Желания
Шрифт:
На следующий день, в то же время они, как и было договорено, ехали по указанному адресу. Берениса, как и обещала, ничего не изменила в своей одежде. Она не смыла грим и была в туфлях на высоких, украшенных стразами каблуках, просто накинула на пеньюар манто из искусственного меха. Пока они ждали такси у дверей «Нефталис», никто не выказал ни малейшего удивления ее видом. По правде говоря, сюда съезжались мужчины и женщины в самых безумных нарядах — в черном бархате, перебиравшие агатовые четки, натягивавшие поверх мушкетерских шляп капюшоны, и среди всей этой черноты единственным светом было сияние старинных драгоценностей или серебристых ногтей. Несколько минут спустя такси доставило их к дому Дракена. Когда они поднимались к нему в квартиру, Тренди дрогнул. Был даже момент, когда он хотел повернуться и уйти. Почему вчера Дракен его не узнал? Они ведь сидели бок о бок за ужином в вечер смерти Анны. Тренди рассказал об этом Беренисе. «Не беспокойся, — сказала та. — Он думает только о своей музыке. Он все время или пишет, или играет». И Тренди вспомнил, что, действительно, за ужином на «Дезираде» Дракен был полностью погружен в себя и что-то записывал в блокнот, пока разносили блюда. Но если предположить, что Дракен думает только о своей музыке, по его словам, единственной его возлюбленной, он мог и не заметить красоты Юдит и особенно ее сходства с Ирис, той, которую некогда так любил… Этой ночью у Тренди было свидание именно с Ирис. И он боялся этого, как тем вечером, когда Юдит утащила его на последний этаж «Светозарной». Ирис тоже была чужой. Даже после смерти она осталась собственностью другого. Придет ли когда-нибудь время, когда любимые женщины будут принадлежать только ему, исключительно ему и навсегда?
Берениса ступила в дом первой, первой вошла в лифт с тяжелыми дверями из позолоченного металла, и именно она позвонила в дверь музыканта. Если оставить в стороне его постоянную болтовню, прозвище Скрип-Скрип было неподходящим. Дракен был пианистом, о чем свидетельствовал рояль, стоявший в центре огромной, почти пустой комнаты, куда Дракен пригласил гостей. Как и накануне, музыкант едва поприветствовал Тренди и Нюманса. Его интересовала только Берениса. Он внимательно рассмотрел ее.
— Превосходно, — наконец произнес он. — Вы сдержали слово. Сейчас принесу нам выпить.
— У меня есть то, что нужно, — сказала Берениса, доставая спрятанную под курткой бутылку. — Ликер с островов, Скрип-Скрип. Видишь, все будет точно так же, как в «Нефталис».
Она продумала все до последней мелочи. Дракен даже выдал нечто похожее на улыбку. На подносе стояло несколько бокалов. Берениса разлила ликер.
— Ах, бедная моя! — воскликнул Дракен. — Как же я, должно быть, надоел вам своими жалобами! Я измучен до крайности… Вы даже не представляете!
— Круз?
— Круз! Опять эта Круз! Мне кажется, я попадаю в ад уже в ее прихожей. Это же геенна огненная!
Дракен повернулся к роялю и заиграл. Тренди не был знаком с современной музыкой, но сыгранный пассаж показался ему диссонирующим и бессвязным. Остальное Дракен набарабанил на табурете.
— Слышали? Эта вампирша поджаривает меня на медленном огне. Я себя больше не контролирую. Моя музыка, плоть от плоти моей, опера, которую я написал для нее! Я спутал левую и правую руку.
— Это незаметно, — сказала Берениса.
