Ждать у моря погоды
Шрифт:
– Кажется, я знаю автора последнего комментария, - улыбнулась Наташа, нарезая отбивную.
– Да, она подписана на мой канал и обновления видит сразу же. Теперь я уже сразу не баню хейтеров, даю сначала Белке с ними разобраться.
– Белла это умеет... Фима, не называй младенцев личинками, это словцо из лексикона чайлдфри.
– Ну что ты, - поднял руки Коган, - я ведь тоже отец, притом дважды. Но когда ребенка используют как универсальный пропуск и нарочно таскают за собой, чтобы получить привилегии, меня это бесит. В моей профессии часто приходится хитрить, если нет иного способа выиграть дело, но есть и у нас кодекс чести и моральные тормоза. А переть буром,
– гордо сказал адвокат.
– Неэтично, зато действует - почему бы не воспользоваться, так они рассуждают, - пожала плечами Наташа.
– Так и говорят: "Пусть презирают - плевать, зато я без очереди прошел или шоколадку в магазине взял бесплатно, типа, для плачущего ребенка"... Но я тоже так себя не веду.
– Иначе я бы тебя уважать перестал.
– Фима, а где ты был перед ужином? Я у тебя хотела колдрекс попросить.
– Ходил на море, пофоткать закат. А что? Ты заболела?
– Да, просифонило немного. Уже была в медпункте, купила все, что нужно.
– Я тебе сейчас принесу имбирный чай, - поднялся Коган.
– Говорят, тут одна повариха варит совершенно бесподобный домашний чай...
– Фима, я думала, что здесь подают только напиток из пакетиков, - Наташа не спеша пила душистый травяной сбор, щедро приправленный имбирем и медом.
– Как ты узнал о чайной мастерице?
– Надо знать подходы, - довольно пригладил усики Ефим.
– Тогда и рыбу вместо отбивной поджарят, и чай заварят как для себя, и даже имбиря с медом щедрой рукой добавят!
– Спасибо, Фима. Ты - настоящий друг.
*
Рейки впивались в бока и спину даже через матрац, а тонкое, пахнущее сыростью одеяло совершенно не защищало от холода. Лампа ночного света била в глаза, и Наташа уткнулась лицом в тощую комкастую подушку. Скрипнул дверной "волчок", в "тормозах" мелькнуло лицо дежурной надзирательницы; затопали, удаляясь, тяжелые форменные ботинки.
"А как же Витя?
– хотелось выкрикнуть Наташе.
– Белла на Оккервиль? Дом со Шпилем? Витя-младший? Гена, Алиса, Жанна, Лэтти? Мы же ехали с Фимой на адлерском поезде! Почему я снова в Печатниках?"
Она рывком села, оглядывая ненавистную одиночку в спецблоке. "Так все эти годы на свободе мне только приснились? А на самом деле Москва и тюрьма никуда не делись?". Футболка и спортивные штаны, в которых Наташа спала, прилипли к телу от холодного пота. Через оконную решетку равнодушно светила луна, оставляя на стене тень в клеточку - как и все здесь...
Наташа со злостью пнула ненавистную тюремную койку. И не сдержала крик от боли в ушибленной ступне.
Резко вздрогнув, она открыла глаза. Одеяло свалилось на пол, простыня сбилась. Сквозь тонкую штору светила луна, освещая уютную кремово-шоколадную комнату. Номер в пансионате, куда их отвезли на время режима ЧС в проливе. За окном шелестел песок на пляже и ворковал прибой. На балконе весело трепетали полотенце и купальник, вывешенные на ночь на просушку.
Нога болела по-настоящему - во сне Наташа от души засандалила ею по спинке кровати.
Печатники ей не снились уже полгода, и возвращение кошмара не порадовало девушку. Она поднялась, поправила простыню, подняла с пола одеяло и, морщась от боли, налила себе стакан воды из графина, расписанного веселыми цветами.
