца, которая свидетельствовала о его мужской силе.
«Говорят, он большой, как у жеребца!» Лорен чуть не задохнулась, когда эти слова Елены снова всплыли в ее памяти.
Джеред оглушительно рассмеялся:
– Не волнуйтесь, Лорен. Он слишком хорошо воспитан, слишком джентльмен, чтобы покрывать ее на людях. Да и я крепко держу поводья в руках, достаточно крепко, чтобы удержать Чарджера, если его чувство окажется слишком сильным. – Отсмеявшись, он сказал уже серьезно: – Он ведь ведет себя смирно, разве не так? Бен подарил мне его, когда я вернулся с Кубы.
Смущение Лорен мгновенно сменилось изумлением:
– Вы воевали?
Джеред коротко кивнул. По-видимому, напоминание о войне было ему неприятно. Глаза его стали жесткими и холодными, как кусочки агата. Расстроенная тем, что невольно испортила ему настроение, Лорен отвернулась и стала с преувеличенным вниманием разглядывать небо на горизонте.
Они ехали еще целый час, пока не добрались до вершины холма. По другую его сторону простиралась прекрасная равнина, похожая на большую плоскую чашу. В центре ее, возле небольшой речушки и в тени кедров, паслось стадо коров хирфордской породы. Их рыжие шкуры контрастировали с яркой зеленью пастбища.
Лорен была настолько захвачена красотой открывшегося перед ней пейзажа, что не обратила внимания на приближающийся цокот копыт. Всадники были уже совсем близко, когда она их увидела. Несколько мужчин с закрытыми шейными платками лицами и в низко надвинутых на глаза шляпах размахивали пистолетами, ружьями и кричали во всю глотку.
Всадники стремительно надвигались на них, низко пригнувшись к седлам. В ужасе она посмотрела на Джереда и с изумлением увидела, что он так же, как и бандиты, натянул на нос свой красный шейный платок, мгновенно выхватил из чехла ружье и взвел курок. Потом, пришпорив Чарджера, он галопом помчался навстречу всадникам с леденящим душу воинственным кличем команчей.
Бандиты сделали несколько выстрелов в воздух и плотным кольцом окружили Джереда. Он так сильно натянул поводья, что Чарджер встал на дыбы и забил копытами по воздуху. Каким-то чудом Джеред сумел удержаться в седле.
Лорен слушала бешеное биение своего сердца, гулом отдающееся в ушах. Она была в ужасе. Почему Джеред оставил ее? Ведь не думал же он, что сможет один победить всех этих бандитов. Когда они убьют его, настанет ее очередь. И что тогда они с ней сделают? Пламенная плясала под ней, охваченная возбуждением. Лорен никак не могла успокоить лошадь, потому что все ее внимание поглощала разыгрывающаяся перед ней сцена.
Джеред соскочил с Чарджера, предводитель банды тоже спешился с такой же легкостью и грацией. Остальные всадники образовали тесный круг, в центре которого оказались Джеред и предводитель. Они стояли друг против друга, обмениваясь напряженными взглядами. Царила мертвая тишина.
Лорен охватила паника. Она догадалась, что они собираются сразиться друг с другом. Мужчин разделяло несколько футов, оба стояли, широко расставив ноги и опустив руки вдоль тела, в каждом чувствовалось огромное напряжение. Они были почти одного роста и сложения. Лорен затаила дыхание.
Две руки вскинулись с молниеносной быстротой, и два револьвера выстрелили одновременно, разорвав тишину. Звук выстрелов эхом отозвался в соседних холмах.