Жека

Arladaar

— Мы чё, богатые, и так доедем, на автобусе.

— Батя! Времени уже сколько? Сегодня не возьмёшь, а завтра похороны!

Отец немного поворчал, и полез в машину. Ездил он на легковой машине тоже считанные разы в своей жизни, поэтому тоже выглядел неуклюжим, когда садился в салон. С утра прошло уже дохрена времени, и запросто могли сегодня не успеть. В горисполкоме сказали, что водка сейчас на складе была, и чтобы срочно ехали забирали, а то завтра может и не быть.

Доехали до самого склада. Жека сунул мужику на копейке трёшку, и велел ждать. Если подождёт, то пятак ещё бы обломился. Отец побегал по конторе базы, оплатил покупку, потом с территории махнул рукой, чтоб подъезжали к складу. Внутри уже стояли два ящика «Русской» в чебурашках.

— Свадьба или похороны? — спросил водила копейки, помогая укладывать ящики в багажник, и тут же отбрасывая в сторону домкрат, инструменты, буксировочный трос. — Сюда весь город за водкой ездит. Только надо уезжать по тихому, а то тут крутые пасут.

— Какие ещё крутые? — недовольно спросил батя, садясь на заднее сиденье машины. — Чё у нас брать-то?

— Хэээ, друг мой... — засмеялся мужик. — Вы водку по сколько купили? По госцене? По 5 рублей? И они у вас ящик купят по 5 рублей, а в коммерческий по 10 сдадут. Или сразу старухам на вокзал отвезут. Или таксистам. Они тут постоянно пасут. Я сколько раз ездил — тормозят только в путь. Ящик оставят вам, и сто рублей за второй дадут. И ничего ты не сделаешь. А будешь выступать, ещё и по морде дадут, и два сразу заберут. Так что, смотрите. Если будут тормозить, я остановлюсь — мне проблемы ни к чему.

Только выехали со склада, и чуть проехали по гравийке, как из-за кустов справа выехала синяя шестёрка, и перегородила дорогу, ни объехать, ни проехать.

— Идите, разбирайтесь, — махнул рукой бомбила. — Договаривайтесь с ними, или ещё как. Я не поеду. Они и по колёсам могут стрельнуть, и машину сожгут, если найдут.

Надо дать должное отцу — ссыкливым он никогда не был. Сам из деревенских, ходивших село на село, да и молодость у него прошла на задворках города среди сомнительных компаний. Батя если и бывал бит, то никогда не убегал. Вот и сейчас сидит, сживая кулаки. Видя, как багровеет от злости его лицо, Жека подумал, что сейчас быть беде — выйдет, затеет драку, ему накостыляют, да ещё и выцепят, где живёт. А там жена, дети... Жека решил урегулирование тёрок взять на себя. Будь он один, то поступил бы просто — убил всех, кто сидит в тачле. Но так как тут ещё были батя и водила, следовало решить проблему по-другому. А как, он даже и не знал.

— Сиди тут, я сам побазарю! — велел Жека отцу, но тот, конечно же, не послушал, и всё порывался выйти тоже. Хорошо, что бомбила его осадил:

— Сиди ты сиди! Куда пойдёшь! Пусть малой сходит. Он может, их знает...

Жека вышел, и не спеша пошёл к шохе. А там сидело двое низовых кабанов, из тех, что развозят водку по бабкам на базаре. По виду, апельсины, не крутые, из простых шох. Водила опустил стекло, и уставился жирной рожей на Жеку, перекатывая жвачку из одного угла рта в другой, потом надул и лопнул пузырь. Наверное, добеевские. А может, и нет.

— Ты что ли женишок? — нагло глядя на Жеку, спросил водила. Второй в тачке, рядом с водилой, заржал.

— Нет. А вы кто?

— А ты кто, гнида? — усмехнулся тот, что на водительском сиденье, и высунул голову. — Мы ща...

Он не успел договорить, как Жека резко взял его двумя руками за голову, и с силой ударил горлом о почти опущенное лицо. Водила захрипел и откинулся в салон, на сиденье. Похоже, сломана гортань.

— А ну сиди тихо, чёрт! А то из волыны лоб помажу! — Жека сделал вид как будто вытаскивает что-то сзади, из ремня джинс. — Ты чей? Чей, говорю, сука ?

— Я... Ничей, — чуть не заплакал тот, что сидел на пассажирском сиденье, да и было отчего — корешок его, похоже что, преставился, окинув голову назад, на сидушку. На шее расплывалась толстая тёмно-багровая полоса. — Мы из Берёзок.

— Слыш сука, а ты чё, на нашу поляну залез? Я вас прямо тут ща сожгу, прямо в тачке. Ты кто такой? Как погоняло? Кто по жизни?

Однако сидевший в машине до того перессался, не выдержав избазаривания, что открыл дверь, и побежал куда-то назад по просёлку.

— Милициииия! — закричал он, поскользнулся на дороге, упал, опять встал, свернул куда-то в кусты, опасаясь, что сейчас по нему будут стрелять.

Жека засунул руку в окно машины, нащупал во внутреннем кармане кошелёк убитого, и сунул себе в карман джинс. Что-то там да было, судя по бумажкам.

Жека развернулся, а там уже отец вышел из машины, видя, что у сына возня, а один из сидящих куда-то убежал.

— Поехали, поехали, бать! — Жека чуть не силой усадил отца в машину, сам сел тут же, рядом, и стукнул по изголовью водительского сиденья. — Ну всё! Поехали! Вроде утряс. Объедь их слева.

— А чё он встал-то? — возмутился водила. — Чё им надо-то?

— Машина говорят, сломалась,— соврал Жека. — А тот за трактором побежал в поле.

Всё это конечно, выглядело так невероятно, что только слишком простодушный человек мог бы поверить в это. Проезжая мимо шохи, бомбила уставился на тело, лежащее в ней, но ничего толком не увидел. Ну, лежит человек, откинув голову. Может устал, или полежать захотел... А второй... Да, действительно пошёл за помощью. Поблизости нет никого.

Пока батя вытаскивал ящики с водкой, Жека расплатился с водилой. Тот по хитрому глянул на него, и как-то ехидно подмигнул. То ли показал, что понял всё, то ли показал, что водки много...

На следующий день поехали с Серым копать могилу деду. Одели что поплоше, да похуже. Сначала мать наказала зайти к Ваньке, двоюродному брату, жившему недалеко от остановки.

— Зайдёте к Ваньке, возьмёте у него лопаты, рукавицы. Он вам покажет, где копать. Они с отцом уже ездили, место смотрели. Ванька всё знает. Рядом с бабкой и похороним. Там и для нас с отцом место ещё останется. Только смотрите чтоб до двух успеть. Вынос в час будет, потом пока доедем...

Добравшись, зашли к Ваньке, а он болел с тяжкого похмелья, и первым делом спросил сигарет. Вторым делом опохмелиться.

— Вы чё... Дядьке-то поставте...

— Нет! — решительно отказал Жека. — Привезут гроб через три часа, а у нас чё? Не готово. Опозоримся. Пошли. Поминать будут, потом хлебнёшь.

Потом были похороны на сельском кладбище. Захоронили рядом с женой. Бабка умерла пять лет назад. Теперь и дед упокоился тут, рядом с молодыми берёзками. Жека смотрел на начинавшие проклёвываться листья, молодую траву, и думал, что вроде вот — лето на носу, и практике конец. И каникулы рядом, и с Сахарихой будут чаще видеться, но нет... Залегла на сердце грусть-кручина, хоть волком вой.