Жажда золота
Шрифт:
Джейн не могла поверить своим ушам. Неужели он оставит ее в покое на несколько дней?
— Давно пора было бы заняться своими делами и предоставить мне возможность закончить мои.
— Но мысленно я буду с тобой, и ты будешь помнить обо мне постоянно.
Его самонадеянность настолько возмутила Джейн, что она вспылила:
— Подожди! — Ее голос дрожал от негодования.
Он повернулся и недоуменно посмотрел на нее.
— Почему ты считаешь, что тебе дано право вершить правосудие? Ты жил таким
— Нет. Я совершал столько грехов, сколько тебе и в страшном сне не приснится. — Выражение его лица стало более жестким. — Но я никогда не причинял зла ни в чем не повинным людям, не расплатившись за это. Все мы должны расплачиваться за свои проступки, Джейн. С детских лет я усвоил, что если хочу добиться справедливости, то должен рассчитывать только на самого себя. — Его голос вдруг сорвался. — Этот мир несправедлив. И надеяться на судьбу или на Господа Бога, которые сами накажут тебя, не стоит. Я не отпущу тебя до тех пор, пока ты не выпьешь свою чашу искупления до дна.
Джейн стояла и смотрела, как Руэл садится на своего коня. Только когда он скрылся за поворотом, она смогла вздохнуть, опуститься на колени и вновь приняться за измерения.
Не видя ничего перед собой, Джейн нащупала рельс: крепкий, стальной и теплый от солнечных лучей. И ей сразу стало спокойнее на душе. Такие рельсы нелегко сломать. И точно так же она не позволит никому согнуть или сломить ее волю.
Принц тьмы!
Джейн проснулась от глухих ударов сердца.
Это всего лишь сон, попыталась она успокоить себя.
Один и тот же сон, который заставлял ее просыпаться среди ночи с того самого дня, как Руэл последний раз пришел к ней. Тот же самый сон и та же самая постыдная явь при пробуждении: соски ее были твердыми и набухшими. Они болезненно отзывались на прикосновение одеяла. И еще эта ноющая боль в лоне.
Нет, на этот раз было иначе.
Вечером перед сном ей пришлось завернуться поплотнее в одеяло, потому что ночи на острове были довольно прохладными. А сейчас она задыхалась от жары.
Джейн торопливо встала, подошла к умывальнику и ополоснула лицо холодной водой. Кожа была сухой и горела при прикосновении.
Лихорадка? Она уже переболела малярией в Казанпуре, и симптомы были хорошо знакомы.
Мысль о болезни показалась ей счастливым избавлением. Этим мучительным видениям, которые терзали ее, нашлось объяснение.
Все дело было в ее недомогании. А вовсе не в Руэле.
14
— Железная дорога? — Абдар вцепился пальцами в обитые шелком подлокотники кресла. — Сколько еще осталось до ее окончания?
— Медфорд почти закончил свой участок. Тот участок, что начали вести два с половиной месяца
— Сколько еще осталось? — резко перебил его Абдар.
— Мой человек в лагере Медфорда говорит, что через четыре месяца обе колеи соединятся.
— Четыре месяца! Шотландец в это время запасает руду. Как только линия будет готова, он получит массу золота. Моего золота! — Абдар вскочил и подошел к стене, где при свете свечей мерцала последняя маска — свидетельство его могущества. — Я должен забрать то, что принадлежит мне по праву.
— Есть еще новости. — Пачтал помолчал. — Приятные. В Циннидаре объявился Картаук.
— Что?! — Абдар повернулся к нему лицом. — Ты уверен? Он не погиб?
— Я сам видел его собственными глазами. Он даже не прячется. Живет во дворце и гуляет по острову.
— Считает, что находится в полной безопасности. Ему кажется, что я не могу добраться до этого проклятого острова. — Абдар помрачнел. — И он прав. До тех пор, пока я не стану махараджей, мне не удастся ничего предпринять.
— А когда это произойдет? Как чувствует себя ваш отец?
Абдар покачал головой.
— Он может протянуть до лета.
— К тому времени шотландец сумеет подготовиться к обороне. Остров можно захватить, только высадившись в гавани. Если у него будут деньги на строительство укреплений…
— Знаю, знаю! — раздраженно махнул рукой Абдар. — Мы не должны дать ему такой возможности. — Он протянул руку, касаясь подножия статуи богини Кали, и спросил, обращаясь к Пачталу: — Ты клялся мне в своей верности и уверял, что готов идти на все ради меня?
— Что вы хотите? — насторожился Пачтал.
— Он стар и болен. И все равно умрет…
— Но он махараджа, — охрипшим голосом проговорил Пачтал. — Вы знаете, какое наказание ждет меня, если кто-нибудь прознает о том, что я совершил. Меня сожгут на его погребальном костре.
— Никто не заподозрит ничего, если он умрет чуть-чуть раньше.
— Все равно это слишком опасно.
— Я не предлагаю тебе воспользоваться ни кинжалом, ни веревкой. Есть другие, менее заметные, способы. Есть яды, которые убивают человека через неделю или две. — Он с улыбкой повернулся к Пачталу. — Зачем человеку дается дар, если он не пользуется им?
— Но если…
— Это золото будет служить богине Кали. Значит, она поможет тебе. — Указательный палец Абдара с любовью коснулся кончика кинжала в руке богини. — Сделай это ради нее.
— Мне… надо подумать.
— Я верю, что ты справишься, — глядя ему в глаза, проговорил Абдар и вышел из комнаты.
Он чувствовал, как испугался Пачтал. Видимо, им еще придется вернуться к этому разговору, но Абдар не сомневался, что в конечном счете ему удастся добиться своего.
Кали всегда одерживает победу. А он ее посланец на земле.