Дракен метнул на нее грозный взгляд. Она снова наполнила его бокал. Он смягчился и продолжил свои жалобы:
— Каждый день она изобретает что-нибудь новенькое. Сегодня во второй половине дня во время репетиции она решила, что ей не нравится девушка, переворачивающая страницы партитуры. Она потребовала, чтобы это был мужчина, и обязательно тот старый горбун, с которым она познакомилась в каком-то венгерском городе. Она заявила, что он приносит ей удачу. К счастью, тот еще не умер. Пришлось его разыскать. У бедняги ревматизм, он перелистывает страницы крайне медленно и все время меня сбивает. Ее это веселит, и она постоянно прерывается, чтобы рассмеяться или, вернее, улыбнуться, вы знаете, этой своей знаменитой улыбкой, напоминающей маску смерти…
— Ты не преувеличиваешь, Скрип-Скрип?
Дракен расхохотался:
— Да. Вас не проведешь, моя дорогая Берениса. Круз исполняет все свои капризы, но, на самом деле, ей не смешно. Она боится. Боится разрыва со мной. Она сама умирает от ужаса!
Он снова повернулся к инструменту и попытался сыграть несколько пассажей. Играя, он выглядел крайне сосредоточенным. Его длинные нервные пальцы виртуозно извлекли из инструмента потоки звуков. Тренди и Нюманс было подумали, что, как и накануне, музыкант их не замечает, как вдруг он повернулся и сказал:
— Вы пришли из-за Ирис Ван Браак.
Он обращался к Тренди. И не спрашивал, а утверждал:
— Вероятно, вы знаете Командора.
Дракен положил на инструмент партитуру:
— Вот что я написал в то время.
Это была баркарола.
— Под это танцевали, дорогие мои. Музыка, под которую невозможно танцевать — это плохая музыка. А теперь вот, чтобы сделать приятное Круз…
С невероятной скоростью он исполнил какой-то невообразимый пассаж, написанный для певицы.
— Да что это такое! Я все еще путаю правую и левую руку! Берениса… Еще немного вашего замечательного ликера. Да, Ирис Ван Браак. Она была женой Командора. Но вы ведь были у него тогда, молодой человек, я узнал вас, ваш шарф и то, как он намотан…
Тренди не успел ответить. Дракен продолжал:
— Теперь он увлекся новой девушкой. Поселил ее у себя, в этой провинциальной глуши. Или, вернее, она у него поселилась. Задаст она ему хлопот… Зато они как следует повеселятся.
— Это племянница Ирис Ван Браак. Все эти старые семейные истории… Такие запутанные. Эта крошка целыми днями рисует. Рисует Командора или его дом. Что тот, что другой — прекрасные сюжеты. В конце концов, Круз все это надоело, и мы упаковали чемоданы.
Его голос стал немного хриплым. Было ясно, что он охотно остался бы на «Дезираде».
— Круз предостерегала Командора от этой девушки. Все напрасно. Не знаю, что он вбил себе в голову. Она-то знает, но не согласна с этим.
Дракен выпил. Его рука дрожала. Он, такой виртуозный музыкант, становился удивительно неловким, когда дело касалось простых, обыденных движений. Бокал упал на пол и разбился.
— Одним меньше, — пробормотал Дракен. — Что же, поговорим об Ирис Ван Браак. Что вы хотите знать такого, чего не знает весь остальной мир?
Он обращался к Тренди, всматриваясь в его лицо ясным взглядом. Тренди покраснел, как и накануне, и постарался подавить машинальный жест, которым хотел поправить шарф. Дракен прекрасно все понимал. Уже прошлым вечером он, вероятно, догадался, чего хотела Берениса.
— Ее жизнь можно уместить в одну фразу, — сказал дирижер. — Ошеломительный успех, раннее замужество и внезапная смерть. Последний пункт особенно интересен — она утонула на краю мира. В том самом месте, где появилась на свет. Во время свадебного путешествия. Что называется, красивый конец. На самом деле, мало кто знал ее по-настоящему. Кроме меня. Именно я, мой дорогой, представил ее Командору.
Похоже, Дракен этим гордился, во всяком случае, не заметно было, чтобы он сожалел. В общем, целиком брал на себя ответственность за эту исключительную судьбу.