Желать невозможного
Шрифт:
– Задерни шторы, – приказал Илья Менжинскому.
Тот поспешил исполнить приказание.
– Мне непонятно только одно: как мой племянник оказался у этого врача?
– Выясняем, – ответил Менжинский, – возможно, Игнатьева сожительствовала с ним, возможно, был факт усыновления.
Флярковский поморщился и повторил:
– Был факт!.. Леня, узнайте все точно и в самое ближайшее время. Если этот Иванов каким-то образом и усыновил ребенка, даже если Лена официально дала согласие на опекунство, что вряд ли, все это можно опротестовать в суде. У ребенка есть любящая бабушка, которая
– Значит, автомобиль и деньги предлагать. А сколько денег-то?
– Сколько мы Елене собирались отстегнуть за отказ от завещания? Пять миллионов? Так вот, предложите в десять раз меньше: для него это фантастическая сумма за отказ от хомута на шее. С пятьюстами тысячами долларов этот докторишка сможет делать все, что захочет. Может даже в Африку отправиться – лечить больных обезьян.
– Тем более мы вполне можем помочь ему в этом, – подхватил Менжинский.
Но Илья Евсеевич словно и не услышал его.
– А параллельно подайте иск в суд, – продолжил он. – Найдите свидетелей, которые покажут, что Иванов плохо обращается с ребенком, приводит домой женщин, ведет аморальный образ жизни… И вообще, отработайте все связи этого врача. Мне, что ли, вас учить?
24
У ворот больницы Олега поджидал Васечкин. Он схватил друга за руку и потащил к новенькому «БМВ», в котором уже сидела Кристина.
– Сейчас вмиг тебя до дому домчим! – пообещал Сергей.
– Ну у тебя и тачка! – восхитился Олег.
– Это служебная, – объяснила Кристина, – здесь даже камеры установлены. Можно не оборачиваться и в зеркала не глядеть: все на экране видно.
Кристина показала на монитор.
– А есть камера, которая впереди снимает. Можно включить запись и как кино смотреть потом, кто за нами ехал, кто перед нами.
– Машина Джеймса Бонда! – поразился Олег. – Ну, хоть посижу в ней. Мне за всю жизнь на такую не накопить. Да мне и не надо: мне бы попроще.
Они неслись по улицам города. Сергей легко обгонял попутные машины, ловко лавируя в потоке.
– Помнишь, я к тебе за больничным приезжал? Хотел в отпуск на недельку, хотя бы таким способом, а теперь ни рыбалка, ни грибы – ничего уже не манит.
– А как же твоя баня?
– Так мы с Кристиной уже смотались на дачу. Я отцу машину показал и Кристину с родителями познакомил. И с баней познакомил.
Услышав о бане, Кристина изобразила ужас на лице.
– Я там чуть не умерла: Сергей меня веником так отхлестал!
– Зато три кило минус, – напомнил Васечкин.
Они въехали во двор и остановились у подъезда.
– Как-то упустил, – сказал Сергей Олегу, обернувшись назад, – но мне кажется или нет: та машина, что во
Иванов пожал плечами.
– Ничего – я потом запись прокручу.
Кристина увидела Настю с детьми на площадке и поспешила к ним.
Оставив друзей и детей во дворе, Олег поднялся в квартиру переодеться. Он спешил поиграть с Олежкой, а когда направился к выходу, раздался звонок в дверь. Думая, что это за ним заскочил Васечкин, открыл дверь и увидел человека, приходившего два дня назад – того самого, оставившего визитку с названием известного фармацевтического концерна. Фамилию визитера Иванов, разумеется, не запомнил, да он и не думал, что увидит его снова.
– Сегодня позволите мне войти? – спросил человек. – У меня к вам серьезный разговор, а в квартире все равно никого: дети, как видел, под надежным присмотром Насти.
– Проходите, конечно, – растерялся Олег и пропустил его в квартиру. – А откуда…
– Откуда я знаю Настю? – переспросил человек. – Уверяю вас, я незнаком с ней, хотя вижу, насколько она прекрасный человек. А главное, гармоничный: хороша и душевно, и внешне. Меня просто интересует, как живет Олег Игнатьев и кто его окружает.
– Простите, но почему…
– Меня Леонидом Ивановичем зовут, – напомнил визитер. – Олег интересует меня потому, что он сирота, а между тем у него есть родная бабушка, которая его любит и скучает по нему. Еще есть дядя, у которого нет своих детей, и он бы хотел заботиться о племяннике.
– Я о них никогда не слышал.
– Неудивительно, – улыбнулся Менжинский. – Вы ведь совсем недавно впервые увидели ребенка?
– Да, – согласился Иванов, – но я его отец.
– Формально, – уточнил Леонид Иванович. – И эта формальность может быть легко устранена, как только органы опеки узнают правду.
– Какую? – растерялся Олег.
Человек, пришедший к нему во второй раз, застал его врасплох. Этот Леонид Иванович так вел беседу, что Иванов не знал, как возразить, но ведь возражения и не требовалось: Олег и сам желает понять, что хочет посланец известного концерна. Леонид Иванович прошел на кухню и уселся на стул. Олег вошел следом и опустился на другой.
– Вас интересует правда? – переспросил Менжинский. – Так вот: правда в том, уважаемый господин Иванов, что пять с половиной лет назад в результате недоразумения Елена Вячеславовна ушла из дома человека, который любил ее больше жизни. У Бориса Евсеевича был действительно тяжелый характер, он не прощал предательств и измен.
– Но Елена не изменяла ему!
– Он это понял. К сожалению, не сразу, а потом он устыдился признаться в своей неправоте. Но смею вас уверить, что до самого последнего дня жизни он продолжал любить ее и своего сына.
– Он умер?
Менжинский удивленно вскинул брови, причем сделал это так непроизвольно, словно его только что спросили о чем-то, известном всему миру. И тут Олег понял все: олигарх Флярковский, о гибели которого до сих пор трубили на каждом углу, и муж Елены Игнатьевой – одно и то же лицо. Странно, что он только сейчас догадался, ведь Флярковский – не такая уж распространенная фамилия: не Иванов, это точно. Мог бы и пораньше сообразить.