Жека
Шрифт:
Проснулся с Сахарихой в обнимку, в её спальне. Та спала, свернувшись калачиком. Уже успела переодеться в майку и трикушки. Голова гудела. Жека, пошатываясь, пошёл в зал. Тут вповалку спали вообще все. Пуща на диване, тоже свернувшись калачиком, и по-детски сложив ладошки под щекой. Митяй и Славян сидели на полу, у дивана, откинув головы на её ноги. На журнальном столике пустые бутылки и стопки. Смертельно хотелось попить. Жека напился воды из-под крана. Вроде полегчало немного. Пошёл расталкивать тёплую компанию. Время
Через час стояли на балконе, более-менее в порядке и курили. Даже говорить не хотелось. После произошедшего было какое-то опустошение.
— Ладно... Идите. Сейчас Ромка наверное приедет. А мне убраться ещё надо. Потом к школе приготовлюсь. Почитаю что-нибудь.
— Чё читаешь? — заинтересованно спросил Жека. До этого как-то они не затрагивали темы учёбы, книг, журналов. Все разговоры крутились вокруг музыки, фильмов и обычной простецкой подростковой философии и романтики. Для Жеки даже стало откровением, что Сахариха что-то читает. Но она не захотела разговаривать на эту тему.
— Не скажу! Ещё чего! Идите отсюда! — капризно заявила она, и в шутку вытолкала всех из квартиры. — Идииите! Ну идиииите же!
Мать дома ничего не сказала, только недовольно посмотрела в комнату:
— Живой хоть? Доходишь когда-нибудь... Я тебе передачи в тюрьму таскать не буду!
— Поехали к деду съездим — предложил Серый, заглянув к Жеке. Чувствовал он, что братан отдаляется, что стал другим, что появились деньги. Тут и дураку понятно.
— А... Поехали!
— Картошки привезите! — крикнула мать, когда уже собрались выходить. Пришлось брать сумку.
До вокзала доехали на троллейбусе, купили билет. Покурили на остановке.
— Ну чё? Как там? — спросил Серый. — Кто был?
— Все были, Серёга.
— Как прошло? Где ночевал-то? Мать на табуретке у окна всю ночь просидела.
Жека удручённо вздохнул и покачал головой. Сказать было нечего...
Глава 21. Похороны деда
Шли по деревенской улице и смотрели по сторонам. Весна уже вовсю. Ручьи, лужи, лёгкий ветерок. Нет-нет да замычит корова, закудахтают куры.
У деда кильдым. Не топлено два дня, да и сам, похоже, на кочерге. Лежит в одежде под одеялом, в холодильнике мышь повесилась. Орёт некормленый кот, бросаясь под ноги. И сами ничего не взяли, как назло.
— Да вот... Загулял опять... Бурду ставил на старом варенье... — даже как-то обречённо сказал дед, приподнимаясь и садясь на кровать. — Хоть закурить дайте, ребята. Жека дал деду две штучки «Бонда». Тот тщательно отломил фильтры и засмолил. Всегда был у него домашний самосад, но то ли кончился, то ли
— Иди в сельпо, купи хоть консервов, — Жека сунул Серому чирик, а сам стал выгребать золу из печки. Почистил, принёс дров, угля. Затопил. Бачок пустой, вёдра тоже. Помойное ведро через край полное, пришлось выносить. Натаскал воды, начистил и отварил картошки, заварил чаю. Там и Серый пришёл. Принёс морской салат, кильку в томатном соусе, булку хлеба. Навалил консервы и картошки коту.
— Хорошо хоть вы приехали, — чавкал дед принесённую еду. — Чё-то слетел опять я. Да телевизор ещё не показывает, и говорунок молчит.
Серый покрутил ручку радио туда-сюда, точно. Молчит. Однако тут же увидел, что провод порван на полу — то ли сам дед порвал, то ли кот напакостил. Направил, соединил, подмотал изолентой. Тут же звук появился.
— Хорошо! — оживился дед. — Хоть время послушать по Маяку.
Хотя, что его слушать-то, всё равно дед никуда не ходил...Сейчас телевизор надо посмотреть, что с ним.
Жека включил в сеть старый чёрно-белый телек — точно, не показывает, и даже лампы не светятся. Снял пыльную заднюю крышку, продёргал такие же пыльные лампы. Один разъём слабый вроде. Подогнул усики — заработало. Тут дед уже совсем расплылся от удовольствия.
— Сейчас бы похмелиться ещё... Выручайте, внучата!
— И где тебе взять? — недовольно поморщился Серый. — В магазине ничего нет.
— Да не в магазине. У Михалны. Она самогонку по пять рублей продаёт. За два дома туда вон, в той краянке.
— Тебе возьми, ты опять забухаешь! — Жека недоверчиво посмотрел на деда. — Смотри мне!
Дед неопределённо покачал головой, показывая, что доверять ему не стоит. Однако Жека не стал спорить, сходил, купил у бабки самогона, принёс, отдал деду.
—За картошкой-то полезете? — дед выпил рюмку, и сразу поднял настроение. — Только в погреб надо идти, тут наверное кончилась.
Время было позднее уже, на электричку скоро, поэтому пацаны отказались.
— Не, дед! На базаре купим, на вокзале. Лень! Ладно, дед, пойдём мы! Давай! Чтоб хорошо всё было!
— Будет! — заверил дед, и тут же закашлялся. Да так тяжко, с надрывом. Жека увидел, как изо рта выбежало несколько капель крови.
— Ты что, дед? — с тревогой спросил Жека. — Тебе в больницу надо. Я мамке скажу.
— Да... — неопределённо махнул рукой дед, и с трудом опустился обратно на кровать. — Но что-то тяжко в последнее время... Пройдёт. Где наша не пропадала...
Однако не прошло... На своих выходных приехала мать, отвезла в сельскую больницу. Сделали рентген. Онкология. Двусторонний рак лёгкого в четвёртой стадии.
— Как он вообще жил один? — недоумённо спросил врач, разглядывая рентгеновский снимок. — Он неходячий уже должен быть. Операция бесполезна. Там уже оперировать нечего.