Желай, Рапунцель
Шрифт:
Едва Яков зашел в ванную комнату, как ему тут же были вручены антисептик, ватно-палочный набор и бинтики.
– Размотать повязки, обработать и вновь перевязать, – кратко выдала Даня, ловя быстрый взгляд, скользнувший по ее бедрам. – Справишься?
Яков отвлекся от созерцания и помрачнел.
– Ясное дело.
– И правда, ты ведь у нас спортсмен. – Желание подколоть Принцессу было почти неудержимым. Он так мило реагировал на все сомнения, касающиеся его возможностей. Так и хотелось уточнить «А уверен на все сто процентов, что справишься? Или на девяносто девять и девять десятых?»
К изумлению девушки, Левицкий справился на все пятьсот. Тонкие мальчишечьи пальцы буквально порхали над ее ранами, едва задевая кожу. Никакого дискомфорта от неприятной процедуры она так и не почувствовала. Яков сработал быстро и качественно.
– С такими повреждениями нельзя долго повязки носить. – Яков присел на корточки перед Даней. Та устроилась на краю ванны.
– Знаю. На мне заживает быстро. Скоро снова буду размахивать руками и распугивать птиц. – На нее нахлынуло умиротворение.
Вот и новое подтверждение того, что Яков для нее мало что значил. Она сидела перед ним без косметики, в одежке на вырост и с грязными волосами. Такого чумазика мужчинам показывать нельзя. Категорично. А Принцесса… это Принцесса. Когда Яков был в гостях, Даня тоже особо не волновалась по поводу своего образа и произведенного им эффекта.
– А ноги?
– Но-ги? – грустно протянула Даня и подавила зевок.
– Обработала? – Яков решительно потянулся к ее лодыжкам. Пальцы ослабили завязки на брюках, он потянул ткань вверх.
Сонливая меланхолия вмиг разбилась вдребезги. Издав что-то пищаще-нецензурное, Даня вырвала ногу из мальчишечьих рук и в едином порыве пихнула его пяткой в плечо. Яков, не отличавшийся в этот момент устойчивостью, опрокинулся на спину.
– Не трогай мои ноги! – Даня притянула правое колено к груди и обняла дрожащими руками. – Никогда! Не смей!
Паника отступила быстро, позволив суровому осознанию затопить разум.
Она! Пнула! Модель! Синяки! На модели! Из-за нее!
Хорош же менеджер. Сам гробит источник своего дохода.
Даня сползла на пол и, сделав отчаянный рывок, едва не рухнула на колени к Якову. Тот как раз оторвал корпус от пола и присел прямо на плитку. Вид у мальчишки был несколько прибалдевший. Сомнительно, что эту белобрысую пальмочку кто-нибудь когда-нибудь лягал. Да ни у одного коня копыто бы не поднялось на это чудо! А здесь голой пяткой и сразу в нокаут.
– Т-т-ты как? – С голосом совладать не получилось. Дрожали даже руки. – Дай мне взглянуть.
Ближе всего к потерявшей самообладание Дане располагался прошитый зелеными нитками край футболки Якова. В него она и вцепилась – маньячненько так, а затем нетерпеливо потянула вверх. Изможденный атакованный испугом разум вяло советовал тянуть дальше, пока не обнажится плечо. Ведь рассмотреть результаты содеянного – вопрос чрезвычайной важности!
Шумно дыша от усердия, она продолжала уверенно задирать чужую футболку, пока внезапно не ощутила тепло под своей ладонью. Растерянный взгляд нашел руку. А потом и источник тепла.
Ее левая ладонь прижималась к оголенному животу Якова. И радостно ощущала все прелести его упругости. Скомканная ткань футболки ютилась где-то на груди мальчишки на отметке «еще не разврат, но очень похоже».
На лице Якова застыла сложная смесь из противоречивых эмоций. Испуг, изумление. И странноватое нетерпение.
«О, блин…»
– Извини. – Даня, в отличие от Якова, умела извиняться. Однако всегда стоило уточнять, насколько искренними были принесенные извинения.
Но сейчас важнее было другое. Ей чрезвычайно сильно хотелось узнать у самой себя, почему ее рука до сих пор прижималась к его животу?!
– Что ты… – Яков сглотнул. Даня ясно увидела, как двигается его горло в этот момент, – … делаешь?
– Наверное… – Ее пальцы шевельнулись, и Яков, среагировав на движение, рефлекторно попытался втянуть живот. Но утягивать было нечего, мальчишка был тощим. Теплая и упругая кожа. Даня прерывисто задышала. Это прикосновение было иным – не так, как в момент снятия мерок. Там она касалась его через одежду. А здесь препятствий не было. Он был обнажен. – … я успокаиваюсь.
– И как… – Дыхание Якова тоже стало неровным, а голос – тише. Он посмотрел на руку на своем животе. – Полегчало?
«Ничего не случилось. Совсем ничего. Ничего такого». – От напряжения Дане стало дурно.
Сосредоточившись на управлении телом, Даня с огромным трудом отняла ладонь от мальчишки и резво отползла к ванне. Там и устроилась, прислонившись спиной к холодной стенке.
– Пожалуй, – немного проговорила она. – Да, полегчало.
Яков медленно расправил футболку. Он выглядел бледнее обычного.
– Извини. – Даня никак не могла избавиться от замешательства. – За то, что ударила тебя. И я хотела посмотреть, не осталось ли следов.
– Точно. – На лице мальчишки отразилось облегчение. – Ты посмела меня ударить.
– Извини. – Она готова была также безэмоционально извиняться хоть целую ночь. Главное, не возвращаться мыслями к недавнему близкому контакту. И чувствам, что за ним последовали.
«Может, он попросит Левина уволить меня?» – Даня искренне верила, что даже при таких натянутых отношениях Яков способен повлиять на решение Глеба. Особенно, когда дело будет касаться неприкосновенности Левицкого. Во всех смыслах этого понятия.
– Ты посмела меня ударить. И будешь за это наказана, – торжественно закончил Яков. К нему вернулась его здоровая бледность.
«Этого стоило ожидать». – Даня тоже мало-мальски взяла себя в руки.
–И как же я буду наказана?
– Я придумаю.
«Хедшот. Прямое попадание». – Даня была слишком вымотана, чтобы переживать о своей дальнейшей судьбе. Все лучше увольнения.
– Как же я устала. – Она снова накинула дождевик на плечи и распустила волосы. – Если с тобой все в порядке, то давай утопывай. Я хочу волосы помыть.