Железная скорлупа
Шрифт:
Инконню задирает голову: из угольных облаков пикируют страшные существа с хищными пастями, они похожи на грязные тряпки. Призрачные покрывала окутывают нескольких воинов, и их тела сминаются, как листы клена. Мечники порскают врассыпную. Неведомые твари с пронзительным визгом летают меж рядов, выцеливая жертв.
Инконню с бессильной злобой видит, что мечи, копья и стрелы безвредно пронзают тварей, как туман, а его воины падают бездыханными.
– Не стрелять! – раздаются панические вопли.
– Сэр Инконню, что делать? –
Рыцарь в ступоре, язык онемел, по лицу, скрытому шлемом, катятся ручьи пота.
«Откуда я знаю?!» – мелькает паническая мысль.
– Сэр Инконню, что делать? – слышатся тревожные крики.
Воины, нарушая войсковые порядки, бегут кто куда. Кровожадные духи со злобным хохотом преследуют испуганных людей.
– Еще немного, и они разбегутся, как трусливые овцы! – кричит Гонтер.
– Предводитель, сделай хоть что-нибудь, ради всего святого?! – орет Беллеус.
«Заткнись! – отвечает Инконню мысленно, а у самого поджилки трясутся. – Я не готов к такой ответственности. Не знаю, что делать!»
Внезапно раздается мелодичное пение, звучат суровые мужские голоса. Крест на длинном древке блистает, и летающие твари с истошными воплями рвутся к небу. Монахи запевают громче, их голоса гремят подобно камнепаду, но в этом пении слышится и падение хрустальных глыб, и трели небесных флейт.
В воздухе мерцают золотые крапинки, будто пыльца эльфийских цветов. Золотая крошка прожигает летающих тварей, их призрачные тела вспыхивают, как бумага, они оглашают воздух пронзительными воплями, полными предсмертного ужаса. На солдат сыплется град зубов, барабанит по щитам, шлемам, несколько воинов досадливо вскрикивают.
– Сомкнуть ряды! – кричит Инконню. – Монахов в середку, в середку!
– Ишь, разблеялся, баран! – бурчат рядом зло.
Инконню притворяется, что не слышит.
«Навязали мне их на голову! Лучше бы один проскользнул незаметно».
Инконню ловит на себе злобные взгляды, воины ропщут, глухо бормочут оскорбления.
– Вперед! – кричит он. – Или вы думали, что враг встретит нас вином и девками?!
Голос дает петуха, и по рядам проходит смешок. Рыцарь тщетно уверяет себя, что смеются над шуткой.
Чайльд и рыцари мечутся по флангам, равняя шеренги.
«Как муторно командовать, – ужасается Инконню. – Нет, лучше отвечать только за себя. Пора передавать управление Чайльду, буду лишь тем, кем должен быть, – символом. Мол, король с нами и прочее…»
Чайльд, услышав приказ, кивает. Гонтер не так сдержан.
– Наконец-то мудрое решение, – говорит он язвительно.
Инконню молчит.
Замок все ближе. Воины шепчутся, изредка гневно вскрикивают. Инконню, всматриваясь в темные стены, тронутые тленом, кривится. Вокруг пусто, тишина напряженно звенит.
Главная башня неестественно белая над крышей пульсирует комок непроглядных туч, прошитых серебристыми молниями. Инконню крепче сжимает копье, твердость оружия придает уверенности.
Войско в молчании подходит к подножию холма. Широкая тропа упирается в замковые ворота: черные, ветхие, будто им тысяча лет. Раздаются нервные команды, и шеренги замирают. В тишине храпят кони, глухо звякает металл. Лица людей напряжены, истекают потом…
– Пришли, – говорит Акколон дрожащим голосом.
Инконню, отметив невероятное напряжение в его фигуре, сочувствует человеку, вынужденному с боем возвращать дом.
– Как-то подозрительно тихо, – говорит Гонтер.
– Колдуны что-то задумали, – откликается Беллеус. – Может, наш доблестный победитель волшебников пойдет один, а мы разогреем глотки для хвалебных криков?
– Как скажете, сэр, – говорит Инконню беззлобно. – Заодно приготовьте вкусный обед.
Беллеус фыркает, юноше кажется, что лед недоверия между ним и рыцарями Сноудона начал подтаивать.
Чайльд хмуро осматривает мрачные стены, вслушивается в тишину, пытаясь пронзить взором ворота. Рыцари осматривают зубчатые стены. Пусто.
Чайльд поворачивает коня, и солдаты внимательно смотрят на старейшего рыцаря королевства.
– Воины! – обращается к ним Чайльд. – Наш дом подло украли, осквернили нечестивой магией, а нашу прекрасную королеву подвергли ужасным мукам! Нас мало, враг силен!..
«Это лишнее», – морщится Инконню, глядя на помертвевшие лица солдат, осознавших, что могут погибнуть напрасно. Неожданно он испытывает смущение и стыд: пламенная речь откликается в сердцах сноудонцев, а ему… как-то безразлично. Предстоящее сражение не вызывает у него священного трепета. Немного страшно, ведь это его первая серьезная битва, но в горячке боя развеется постыдная дрожь.
– Подлые братья думают, что колдовство их защитит, отведет возмездие за их гнусные деяния! – надрывается Чайльд, лицо покраснело, на виске бьется жилка.
Над головами хрипло каркает, хлопают крылья – огромный ворон, сев на зуб стены, косится на войско.
– Но мощь черного колдовства ничто перед жаром смелых сердец, мужской волей и страстным желанием освободить любимую королеву! – кричит Чайльд громоподобно. – Ничто не спасет их от праведного гнева. Вперед, дети Сноудона! Вы – оружие возмездия, пусть свершится справедливость!
Воины кричат, вскидывая к небу копья и мечи. Инконню тоже кричит, тоже потрясает копьем.
– На позиции! – раздаются команды.
За воротами замка раздается глубокий вздох, будто там насмешливо хмыкает какой-то великан. Ветхие створки со скрипом отворяются, и черный язык моста с грохотом падает через ров. В проеме угадываются мрачные очертания громоздких фигур и копошение какой-то темной массы.
В лица ударяют холодный порыв ветра и запах тлена, кровь стынет от жутких звуков. Воины крепче сжимают рукояти мечей и древки копий. Натянуты тетивы и кружат пращи, конники спешно выкраивают место для разбега.