Жажда золота

Джоансен Айрис

— Почему ты сразу не сказал мне?

— Хотел, чтобы сердце прекрасной дамы дрогнуло из-за того, что я пролил кровь, выполняя ее приказание, — попытался отшутиться он.

Джейн принялась промывать раны.

— Почему ты все время шутишь?

— Чтобы показать, какой я храбрый и мужественный.

— Придется придумать новый способ, как тащить Калеба.

— Ничего страшного не произошло. Подумаешь, какие-то царапины.

— Это я решила спасти Калеба. И я не позволю, чтобы из-за меня ты…

— Нет,

нет, Джейн. Как я могу отказаться от своего счастья. Ты своими глазами увидишь, сколько я пролил крови ради тебя. А вдруг мне больше не представится случая столь наглядно жертвовать собой. — Он смотрел ей прямо в глаза. Улыбка играла на его губах. Но что-то в его тоне говорило о том, что в его шутке кроется и доля истины. — И каждый раз, как ты будешь перевязывать мои раны, ты будешь привязывать себя ко мне.

— Что за фантазии! — отозвалась Джейн, сосредоточенно накладывая повязку на израненное плечо.

— Никаких фантазий. Когда ты заботишься о ком-нибудь, то ты привязываешься к этому существу или человеку навсегда. Я хочу принадлежать тебе.

Джейн недоверчиво посмотрела на Руэла.

Его лицо неожиданно озарила ясная, простая улыбка: без иронии, без насмешки.

— Мне понравился этот малыш, и я попытался бы спасти его в любом случае, но кроме того, можешь считать, что это мой способ ухаживать за тобой.

— Ухаживать? — Это слово напомнило ей тот вечер в Казанпуре, когда они сидели на веранде, держась за руки, и Руэл пытался «ухаживать» за ней по обычаям Гленкла-рена.

— Нельзя вернуть прошлое, — сказала она печально.

— А я и не хочу возвращать его. Я хочу начать все сначала, — отозвался Руэл.

— Думаешь, такое возможно? — Джейн проверила, крепко ли держатся повязки, и поняла, почему еще ей вспомнился Казанпур. Когда Руэл вытащил Йена из пучины, она тоже перевязала ему плечо.

— В чем дело? — Руэл внимательно всматривался в ее лицо. — Что случилось?

— Я вспомнила, как перевязывала тебя там, в ущелье, — тихо сказала Джейн.

На мгновение лицо его застыло, как маска, но он сумел выдавить из себя улыбку.

— Не стоит постоянно смотреть только назад. Перестань думать о прошлом. Его нельзя изменить.

Она покачала головой.

— Не могу.

— Можешь. — Он перевел взгляд на Калеба. — Разве у него была надежда выжить два дня назад?

— И сейчас этой надежды почти нет, — проговорил Ли Сунг, который подошел к костру. — Ого! Как он тебя пометил. Воистину — дитя своего отца.

Несмотря на то, что он пытался сохранить взятый прежде тон, выражение его лица, движения его рук, когда он опустился на колени возле слоненка и принялся поить его, выдавали тщательно скрываемые нежность и сострадание.

— Вот вырастет и станет таким же разбойником, как и его папаша.

— Ложись, поспи, — посоветовала Джейн, глядя на Руэла.

— Пожалуй,

я так и сделаю, — сказал он и вытянулся рядом со слоненком.

Джейн нахмурилась:

— Подожди, я принесу одеяло.

— Мне и так хорошо, — ответил он и закрыл глаза. — Четыре часа. Не больше. Надо быстрее добраться до лагеря… — Он не договорил, тут же погрузившись в сон.

Следом за ним прилег и Ли Сунг. Джейн достала одеяла. Треск костра действовал успокаивающе. Тепло наполняло ее уверенностью.

Но воздух раннего утра был еще прохладным.

Руэл лежал совсем рядом.

Она встала, взяла свое одеяло, подошла к нему и укрыла. Руэл спал, тяжело дыша. Калеб открыл блестящие глазенки и хоботом коснулся ее щеки.

«Ты хочешь быть нянькой для всех слабых и беззащитных», — насмешливо бросил ей когда-то Руэл.

Что в этом необычного? Естественно хотеть помочь более слабому существу. И поделиться своим одеялом с тем, кто нуждается в этом. На ее месте любой сделал бы то же самое.

Шум в кустарнике пробудил Джейн, Руэла и Ли Сунга ото сна. Они одновременно открыли глаза и увидели Данора, который стоял у края опушки и смотрел на них.

Холодок страха заставил сердце Джейн сжаться. Но страх отступил, когда она увидела, что Данор медленно пошел вперед и остановился у носилок, на которых лежал малыш. Он погладил его хоботом.

Слоненок был слишком слаб, чтобы встать на ноги. Он смог только приподнять в ответ свой хобот.

Картинка была невыразимо трогательной. Джейн почувствовала, как ее глаза обожгли слезы.

Затем Данор отпустил хобот слоненка и решительным шагом прошел мимо.

— Ну вот, — недовольно заметил Ли Сунг, — он оставил малыша на наше попечение.

— Он пошел в сторону Слоновьей тропы, — задумчиво проговорил Руэл.

— Значит, решил присоединиться к своему стаду. Вряд ли мы снова увидим его. — Ли Сунг лег и снова закрыл глаза.

Джейн с сомнением покачала головой, тоже натягивая на плечи одеяло. Почему Ли Сунг так упорствует, не желая видеть то, что ясно, как день? Он никогда не был таким упрямым и несгибаемым. Неужели он не видит, как Данор беспокоится о слоненке?

Беспокоится не меньше их. Сколько Калеб может еще продержаться без еды? Ведь они не знают, когда умерла его мать. Сколько он пробыл без молока?

— Он будет жить.

Повернувшись, она увидела, что Руэл смотрит на нее.

— Думаешь? — прошептала она. — Но до стада так далеко, как мы найдем его?

— Я пригоню коз из деревни.

— Тебе придется пригнать целое стадо, — усмехнулась она, представив Руэла в роли пастуха.

— Пригоню стадо, если понадобится.

Она не сомневалась, что Руэл так и сделает. И его решительность и упорство были залогом того, что им удастся осуществить свою затею.