Железный герцог
Шрифт:
— Отлично! — обрадовался Унтар, который уже начинал подумывать о том, чем кормить тысячи солдат в походе. Запасов Вельбира могло не хватить.
— Сам я тут потому, — продолжил некромант, обращаясь к юному барону, — что уторцы устроили резню в лечебнице при храме Нана Милосердного в Будилионе. Мы, маги, стараемся держаться в стороне от войны. Но лишь до тех пор, пока люди не переходят определенные границы. Но это сейчас не главное. Главное то, что в случае, если вы решите вывести войска навстречу уторцам, замок смогут защищать те, кто жил и умер на этой земле.
— Вы… —
— Да, я готов провести обряд «проклятия предков», — кивнул магмейстер, отвечая на невысказанный вопрос.
— «Проклятие предков»? — голос барона предательски дрогнул не то от удивления, не то от страха.
— Да, — кивнул маг. — Нужно лишь несколько человек, готовых умереть во время обряда. Здесь, в Вельбире, хорошее сухое кладбище, которому уже много сотен лет. Мертвецы займут позиции на стенах, надо лишь оставить им оружие и заготовить достаточное количество горючего материала: смолу, паклю, дрова. И предупредить обитателей города: если хотят выжить, то пусть уходят подальше. Иначе им самим придется превратиться в бессмертных защитников.
Магмейстер хихикнул, отчего Унтару вдруг показалось, что старик не совсем в своем уме. Но эт-Лидрерри продолжил:
— Я сотворю «заклятие родных стен», которое не позволит поднявшимся из могил мертвецам уйти из замка. Но на тех захватчиков, которые погибнут здесь, оно будет действовать прямо противоположным образом. Трупы уторцев, сметая все преграды, дружно зашагают домой.
Герцог Мор захохотал вслед за магом:
— Веселая шутка! Магмейстер Титус, вы всегда отличались чувством юмора!
— Спасибо, сир Эльрик! — церемонно поклонился старик.
— Но… — пробормотал вдруг барон. — Мама… Она похоронена здесь, в замке. И отец…
Однако Дракон продолжал веселиться:
— Ты думаешь, старина Коль откажется еще раз как следует подраться? Плохо же ты знаешь своего отца! Его душа, которая давно уже во дворцах Пресветлого Тима, будет радоваться, глядя, как резвиться сброшенная плоть. К тому же тот путь, который предлагает уважаемый магмейстер — на случай полной нашей неудачи. К тому времени твое тело будет лежать где-нибудь на берегу Бена. И сомневаюсь, что северные дикари возьмут на себя труд совершить над ним установленные обряды. Так что душа твоя, подобно испуганной птице, будет метаться в междумирье. Надеюсь, и ее порадует картина того, как твои любимые родители мстят за тебя.
Вслед за герцогом расхохотался и маг:
— Сир! Вы только представьте, что будет твориться в междумирье, если уторцы прорвут нашу оборону! Здесь — почти шесть тысяч солдат. К тому времени добрая половина из них будет мертва. Прибавьте погибших северян, ведь ваши воины не позволят убивать себя безнаказанно. Это тысячи неупокоенных душ, охваченных яростью последней битвы. Души тех, кто умрет во время обряда, укажут им дорогу. И все они будут требовать мести. Я боюсь, что мертвецы начнут покидать могилы не только на Вельбирском кладбище.
Барон Унтар опустил глаза, не решаясь больше спорить с безумными стариками.
А герцог Мор, отсмеявшись, продолжил:
— Одна проблема решена. Даже если принц Эдо не придет, а мы все останемся на Старой заставе, Железный тракт будет под охраной. Теперь нужно просчитать более благоприятные варианты. Бенское ущелье — словно бутылочное горлышко. Мы будем той пробкой, которая заткнет его. И нужно, чтобы штопор северян выдернул нас именно в тот момент, когда Эдо подойдет к устью ущелья. Уторцы на наших плечах вырвутся на равнину, где степной коннице удобнее всего побеждать.
Совет продолжался несколько часов. Слишком мало было у маршала Мора войск, чтобы рисковать, поэтому пришлось заранее договариваться с каждым командиром, где тот будет находиться и что делать. Конечно, всего не предусмотришь, но герцог постарался, чтобы случайности как можно меньше влияли на оборону Старой Заставы. Даже его смерть не могла стать помехой для мнимого поражения, которое обязано превратится в победу. А как иначе?
Глава 13
Люди славят Тима Пресветлого, лучшего из сыновей матери Эйван. О старшем же его брате, проказнике Яри, порой забывают. А ведь был он прекрасен и силен, и мощь его была настолько велика, что удальства ради рушил он скалы и вырывал из земли вековые деревья.
Была великая битва, и бежали от безудержного Яри демоны мрака, бежали слуги смерти и холода.
Мог бы Яри навсегда очистить землю от приспешников тьмы. Да только не стал богатырь преследовать отступавших демонов, не стал добивать их в темных логовах. Другое было у него на уме.
Больше всего любил Яри бродить по лесам, разговаривая с птицами, бегать наперегонки с волками или играть с молодыми медведями. И вот однажды встретил он в лесу прекрасную девушку. Кем она была? Человеком? Та-ла? Демоном? Никто не знает. Да и важно ли это? Важно лишь то, что на голове у девушки был венок из лесных цветов, а глаза у нее были синими, словно горные озера.
Полюбил Яри красавицу, и она ответила ему любовью. Вместе бродили они среди деревьев, радуясь расцветающей земле.
Но пришло время — и позвала Эйван сына. Яри послушно вернулся домой. Удивилась мать: что за чудеса? На голове богатыря — не сияющий шлем, а пестрый венок, на плечах — не сталь, а накидка из молодых листьев. «Кто тебя изменил, сын? — спросила женщина. И кто станет теперь бороться с тьмой?» Но Яри лишь рассмеялся: «Изменила меня любовь, маменька, а без тьмы нет и света. Ах, маменька, знала бы ты, как сладка теплая весенняя тьма, душистая от цветочных ароматов!»
Тогда Эйван, обидевшись, прогнала Яри. Он ушел и растворился в подгорных лесах, стал ручьями на склонах, наполнил собой сосновые корни и прибрежные лозы. С тех пор называют люди лесные первоцветы — те, что пламенеют на опушках, когда деревья еще не оделись зеленью, — яр-травой. А когда ночи становятся так коротки, что рассвет наступает почти сразу после заката, когда буйствуют в белокипенных садах ошалевшие от любви соловьи, Яри и его подругу можно увидеть гуляющими между деревьев. Скрытые туманно дымкой, они бредут, обнявшись, или порой останавливаются отдохнуть, присаживаются на берег пруда или на торчащие из земли корни…