Железное сердце
Шрифт:
— Что там у вас? — недовольно влезла Эсфиль, нервно поглядывая в зеркало заднего обзора.
— Дома объясню, но если в общем — Игорь овладел телепортацией, — с пафосом сообщил Бостон и они оба тут же громко захохотали.
Лишь бы клоунаду устроить, думала расстроенная Люба. Она терпеть не могла оставаться за бортом разговора, о сути которого в курсе все собеседники, исключая ее саму, как сейчас.
— И правда, лучше дома, — спокойно согласилась Эсфиль.
Дорога заняла почти час и Люба постепенно засмотрелась на все еще непривычную картину пролетавших за окном виноградников и садов из низких персиковых деревьев. Периодически у обочины немым укором возвышались горы гнилых арбузов и дынь, а на пустых
Когда на горизонте показался город, Эсфиль мягко улыбнулась ложившейся под колеса дороге и самым невинным голосом поинтересовалась.
— Люба, тебе куда? Адрес назови.
— Прим…
— Она со мной, — перебил Бостон. — Поехали домой.
— Правда? Что-то я сомневаюсь, — задумчиво ответила Эсфиль и машина начала притормаживать.
— Не понял…
Джип замер на обочине и Эсфиль резко развернулась к Бостону. Некоторое время они просто в упор сверлили друг друга угрожающими взглядами, как играющие в гляделки дети, а потом машину заполнил такой дикий ор, будто звук с нуля врубили сразу на максимум.
— Я все знаю! Как тебе только в голову взбрело?
— Не твое сраное дело!
— Мое! Ты совсем с катушек двинул? Да если…
— Заткнись и…
— Даже не говоря о ситуации со стороны…
— Нотации вот где!
— Хватит с меня! Тебя покрывать…
— …сколько надо!
— Завязывай, или ты забыл…
— …хуже матери!
— …и каждый раз как последний мудак…
— Да имел я твое мнение!
— И только посмей!
Они так вопили, что Люба не сразу поняла, насколько сильно вжимается спиной в спинку сидения и насколько не против оказаться по ту сторону дверцы. На их губах практически выступила пена, они угрожающе скалили острые зубы, сверкали медово-угольными глазами и казалось, только по случайности еще не вцепились друг другу в глотку.
— Забавно, правда? — Через спинку сидения к ней наклонился Игорь. — Не пугайся, обычное дело… для нас. Скоро выдохнутся и перейдут к салонному ленивому общению.
— Короче, только посмей и я… — вопила Эсфиль, резким движением головы отбрасывая волосы за спину. На миг показалось, что они как у медузы Горгоны, сейчас встанут дыбом и зашипят. Наверное, случись это — никто бы и не удивился.
— И что?
Эсфиль вдруг успокоилась, причем моментально. Горевший в глазницах огонь утих, будто упала печная заслонка. Перед ними сидела античная статуя, невозмутимая и недоступная.
— Или хрен с ним со всем! Я позвоню Джайзеру, — еле шевельнулись вырезанные из розового мрамора губы.
— И тогда нас всех, довольно припеваючи, быстренько вернут под колпак, — Бостон тоже больше не орал, но губы кривил. — Разве это то, о чем вы мечтаете? Дать повод считать, что с нами до сих пор нужно нянчиться? Конечно, не о тебе же речь! Наверное, ты забыла, как они…
— Плевать! Я ничего не забыла! Ты же ни за что не дашь забыть, пока выгодно? Между прочим, нам тоже не намного меньше досталось! Так что поверь мне, я вовсе не жажду окунуться в очередной виток гиперопеки! Но есть поступки, которых ты не совершишь, если не хочешь, чтобы я послала все к черту! Это — один из них. Только посмей ее тронуть и я плюну на жалость и пойду на принцип!
— Бог мой! Тебе меня жаль? Да засунь свою жалость себе в…
— Да слышала уже, — Эсфиль поморщилась. — Это не такая жалость, которая тебе мерещится. Бостон, ты же знаешь, мы всегда на твоей стороне! Но не так! Я не могу просто взять и закрыть глаза на то, что ты вынуждаешь девушку с тобой спать. И я этого не допущу!
