Железные паруса
Шрифт:
Перед капитаном лежали его вещи. Он диктовал:
— Опись… Что это такое? — Рассматривал карабин, при этом нижнее веко у него смешно поспевало за верхним. Карабин в его руках выглядел зубочисткой.
И сержанту:
— Пиши — средство передвижения астронавтов.
— Очень древнее…
Оба засмеялись. Сержант по субординации на секунду позже капитана.
— Где ты его нашел?
Лишь сержант не были ни на кого похож, со здоровым румянцем на щеках, и услужливый, как все писари.
— Это что? — капитан вытаращил глаза, один из которых был кошачьим, второй, как у покойника, — с растекшимся зрачком.
— Патронташ… — ответил Он.
Теперь Он видел только нос капитана — большой и грубый, как перезревший огурец. Чешуйки на нем блестели от пота.
— Что, что? — переспросил капитан.
— Пояс с карманами, — объяснил Он, — развяжите руки.
— А это? — Из магазина на стол посыпались патроны. Рассматривая их как побрякушки, спросил. — Как ты очутился в городе?
— Пришел, — ответил Он. — Руки развяжите.
Он подумал, что удобнее будет принять их игру и не перечить.
Сержант окунул перо в чернильницу. Поводил в ней, карябая стенки, аккуратно убрал волосок и продолжил писать.
— Таким образом… — диктовал он сам себе, орудуя языком под носом, — нарушил постановление мэра за номером…
Перо скрипело и царапало бумагу. Кляксы висели над каждой строкой. Сержант вздыхал. Видно было, что он занимается тяжелой работой.
— Пробил? — спросил у него капитан.
— Сейчас, машина заведется…
— Что значит "пришел"? — удивился капитан, снова поворачивая к нему свой нос-огурец. — У нас говорят «прибыл». Все равно ты не попадаешь под программу позитивного воздействия. Лицензии нет?
— Нет, — сознался Он.
— Вот видишь?! — Многозначительность мздоимца взяла верх, проклюнулась, как росток. Задержанный попадал под действие третьего параграфа, девятого пункта. — Для первого раза заплатишь в кассу триста монет, — сказал он, — и можешь идти.
— Ладно, — согласился Он, — развяжите руки.
Капитан чмокнул губой — сержант-писарь приподнялся, чтобы снять «уздечку».
Капитан мастерски перешел к главному:
— Поликартум есть?
— Что? — переспросил Он.
— Металл!
— С собой нет, — осторожно ответил Он, еще не зная, чего надо опасаться.
Сержант почему-то остановился на полпути. А капитан сделал паузу — разговор коснулся серьезной темы.
— А сколько есть? — тихо спросил он, поводя пальцами, словно собираясь смять протокол. На сержанта он даже не взглянул.
— Я могу отдать вот это, — сказал Он, показывая на карабин, и понял, что ошибся.
— Это? — с презрение удивился капитан. — Музейный экспонат с маслом съесть нельзя.
У него была своя логика, но задержанный в нее не вписывался. Вернее, он действовал не так, как любой другой на его месте — не боялся и не потел от страха, был даже равнодушен. Он откинулся на спинку стула и большим пальцем руки с задумчивости постучал по столу. Взгляд его выражал сомнение.
— Петров! — вдруг окликнул он сержанта. — Петров! Да что это такое…
Он неожиданно легко приподнялся вместе со своим животом и с раздражением хлопнул застывшего сержанта по спине:
— Не спать! Не спать!
Внутри сержанта что-то скрипнуло, он словно очнулся, сел и забарабанил по клавиатуре. На его спине можно было разглядеть надпись: "Кибер-Эд Љ". Впрочем, номер был старательно затерт. Возможно даже, что это был «левый» кибер-эд, за которого не надо было платить налоги.
— Ну, что там?
Дело явно не ладилось.
— Отвык от такой рухляди, — заверил сержант. — Действительно, пра-пра-пра-правнук из династии калифорнийских актеров, отбывшего в две тысячи таком-то году. Основатель Нью-Голливуда на планете Пиктор. Капитал…
— Капитал! Какой же у нас капитал?
— По биометрии не значится, — сообщил сержант удивленным голосом.
— А? Надо понимать… Но это не родной штат… — заметил капитан, замолчал, и тут до него дошло: — Ты кто такой?
И Он понял, что дело приобретало нежелательный оборот. Если бы ни руки, на которых была затянута «уздечка», можно попытаться сбежать, но в коридоре наверняка дежурил второй сержант, а на крыльце с примкнутым штыком — караульный. К тому же у него все еще кружилась голова.
Капитан потянулся за бумагой. — Отнесешь в бухгалтерию, — приказал он сержанту и в этот момент, перегнувшись через стол, ударил в лицо.
Прошло некоторое время, прежде чем Он услышал:
— Принеси воды!
— В кране нет, — заметил сержант тоном, который не делал чести капитану.
— Из бачка в коридоре! — скомандовал капитан.
Каждый шаг по полу отдавался в голове. Звякнула кружка, потом цепочка царапнула край бачка, и на него плеснули. Между двумя событиями Он увидел сон: сержант оказался вовсе не сержантом, а бестелесной сущностью, обитающей в пространстве от стола до входной двери, и эта сущность была ключом к спасению.
Потом Он разглядел склоненное над собой лицо:
— Так я и знал… Так я и знал… Ты фаренг!
Оказывается, Он лежал на полу в позе эмбриона, а капитан философствовал:
— Хороший удар — надежная проверка на чувствительность. Свяжись с управлением, пусть проверят, что это за фрукт.
— Слушаюсь!
Руки были вывернуты так, что Он не чувствовал кистей. Должно быть, Он невольно застонал. Сержант оторвался от клавиатуры, сделал два шага и с любопытством присел на корточки. Лицо его осталось бесстрастным, как у манекена.