Желать невозможного
Шрифт:
А визитер продолжал:
– Это горе перечеркнуло все. Теперь Дина Александровна целыми днями призывает внука, а Илья, младший брат Бориса Евсеевича, только и думает, как вернуть мальчика в семью.
– Но у мальчика уже есть семья!
– Уважаемый Олег Богумилович, вполне вероятно, что вы за месяц успели полюбить ребенка, да и Олег к вам привязался, но почему вы считаете, что ему будет хуже с родными людьми? И потом, его у вас не отбирают навсегда: вы сможете навещать его так часто, как захотите… можете постоянно
Менжинский посмотрел на Олега, и тот попытался возразить:
– Но…
Иванову не дали договорить.
– Понятно, что вы изрядно потратились, но все расходы будут компенсированы и даже больше. Назовите любую сумму… Кстати, сегодня вас подвезли к дому на замечательном автомобиле. Если хотите, получите такой же: завтра с утра выйдете во двор, а такой же… нет, «БМВ» шестой модели с открытым верхом и пятилитровым двигателем будет стоять у вашего подъезда. Деньги вы получите тоже. Назовите приемлемую для вас сумму…
Лучше бы Леонид Иванович этого не говорил. Теперь все начало походить на сделку, на куплю-продажу, на бартер, на подлость, на предательство..
– Дело в том, что Олежек…
Иванов замолчал, думая, говорить ему или нет.
– Продолжайте, продолжайте, – поторопил его Леонид Иванович. – Вы хотите сказать, что мальчик вам очень дорог? Его родные ждали именно такого ответа и уполномочили меня сделать вам предложение. Вы можете получить роскошную квартиру на Шпалерной улице почти напротив Таврического дворца, коттедж в Комарове с участком земли в пятидесяти метрах от залива и, конечно, средства, позволяющие вам до конца дней жить на проценты с основного капитала… Кроме того…
– Вы меня не поняли. Дело в том, что Олежек – мой настоящий сын.
– В каком смысле? – спросил Менжинский.
Иванов усмехнулся, вспомнив, что когда-то очень давно сам любил так переспрашивать. Эта привычка долгое время была чертой его характера, когда он пытался добраться до сути, и пропала, когда он потерял смысл собственной жизни, еще не догадываясь, кем была для него одноклассница.
– В каком смысле сын? – снова спросил Леонид Иванович. – В юридическом?
– В юридическом, в духовном, в биологическом…
– То есть вы готовы пройти и генетическую экспертизу для установления отцовства?
– Разумеется. Чтобы доказать тем, кто вас послал, что я более близкий родственник ребенку, чем они, думающие, что смогут купить любовь ребенка за деньги.
– Миллион долларов, – спокойно произнес Менжинский. – Соглашайтесь, и завтра на руках у вас окажется куча денег и возможность видеться с ребенком хоть каждый день. Откажетесь – потеряете его навсегда и останетесь нищим.
– Я спешу, – сказал Олег, поднимаясь со стула.
– Очень жаль, – вздохнул Леонид Иванович. – Мы ничего не имели против вас. Наоборот, даже благодарны были, что вы взвалили на себя заботу о ребенке в
Они вышли на площадку. Пока Олег закрывал дверь в квартиру, Менжинский вызвал лифт. Кабина подошла, двери раздвинулись.
– Поехали, – предложил Леонид Иванович.
– Я пешком, – ответил Иванов и начал спускаться по лестнице.
Когда он вышел во двор, то автомобиля, на котором прибыл посланец семьи Флярковских, уже не было. На площадке играли дети, и Настя махала Олегу рукой, подзывая его.
Вечером с наступлением темноты Иванов, как обычно, пошел провожать Настю. В этот день они засиделись дольше обычного, и Олегу пришлось нести на руках маленькую Леру, которая заснула дома.
– Ты весь вечер сегодня не такой, как обычно, – заметила Настя. – Словно где-то далеко.
– Я рядом, – ответил Олег, – даже ближе, чем ты думаешь. Просто сегодня произошла неприятная встреча.
Он рассказал о визите начальника службы безопасности концерна.
– А что они могут сделать? – спросила Настя. – Ведь ты признан отцом ребенка.
– Обратятся в суд. Правда, конечно, на моей стороне, но на их стороне большие деньги. Знаешь ведь поговорку: с сильным не борись, с богатым не судись. К тому же в одиночку сражаться с этой машиной…
– Ты не один, у тебя есть я, – напомнила Настя.
– Спасибо, но они очень сильны.
– Если мы будем вместе, у них нет шансов.
Настя остановилась и посмотрела на Олега, на спящую на его руках девочку.
– Если хочешь, я останусь сегодня у тебя. На сегодняшнюю ночь или навсегда – как скажешь.
– Хочу, конечно, но не сегодня. Мне нужно обдумать, как действовать дальше.
– А я для себя уже все решила.
Настя замолчала на мгновение и добавила с улыбкой:
– Я люблю тебя.
Возвращаясь домой, Олег перебирал в памяти разговор с Менжинским, вспоминал свои слова и то, как он растерялся вначале, узнав, что у мальчика есть близкие родственники. Как откровенно его покупали! Только сейчас он понял, что будет биться до конца: до победы или до поражения, но до самого конца. Потому что дело уже не в нем, а в его обещании умирающей Лене стать ребенку отцом. Если она не хотела возвращения Олежки в тот дом, значит, на это были более веские причины, чем простая прихоть.
Иванов шел через пустынный и темный школьный двор; ему казалось, что за ним кто-то идет. Определенно, какой-то человек двигался в одном с ним темпе, не догоняя и не отставая. Не слышно шагов, не видно тени. Дважды Олег оборачивался, но никого не увидел. Потом развернулся, быстро зашагал в обратном направлении и почти сразу увидел Анатолия – соседа по дому.
– Привет, – обрадовался Анатолий, – а я иду и гадаю, кто это впереди: ты не ты?
– Пива не буду, – сразу отказался Олег.