Желание
Шрифт:
голый.
Я спал, мне ничего не снилось, пока дверной звонок не разбудил меня.
– Мистер… - Сяо Хуань кашлянул. – Доброе утро, Джейсон. Мисс Цзинь пришла к
вам.
Я застонал и закрыл лицо большой подушкой. Который час? Я посмотрел одним
глазом на часы на стене над кухонной стойкой. 9:53.
– Скажите мисс Цзинь…
– Эм, она уже поднимается, - сказал он.
– Ха! – прохрипел я. – Спасибо, Сяо Хуань!
Я неуклюже скатился с кровати,
плохим, коричневый смог навис над Тайпеем. В эти дни загрязнения ощущались особенно
сильно в горле и носу, жгли и чесались, и казалось, что на глазах пелена из пыли. Я протер
глаза, словно для раздражения хватало одного воспоминания, а потом провел рукой по
волосам.
Снова раздался дверной звонок.
– Джейсон? Это я.
– Дайю, - сказал я натянутым голосом. – Минутку. Прошу, - я не привык к
вежливости после долгой жизни на улицах. Было не до вежливых слов, когда ты голодал,
или когда тебя избивали или обворовывали.
Я прошел в гардеробную, стены были из розового дерева, даже экстравагантнее, чем
в ванной, одежды здесь было больше, чем у многих мэй за многие жизни, я вытащил
черную футболку с длинными рукавами и джинсы, не думая. Виктор разозлился бы,
узнав, что я ношу одну и ту же одежду, учитывая, сколько он потратил. Я надеялся, что он
не узнает. Я пробежал в ванную, почистил зубы и умылся, а потом приказал открыть
входную дверь.
Я услышал шаги Дайю, она прошла в квартиру.
– Я тебя разбудила, - сказала она.
Я вышел из гардеробной и улыбнулся ей, провел рукой по волосам, так их
приглаживая. Дайю рассмеялась. При виде нее мое тело всегда гудело – внутренний ответ,
смесь тревоги и желания. Она была в сиреневом костюме, держала шлем под одной рукой.
Ее черные волосы были стянуты в хвост. Я изучал выражение ее лица и стойку, пытаясь
понять, помнит ли она что-нибудь. Но тогда она не пришла бы, да?
– Доброе утро, - сказал я. – Я долго спал. Моккачино?
– С удовольствием, - она устроилась за столом и положила на него шлем с легкостью,
выглядя уверенно, как всегда.
Мои плечи расслабились, и я ощутил, что напряжение в груди уходит. Стирание
памяти работало.
– Может, хочешь что-нибудь поесть?
– Я уже поела, - ответила она. – Но ты можешь сводить меня на ужин после тура.
Я ухмыльнулся.
– Ты меня приглашаешь?
– Ты поймешь, когда я тебя приглашу, - ответила она.
Я рассмеялся и стукнул кулаком по сердцу, словно был ранен.
– Хорошо. Ужин, но только из-за необходимости.
Она вскинула бровь,
заказал два моккачино и зажарил три кусочка хлеба-таро, проглотив в процессе банан.
Даже после шести месяцев я не привык есть, что захочу, когда захочу. Тело еще помнило,
что такое постоянный голод.
– Разве у тебя сегодня нет занятий? – я поставил ее моккачино на стол, она помахала.
– Это выпускной год. И у меня практика у отца. Школа подстраивается под мое
расписание, - она сделала глоток кофе и слизнула сливки с губы.
Я старался не смотреть.
– И я учусь там лучше всех, - сказала она.
Я сел напротив нее и ел, пока она скользила взглядом по квартире.
– Никаких фотографий друзей или семьи? – она сделала паузу и посмотрела мне в
глаза. – Зачем же так, Ро?
Кровь прилила к моей голове, пульс участился. Этот вопрос она задала мне во время
похищения. Я обхватил свою кружку и пару раз глубоко вдохнул, пытаясь ароматом кофе
замедлить быстрое биение сердца.
– Не было времени. И я не сентиментален, - выдавил я.
– Не сентиментален? – она улыбнулась. – С татуировкой любимого цветка мамы над
сердцем?
Я чуть не подавился напитком, вытер рот салфеткой.
– Ну, да. Этого ведь хватит? – я улыбнулся ей. – Никто не знает о той татуировке,
кроме тебя, - я не думал, что Арун о ней помнит, он был пьян.
Она выглядела удивленной, но промолчала.
Я пожал плечами.
– Она новая. Итак… - я смял салфетку руками. – Я одеваюсь, если ты готова идти.
– Зачем ты просил меня надеть костюм? Лимузин ждет нас внизу.
– Потому что мы полетим на моем воздушном мотоцикле, - ответил я. Я хотел, чтобы
мы были одни, вдали от глаз ее телохранителей. Так было проще управлять ситуацией.
Ее глаза расширились, она покачала головой, от этого двигался хвост.
– Я не могу. Я пришла с тремя телохранителями, и они тоже ждут внизу.
– Идем. Будет весело, - я пересек квартиру, отцепил костюм и надел его, проверяя
места, где я прятал ножи. Легкий синтетический материал облепил тело, гладкий под
моими ладонями, я застегнул его и схватил шлем. – Он на девятнадцатом этаже. Мы
улетим, они и не узнают, - я подмигнул ей. – Пусть ждут.
– Отец убьет меня, - сказала она.
– Не говори ему, - я открыл дверь и склонил голову в сторону лифтов.
– Что подумают телохранители? – добавила она.
– Пусть думаю, что хотят, - ответил я. – Мы лазали по стенам часами, - уголок моего