Железная роза
Шрифт:
Джульетта дошла до конца рея, изящно повернулась на цыпочках и тем же путем вернулась к мачте. Футах в сорока ниже чернела палуба. «Железная роза» шла в темноте, не зажигая огней. В открытом море в беззвездную ночь даже маленький огонек можно заметить с очень большого расстояния. Джульетта запретила зажигать на палубе фонари или свечи. Это можно было делать только в кубрике, да и то чрезвычайно осторожно. Иллюминаторы в ее собственной каюте были плотно закрыты.
Стоя на рее возле мачты, она слышала обрывки разговоров, хотя большая часть команды воспользовалась возможностью отдохнуть после бурных событий этого дня. Ночь была теплая, и многие матросы повесили свои гамаки на палубе.
С высоты они походили на личинок в маленьких белых коконах, на бледных червяков на фоне темной палубы.
«Железная роза» была гораздо быстроходнее «Санто-Доминго», поэтому придется убрать некоторые паруса на «Розе», чтобы галеон не слишком отставал. Сейчас Джульетта едва могла рассмотреть паруса «Санто-Доминго», шедшего за ними.
Темный бескрайний океан простирался во все стороны. Лишь тут и там в свете луны на воде вспыхивали серебристые искры. Закрыв глаза, девушка могла различить звук волн, разбивавшихся о нос корабля, потрескивание дерева, слабый шум ветра в натянутых парусах. Она слышала дыхание судна, чувствовала биение его сердца, которое передавалось ей от мачты. «Железную розу» Джульетта знала как себя. Она всегда, даже во сне, чувствовала, если с кораблем было что-то не в порядке.
«Железная роза» поднялась на волну, и Джульетта, чтобы удержать равновесие, раскинула руки в стороны. Ноги у нее были быстрые и крепкие. Девушка ловко спустилась вниз по вантам, иногда останавливаясь, чтобы закрепить развевающийся конец паруса. Вдруг она почувствовала на себе взгляд, следивший за ней сквозь снасти. Оказавшись на палубе, Джульетта услышала за своей спиной грозное рычание:
— Ты ведь прекрасно знаешь, что нам всем грозит смерть, если ты поскользнешься и упадешь как-нибудь ночью! Твой отец велит всех нас повесить, утопить и четвертовать. Это в том случае, если мы переживем протаскивание под килем, которое назначат нам твои братья, и если твоя мать не вырвет нам яйца раскаленными щипцами и не велит нам самим поджарить их на костре.
Джульетта улыбнулась корабельному плотнику Ноггину Келли, свирепо смотревшему на нее. Он был известен тем, что бимсы и рангоуты неоднократно пробивали ему голову.
У многих череп не выдержал бы и одного такого удара, но Келли быстро приходил в себя. Плотник напоминал ей огромного мастифа, который только выглядит свирепым и сильным, а на самом деле абсолютно безобиден. Ноггина Келли не трудно было смутить остроумной шуткой или упоминанием о горячей женушке, ожидающей его в порту.
— Жареные яйца, — задумчиво произнесла Джульетта, — считаются деликатесом, как мне говорили, на островах, где живут дикари. Нужно будет попробовать. Наверное, вкусно, правда?
— Не принимайте мои слова всерьез, капитан, но на борту «Розы» сотни мужчин верят в эту угрозу.
— Ах, только подумай, насколько свободнее вы могли бы двигаться без этого куска плоти!
Оставив Нога Келли размышлять над такой перспективой, Джульетта подошла к Натану, стоявшему у борта.
— Знаешь, а Ног прав. Ты рискуешь сверх всякой меры.
Тебе ничего не нужно доказывать нам, девочка. Мы все видели, как ты перерезала глотку врагу и взбиралась по вантам в бурю, — сказал Натан, потом, помолчав, бросил на нее хитрый взгляд, — и как танцевала ночью на рее.
— А что, если я совсем не собираюсь что-нибудь доказывать, Нат? Что, если мне просто нравится это делать?
— Тогда ты такая же чокнутая, как твоя мать. Спаси ее Господи!
— Ты считаешь, что ее нужно спасать?
— Не-а. У нее есть твой отец, чтобы присматривать за ней. Хотя если подумать, так он такой же чокнутый, как и она. Так что они два сапога пара.
Джульетта засмеялась — Надеюсь, ты не воображаешь, будто и меня спасет какой-нибудь добрый человек?
— Нет, — фыркнул Крисп, — тут потребуется чертовски добрый человек, готовый за тебя душу отдать. Как вот этот недотепа! — Он показал своей незажженной трубкой на плотника. — Он уже давно тебя хочет и только ждет случая. Теперь Ног и помочиться не сможет, после того как ты с ним поговорила. Ручаюсь, он только и будет представлять, как ты ешь его яйца.
В отличие от Келли Натан за словом в карман не лез, независимо от темы разговора.
— Если уж мы заговорили о яйцах, — сказала Джульетта, — что ты думаешь о герцогских?
Крисп почесал щетину на подбородке.
— Ну, я его не очень-то рассматривал, не то что ты. Но бьюсь об заклад — они у него такие же большие, как и он сам.
— Я совсем не это имела в виду, — вздохнула Джульетта.
Крисп хихикнул:
— Нет? Ну, думаю, все равно с ним беды не оберешься.
Слишком уж он скользкий да речистый тип. А что касается твоего отца, то ничего хорошего не будет, попомни мои слова. Капитан Симон не поблагодарит тебя за то, что ты привезешь в бухту этого герцога. — Он перегнулся через борт и сплюнул. — А еще я думаю, он тебя выпорет за то, что ты в одиночку напала на военный корабль.
На короткое время воцарилось молчание, а затем долго сдерживаемая радость от победы над испанцами прорвалась наружу. Джульетта разразилась громким торжествующим смехом. Натан Крисп тут же сорвал со своей головы шапку и принялся колотить ею о борт, громко хохоча и выкрикивая что-то невнятное.
— Ты можешь в это поверить, девочка? Великий «Санто-Доминго»! Гроза морей — а мы его взяли! Господи Иисусе, мы ведь не только насолили испанскому адмиралу и его надутым донам. Ручаюсь, что этот гребаный Филипп этой гребаной Испании закатит истерику и снова введет суд инквизиции.
— Да, но ты думаешь, отец будет доволен?
— Доволен? — переспросил Крисп. — Его это развеселит так, что он поручит тебе вести твой корабль справа от него, когда снова отправится на охоту.
— Ты правда так думаешь? — Джульетта не смогла скрыть своей радости. Она смеялась, и лицо ее совершенно преобразилось. Обычно жесткий подбородок смягчился, глаза засияли в лунном свете. Губы стали мягкими и нежными, совсем не такими они бывали, когда она грозно отдавала приказы, которых никто не смел ослушаться.