Брови Бостона полезли на лоб.
— Вынуждаешь? Она согласна. Да они всегда только за!
— Да? — Эсфиль подняла тонкие брови. — Где доказательства?
Бостон резко развернулся к Любе.
— Ты поедешь ко мне? Скажи, что ты сама согласилась.
От
— Скажи, что с удовольствием ко мне поедешь, — потребовал Бостон.
С удовольствием? Она закашлялась.
— Ты что, издеваешься?
— Не вижу согласия, — тут же процедила Эсфиль, заводя машину. — Приморская…?
— 73, - Люба с облегчением откинулась на спинку. Бостон молчал, не отводя от нее глаз, практически полностью заплывших чернотой. Это настораживало, а еще больше настораживало зарождающееся где-то глубоко внутри разочарование. Никто не любит принуждения и отсутствие выбора, пусть даже иллюзорного. Но, черт возьми, от кого скрывать? Ей хотелось увидеть, где и как живет Бостон.
И если продолжать быть честной, то пригласи он ее в гости на микрон чуть-чуть более вежливо, все были бы счастливы! Но нет, такое впечатление, что он специально рушит все, что между ними может выстроиться, разносит заранее, круша фундамент даже не в камни, а в мелкую пыль.
Вскоре они уже катили по нужной улице вдоль притихших домов.
— Люба… — слышать свое имя, произнесенное его негромким располагающим голосом, было очень непривычно. И неожиданно приятно, будто вместо горького лекарства на язык попал легкий крем с тонким фруктовым ароматом. — Если бы наше знакомство началось другим способом… Ты можешь просто забыть? Просто представить, что мы незнакомы. Ну да, так получилось, но Шатун в тот раз меня просто дико вывел! Ты не представляешь, каким нудным дятлом бывает наш ректор. Он считает, что любую сумму денег мне достать — просто плюнуть, что я вроде оленя, которому достаточно стукнуть копытом и на землю посыпятся драгоценные камни. — Бостон на секунду задумался и хмыкнул. — Ладно бы камни. Но он хочет цветные бумажки, а это уже не дело сказочных персонажей. И при этом полагает, что я обязан представлять собой совершенного студента, порядочного, послушного и идеально вымуштрованного, которого приятно таскать по приемам и демонстрировать потенциальным спонсорам. Больше бабла, еще больше! Ты просто не представляешь, как это бесит! Но ладно, признаю, ты ни при чем и просто попала под горячую руку. Мне жаль, клянусь, я бы сам потом извинился, если бы ты так не завелась! Но ты сама виновата, раздула на пустом месте трагедию глубиной с Марианскую впадину. Давай забудем, а? Давай начнем сначала, будто мы познакомились только сегодня?
Люба с усилием подавила желание помотать головой и вытряхнуть из ушей липкие шарики его слов. Нет, нет, это не мой размер, да и волка не прикроешь овечьей шкурой — все равно хвост и зубастая морда торчат наружу.
— Такое забудешь. Пять лет строгого режима, — зло отчеканила она.
Бостон нервно дернулся в сторону Эсфиль, но та смотрела прямо вперед. Еще секунду и машина затормозила у высоких ворот. Не успела Люба пошевелиться, как ее схватили за руку.
— Люба… Пообещай, что ты придешь ко мне в гости и на сегодня я оставлю тебя в покое.
— Бос…
— Молчи, — рявкнул он в сторону заговорившей Эсфиль. — Ты готова пойти на принцип и позвонить Джайзеру? Возможно и я пойду на принцип! Чего мне терять? Если вам обеим уперлось галантное обращение, прекрасно! Вы его получите! Но строить меня вы не будете, можете даже не мечтать! Люба? — он снова повернулся, с ожиданием уставившись прямо в глаза.
Конечно, согласиться в такой ситуации просто невозможно. Снова в ту же реку? Есть вещи и пострашнее шантажа. К примеру, имя, произнесенное голосом Бостона, когда тот не дурачился и не угрожал, или его твердая рука, крепко сжимающая ее запястье. Обещание темной тягучей ночи, которую периодически обещают женщинам всех времен и народов. Сладкий десерт, в предвкушении которого сжимался желудок. Желудок ли?..