Желаете возвести Цитадель?
Шрифт:
— Впервые вижу. Книга явно древняя, так что опознать её сможет разве что Университарий, — как и ожидалось, порадовать меня граф не смог.
Но я особо и не надеялся. Позже покажу находку Лион, а там видно будет. Однако же…
— Почему ты решила достать эту книгу? — спросил я Шарли. — Как поняла, что она особенная?
Паучиха, растерянно потоптавшись на месте, грустно развела передними лапками. Мол, и рада бы сказать, да только как?
Потрепав её по макушке, я ещё немного полистал находку, надеясь найти хоть что-нибудь, поддающееся пониманию, но потерпел фиаско. Книга не баловала иллюстрациями и лишь изредка на глаза попадались аккуратно
— Документы придётся отправлять на расшифровку. — разочарованно заключил граф, перебрав кипу бумаг из схрона. — Я немного знаком с шифрами людов, но такой вижу впервые. Жаль. Я надеялся сразу получить зацепки, с которыми можно было бы работать.
— Раз отказываются говорить бумаги, спросим его супругу, — пожал я плечами и отправил загадочную книгу в Хранилище, благо теперь там имелось место, ранее занимаемое селезёнкой. — Судя по её реакции на обвинение в предательстве, кое что она точно знает.
— Боюсь, после заявления, что вы выступили палачом её мужа, Владыка, виконтесса будет не в настроении для признаний.
— О, не беспокойтесь, граф, я знаю прекрасный способ это исправить, — хмыкнул я и встал с гостевого дивана, стоящего неподалёку от стола. Гоблинские кресла для меня были малость маловаты и тесноваты. — Позвольте продемонстрировать.
Я заявил это вполне уверенно, но сам, тем временем, отправил мысленную телеграмму Аллегри с запросом на промывание моз… наставление заблудшей души на истинный и единственно верный путь.
— Ооо, кажется, понимаю, — хищно ухмыльнулся Вриду, сразу уловив мои намерения. — Тогда дайте мне минуту, всё это нельзя оставлять без присмотра.
Быстро отыскав в ящике стола мешок для бумаг, граф сложил туда документы и тессеры, после чего отправился на выход.
— А оружие и манаглас? — напомнил ему я.
— Как спустимся, отправлю за ними, — пояснил граф. — Эти вещи не столь важны.
К счастью, на этот раз демиургша не стала вредничать и почти сразу ответила, что всегда готова внести свою лепту, пока это не касается обучения гоблинов или троллей грамоте. На душе моментально полегчало и я задумался над тем, чтобы проверить одну вещь. В прошлый раз мне совершенно не пришло в голову засечь, увеличивается ли счётчик обращённых в веру после посещения Аллегри. В конце концов, хотя они и обращаются в истинную веру, основные усилия тут прикладывает богиня, а не я. С другой стороны, счётчик ведь понемногу растёт и без моего прямого участия, за счёт народной молвы и других… проповедников? И если вдруг подобные «перерожденцы» тоже идут в зачёт, то заклинание массового воскрешения, которое пытается создать Лион, может резко обрести новый уровень ценности.
Пока мы шли по коридору от кабинета, я залез в меню браслета и сверился с показателями. В данную минуту за мной числилось сто шестьдесят одна тысяча и сто девяносто восемь верующих. Совсем немного до круглого числа. И я надеялся, что мои подсчёты верны и эти два очка позволят мне добраться, наконец, до нового навыка, которым я давно пообещал себе взять что-то на физическую защиту или усиление.
В тот день, когда я строил свою мини-цитадель, то во время перерывов немного занялся увлекательной математикой. Подсчитав соотношение изученных, а не полученных иными способами умений, к количеству набранных очков, я пришёл к теории, что одно очко равняется где-то двум сотням уверовавших. Но на данный момент это лишь голая гипотеза, которой требовалось подтверждение. На счётчике веры уже долгое время не хватает всего одного очка до круглой цифры в тысячу четыреста. И если в моих расчётах нет ошибки, этот рубеж позволит мне наконец изучить новое умение.
Ну что же, посмотрим. Если всё пройдёт гладко, то получится провести два прелюбопытнейших эксперимента одновременно.
Виконтесса обнаружилась на том же месте, что и до нашего ухода. Сидя на ступенях, она прижимала к себе детей и, услышав наши шаги и гулкие удары посоха, обернулась. Гоблинша не сказала ни слова, но я отлично видел в её взгляде разгорающееся пламя ненависти. Что-ж, это ненадолго, полагаю.
Обстановка внизу особо не изменилась. Пока мы отсутствовали, прислугу и охрану согнали в одно место, туда же оттащили и бесчувственного шамана. Горт стоял неподалёку и приглядывал за толпой, опираясь на посох. А Лион замерла у одной из стен, разглядывая чудом уцелевшую при погроме картину.
Граф тут же подозвал одного из своих капитанов и отправил его наверх за оставшимися уликами. А я, выйдя на середину холла, тяжело бухнул подбитой пяткой посоха по полированной плитке пола и уставился на виконтессу. Та в ответ лишь сильнее приобняла детей и презрительно скривилась.
Создав за собой небольшой трон из камня, я опустился на него и, прислонив посох с Эрмитом к подлокотнику, принял позу поудобнее и глянул в сторону гоблинши:
— Виконтесса Шурги, подойдите сюда.
— Вы забыли добавить «вдовствующая», — ядовито ответила виконтесса.
Кинув взгляд на графа, она увидела, что тот не пытается оспаривать мои приказы и вообще стоит в стороне, безучастно наблюдая за происходящим. Вероятно, поняв, что спорить не в её интересах, Шурги поднялась и направилась ко мне. Гоблинята следовали за ней, вцепившись как клещи, и шумно шмыгали. Лица у них были явно зарёванными.
— Раз язвите, значит, уже взяли себя в руки, — удовлетворённо кивнул я, пока гоблинша спускалась вниз и подходила к трону. — Это хорошо.
— Не собираюсь истерить перед смертью, — мрачно фыркнула она.
— О, не волнуйтесь, убивать вас я не собираюсь, — улыбнулся я как можно добродушнее. Но в сочетании с маской, наверное, желаемого эффекта не добился. — Наоборот, вы и ваши дети нужны мне в добром здравии.
Лукавил я, конечно, преизрядно. Ведь именно убить виконтессу я и планировал. Была даже шальная мысль отправить на встречу с Аллегри и детей, но что-то в подсознании противилось этому ходу. Попахивало от него какой-то явно несмываемой и окончательной чернотой. К такой циничности я пока был не готов, хотя и понимал, что смерть эта для них временная, а пользы принесёт массу.
— Расскажите эти сказочки кому другому, — прищурилась гоблинша, словно прочитав мои мысли. — Семьи предателей королевства никогда не оставляют в живых.
— А вы станете первым исключением! — жизнерадостно обрадовал я виконтессу. — Знаете, я считаю, что некоторые старые порядки весьма закостенели и не способны следовать в ногу со временем. От подобных пережитков следует избавляться, дабы они не мешали уверенно двигаться в светлое будущее. Виконт искупил своей смертью грехи перед Тельваром, ну а вы… вы верная супруга, которая поддерживала своего избранника, даже когда он сошёл с верного пути. Кто-то мог бы сказать, что как добропорядочная подданная королевства, вы обязаны были сообщить о проступке мужа куда следует… Но я считаю, что семейные узы превыше государственных. Как же тогда я могу вас в чём-то обвинять?