Желание герцога
Шрифт:
— Не говоря уже о том, — с энтузиазмом подхватила герцогиня, — что этот брак положил бы конец некоторым слухам, ну хотя бы о трагическом уходе из жизни ее матери.
— Мама, пожалуйста, — тихо сказала Наоми. — Теперь, когда нам стало известно, почему мать мисс Мейхью ушла из жизни, мы не можем судить ее.
— Не можем? — быстро повернулась к ней герцогиня. — Ты думаешь, твой отец не делал больно мне или огромному количеству людей вокруг? Никто из нас не прибегнул к таким ужасным мерам. Нет. Некоторые, между прочим,
Саймон пристально смотрел на нее. Она, конечно, говорила сейчас о себе, о том, что растила его как родного сына и хранила секреты герцога. Ее горечь в одинаковой мере и печалила, и злила Саймона.
— Только ты почему-то забыла, что она сама отказалась от всех привилегий, в краже которых ты ее обвиняешь. — Саймон нетерпеливо покачал головой. — Я сказал, что женюсь на ней, чтобы спасти ее репутацию. Она предпочла отказаться и поставить под угрозу себя.
— Это правда, — сказала Наоми, посмотрев на брата.
— Она отказалась только лишь потому, — усмехнулась герцогиня, — что ты раскрыл истинную цель визита этой маленькой шарлатанки, которая приехала сюда, чтобы уничтожить нашу семью.
Саймон резко повернулся к ней, сжав кулаки и слыша, как гневно колотится сердце в груди.
— Давайте уточним это, мадам. Лиллиан сама рассказала мне, что она сначала собиралась сделать. Я бы никогда не узнал этого, если бы не ее признание.
Саймон прищурился, когда до него внезапно дошел смысл собственных слов. Он отвернулся от матери и сестры и подошел к окну, чтобы еще раз посмотреть на то место, где он в последний раз видел Лиллиан. Она садилась в экипаж, оставив его и все, что он предлагал ей, как некую расплату за намерения, какие она так никогда и не осуществила.
— Если бы она действительно хотела использовать меня или навредить мне, если бы ее желание мести было таким уж сильным, — задумчиво сказал Саймон, на этот раз больше для себя, чем для других в комнате, — она могла бы помолчать. Она могла бы выйти за меня замуж и претендовать на все, что могла извлечь из моих денег и влиятельного положения. В качестве моей жены она имела бы свободный доступ ко всем имениям отца, где, несомненно, могла бы найти нужную ей информацию, потому что я уверен, нам еще многое предстоит открыть.
Наоми печально вздохнула, но Саймон даже не повернулся к ней.
— А потом в подходящий момент она могла бы ужалить, как кобра. С сильных позиций герцогини она могла бы уничтожить нас всех с помощью того, что ей известно, когда сама оказалась бы надежно защищена. Но она не сделала этого.
Герцогиня встала и направилась к Саймону. Он повернулся и увидел ее красное лицо и сверкающие гневом глаза.
— Так ты хочешь за это провозгласить ее святой? Не будь глупцом. В этой девушке нет ничего хорошего, и тебе лучше от нее избавиться. С королем лжи я прожила почти сорок лет своей жизни. Поверь, лжеца я распознаю сразу, как только увижу.
Саймон молча смотрел на герцогиню. В какой-то мере ее слова были справедливыми. Но он все равно так не считал. Когда он думал о Лиллиан, то вспоминал не ложь, а ее нежную заботу. Он вспоминал ее слова о том, что она слишком любит его, чтобы стать еще одной ношей на шее против его воли. Он думал о том, как сильно сам любит ее.
— Прошу простить меня, — тихо сказал Саймон и вышел из комнаты.
— Не будь идиотом! — раздался ему вслед голос герцогини.
Саймон направился по коридору в другую комнату, но, прежде чем он успел войти туда и обдумать все, что он сказал в защиту Лиллиан, его догнала Наоми.
— Подожди, Саймон. Остановись, пожалуйста.
— Что такое? — сдержанно спросил он. — Или ты тоже хочешь убедить меня, чтобы я больше не вспоминал о Лиллиан?
— Ты знаешь, что я так не думаю, — печально покачала головой сестра. — Я понимаю, что ситуация намного сложнее, чем ее видит мать. Она озлоблена многими годами лжи, пренебрежения и многого другого, чего мы с тобой никогда не узнаем и не поймем.
— Как мне хотелось бы знать, справедливы ли ее слова, — отвернувшись, произнес Саймон.
Наоми подошла и остановилась прямо перед ним, так что он вынужден был посмотреть, ей в глаза.
— А что говорит твое сердце, Саймон? — Она взяла его за руки. — Ведь только это имеет значение сейчас.
Саймон задумался над ее вопросом. Он старался заглушить свое сердце, с тех пор как Лиллиан рассказала о своей истинной цели приезда сюда. Он не хотел слушать свое сердце, слишком больно ему было.
Теперь его сердце громко кричало. В нем стучали правда и желание, которое он больше не хотел подавлять. Теперь ему не хотелось успокаивать свое сердце.
— Мое сердце предупреждает меня, что я, возможно, отказываюсь от своего единственного шанса на счастье. Наверно, у Лиллиан были не самые лучшие намерения, когда она ехала сюда, но она ничего не сделала после своего прибытия. Она заинтриговала и восхитила меня. Ей стали известны многие нелицеприятные факты из жизни нашей семьи, но она ни разу не отвернулась от нас.
— Хотя у нее на это были все причины, учитывая, что сделал наш отец с ее матерью, — вздрогнув, заметила Наоми. — На ее месте я не знаю, как повела бы себя.
Последние несколько дней Саймон тоже думал об этом.
— Я старался забыть, что люблю ее. Я пытался остановить это. Но не могу.
— Тогда слушай свое сердце, Саймон, — улыбнулась Наоми. — Я поняла, что мое сердце редко обманывает меня в жизни.
— Думаю, пусть лучше я буду сожалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал, — с улыбкой посмотрел на нее Саймон.
— Да, и это я знаю из собственного опыта, — уже без улыбки на лице откликнулась Наоми.