Железная скорлупа
Шрифт:
– Это же наш замок! Почему вы бросаете наши владения?!
– Леди, это не так, – сказал рыцарь мягко. – Я не могу управлять замком так, как вы, это неоспоримо.
Элейна скривилась.
– Если проблема в этом, ее легко исправить. Что за глупости? – спросила капризно.
– Леди, я томлюсь, – сказал Гингалин печально. – Мне здесь тягостно. Мне нужно покинуть замок. Я хочу видеть смену времен года, снег, зацветающие деревья, пламя листопада.
Элейна презрительно
– Уходите в неумеренную жару и сырость? В холодные дни и ночи?
– Пусть так, – согласился рыцарь смиренно. – Но на холоде я смогу увидеть облачко своего дыхания.
– Зачем? – спросила волшебница язвительно.
– Хоть так пойму, что я жив.
Элейна поморщилась, будто услышала звуки расстроенного инструмента.
– Вы уходите из вечной весны и лета, разве это не дурость? Многие променяли бы трон на жизнь в моем замке.
– Леди, вы не понимаете, но вечное лето – это скучно, – сказал рыцарь терпеливо. – К тому же я ухожу не навсегда. Устану от ратных подвигов и вернусь.
– А я должна покорно ждать вас у окна высокой башни? – спросила волшебница зло. – Нет уж, сэр, решайте: уходите, так навсегда.
– Хорошо, леди, – сказал рыцарь холодно. – Придется нам расстаться.
Губы колдуньи побелели, ледяной порыв ветра взметнул черные волосы.
– И куда же вы, сэр, направляетесь? – спросила она со злой иронией. – К той девке?
Гингалин посмотрел на нее с жалостью: красота куда-то подевалась, злое, сморщенное личико.
– Я вернусь ко двору короля, леди, – ответил спокойно. – В круг единственно достойных рыцарей.
Элейна поморщилась, ответ рыцаря показался ей исполненным дешевого пафоса. Гингалин вышел из комнаты, осторожно оттеснив женщину плечом. Услышал яростный вопль:
– Предрекаю: если вернетесь в Кэрлеон, погибнете от руки того, кого больше всех почитаете средь рыцарей, погибнете, заступаясь за честь распутной девы!
Гингалин вздрогнул. От страха выступил пот, в глазах потемнело. На негнущихся ногах продолжал идти к выходу из замка.
«Она врет, врет!»
Солнце показалось ему куском льда, а цветущий сад – выгребной ямой. Гингалин тряхнул головой, сбрасывая морок, зашагал к конюшне.
Белый жеребец приветил его ласковым ржанием, едва не сбил с ног. Рыцарь прижался к мускулистой шее, потрепал гриву.
– Ну, какой ты стал толстый, – сказал еще дрожащим голосом. – Застоялся, малыш. Прости, я виноват, но скоро ветер странствий будет бить нам в лицо.
Конь фыркнул, тряхнул гривой, копытом выворотил кусок земли. Рыцарь сноровисто его оседлал, взял немного съестных припасов. На спину пристроил щит с двуглавым орлом, меч привычно прицепил к бедру, шлем повесил на седельный крюк.
Повел коня к воротам, а сердце глодала легкая печаль.
У ворот стояла Элейна: великолепную фигуру плотно облегало красное платье, бриллиант в серебряном венце сверкал нестерпимо. Гингалин остановился, смущенный.
– Леди, простите, что причиняю вам боль, – сказал виновато.
Ее прекрасное лицо исказилось, в глазах заблестели слезы.
– Прошу, останьтесь! – воскликнула отчаянно. – Вы погибнете, если вернетесь к рыцарям! Я не могу отменить проклятье, останьтесь – и будете жить.
Гингалин вспомнил сытое, бездумное существование, губы тронула горькая улыбка.
– Это не жизнь. Человек должен жить подвигами, свершениями, мечтами, на худой конец. Здесь мечтать не о чем.
Ее лицо ожесточилось.
– Думаете, у Артура – жизнь?
– Да, – ответил рыцарь просто.
– Послушайте, а потом решайте: уезжать или нет, – сказала волшебница загадочно. – Стоит ли возвращаться, если рыцарство Артура в скором времени будет уничтожено?
Гингалин смерил волшебницу холодным взглядом:
– Леди, всему есть предел.
– Думаете – лгу? – усмехнулась Элейна. – Нет, оружие уже выковано, проходит закалку. Артур падет, его честь и имя будут втоптаны в грязь, а его творение – рыцарство – перестанет существовать.
Гингалин прошептал помертвевшими губами:
– Чья это месть, леди?
Элейна поправила прядь волос, заговорила покровительственно:
– Доводилось вам слышать о «славном» походе Артура на Аннуфн?
Гингалин вспомнил песню Талиесина, кивнул.
– Артур напрасно думает, что воровство окажется безнаказанным, – процедила колдунья.
– Леди! – вскипел рыцарь. – Будьте осторожны в словах, никто не смеет называть короля вором.
– Да? – спросила Элейна презрительно. – Как же иначе можно назвать человека, тайно вошедшего в чужой дом, взявшего чужую вещь, убившего множество защитников крепости? Полноте, сэр, неужели королю можно воровать?
– Он не вор, – проговорил рыцарь неуверенно.
Элейна усмехнулась, продолжила жестко:
– Вор! А вор должен быть наказан. О, мудрые и терпеливые владыки Аннуфна, они умеют мстить. Восхищаюсь их планом!
– Каким? – пролепетал Гингалин.
– Артура сразит его сын, рожденный от сестры. Оцените иронию судьбы, сэр рыцарь.
Земля закачалась под ногами Гингалина.
– Я должен предупредить короля, – прошептал он. – Должен его спасти.