На площадке стукнула дверь, но кто это был - Фима или их сосед, Наташа не поняла. Как всегда после кошмарного сна, ей захотелось покурить. Но в номерах была установлена противопожарная сигнализация, да и на балконе вытаскивать пачку Наташа не рискнула. А ну как они и там что-то привернули, И
НА улице пахло йодом, на губах сразу появился солоноватый морской привкус. Ветер хлестнул сначала по лицу, потом - по затылку и завыл между корпусами. "Эдак мы тут надолго зависнем", - подумала Наташа, направляясь к курилке у ворот пляжа.
Из аллеи, огибающей их корпус, раздались чьи-то осторожные шаги, потом - вскрик, звук падения и ругательство. Снова зашелестел гравий. "Еще один ненормальный курильщик-полуночник?" - Наташа юркнула под спасительный навес.
Тщетно пытаясь прикрыть ладонью огонек зажигалки, она краем глаза увидела, как в калитку кто-то входит и неспешным прогулочным шагом идет по дощатой дорожке мимо закрытых на ночь пляжных магазинчиков, летнего кафе и проката инвентаря; минуя душ и кабинки для переодевания и останавливается возле ряда деревянных "грибов" - зонтиков. В лунном свете они казались не пестрыми, а одинаково-серыми. Это напомнило Наташе о кошмаре "Дома со Шпилем" пару лет назад, и она невольно подумала: а вдруг человек, стоящий под зонтиками, обернется - и она увидит жуткое светящееся лицо монстра. Одно дело - смеяться над романами и фильмами ужасов дома в удобном кресле, И совсем другое дело - стать их участницей... Хотя Наташа, столкнувшись со светящимся монстром у кладбища, не растерялась и даже угостила "привидение" ботинком в лоб... Но все равно она не любила лишний раз об этом вспоминать.
Луна осветила мужской силуэт - рослый, плечистый, с темным затылком, одетый в джинсы и серую футболку. На голове плотно сидит кепка, тоже из пансионатского магазина, и большой козырек бросает тень на лицо. Мужчина потоптался с минуту около "грибов" и свернул к катамаранам и коттеджу, который так понравился Ефиму.
Наташа докурила сигарету и вышла из беседки.
Перед тем, как возвращаться в номер, она неторопливо прошлась между корпусами, по затихшим, ярко освещенным фонарями аллеям. Какой контраст с дневной суетой и многолюдностью! Сейчас она как будто одна среди прохладных клумб и фонтанов, под бархатным небом южной ночи...
Кошмарный сон уже испарился, и Наташа надеялась, что вернувшись в номер, заснет спокойно.
У подъезда она увидела Ефима. Адвокат рылся в кармане спортивной куртки, и наконец довольно хмыкнул, вытащив ключ от номера. От Когана ощутимо пахло табаком.
– А как это я тебя не заметил в беседке?
– удивился мужчина.
– Фу, ну и ветер! У меня уже в ушах песок.
– Я гуляла по аллеям. Хотелось проветриться.
– Угу, с проветриванием тут проблем нет, хоть сто порций. Пошли лучше в номер, а то тут нас еще и пропесочит с ног до головы...
*
Засыпая, Наташа услышала на пляже какой-то шум. Словно кто-то вскрикнул. Или ей это послышалось в полудреме. А потом, когда Наташа уже засыпала, на площадке снова затопали и стукнули дверью. "Слоны индийские, можно потише?" - девушка натянула одеяло на голову и отключилась, уже не задаваясь вопросом, на самом ли деле на пляже кто-то кричал, или это ей почудилось.
Проснулась Наташа по привычке в половине восьмого утра. После армейской побудки в 6.00 это было роскошью, почти сибаритством. Но по меркам творческих людей, интеллектуалов и богемы, окружавших Наташу в Питере, она слыла ранней пташкой. Деятели искусства могли позволить себе спать до обеда после "потных валов вдохновения" или затянувшихся сейшенов и пати, особенно в белые ночи.