Железный комендант
Шрифт:
– Пи-и-вит, пи-и-вит… – закричал кто-то пронзительно ему в ответ совсем рядом, потом послышалось громкое хлопанье крыльев.
– Чертовы птицы, – вслух выдохнул Храмской, опуская пистолет.
Спать он решил прямо на сумках с баксами.
Когда Чэну доложили, что арестованный сбежал, убив четверых охранников, он едва не спятил от ярости. Вся воинская часть стояла на ушах до следующего вечера, но беглеца так и не обнаружили. Солдаты и милиция прочесали участок леса от базы до границы – и ничего. Территорию патрулировали с вертолета. Описание Пилипенко передали властям во всех ближайших населенных пунктах. К вечеру стало ясно, что русский, скорее всего, вырвался за границы поисков. От здания изолятора собака привела к дороге, из чего Чэн сделал вывод, что Пилипенко запрыгнул в кузов грузовика, который вывез его с базы.
Проверили записи с камер системы видеонаблюдения, и догадки Чэна подтвердились. Конечно, картинка оставляла желать лучшего, да и камеры не охватывали всю территорию, но момент, когда русский цеплялся за кузов грузовика, был виден четко. На ККП не заметили беглеца, проявив небрежную халатность. Затем он некоторое время ехал, а когда машина притормозила, – выпрыгнул. По карте и маршрутам движения транспорта определили, что русский мог уехать только в центральные районы провинции Хэй. То есть искали они его не там. Однако в центре спрятаться было бы нереально. Чэн учел хитрость и коварство Пилипенко и понял, что тот сделал то, чего от него никак не ожидали. Бежал не к границе, а в центр страны. Проехав часть пути на грузовике, он, скорее всего, спрыгнул и укрылся в одном из горных районов, решил там отсидеться, а уж затем перейти границу, когда все успокоится.
До Чэна дошло, что русский вынашивал план побега с момента, как попал на базу, умело скрывал свое настоящее лицо, терпел пытки и делал вид, что он слабый и беспомощный. А как умело он имитировал слезы и истерику!.. Внезапно Чэн похолодел. В его сознание вторглась поистине ужасная мысль: а что, если все это было спланировано? Вдруг Пилипенко прибыл в Китай с какой-то миссией? Он специально позволил, чтобы его схватили. А что же за данные тогда он им дал о защитных системах? Поразмыслив, Чэн пришел к выводу, что информация, скорее всего, подлинная. В тот момент он ведь хотел их убедить, что сломлен, раздавлен и перепуган. Ему надо было усыпить их бдительность и вызвать доверие. А как он расправился с четырьмя охранниками и вышел из изолятора… Да он настоящий монстр разведки! Взволнованный Чэн принялся звонить начальникам отделений, руководивших поисками. Свернув поиски на границе, они перекинули все силы на горные районы.
Просмотрев папку с компроматом, начальник КПП изменился в лице. Он исподлобья глянул на Ветрова и поинтересовался:
– Что вы хотите?
В этот момент в кабинет ворвался майор Тахмазов, которого Ветров нагло обошел в приемной. Он был пунцовым от злости. Но полковник не дал ему и рта открыть. От его рева задрожали стекла в кабинете:
– Майор, выйди вон! Не видишь, я с человеком разговариваю?! Совсем распустились!
Ошарашенного майора звуковой волной вытолкнуло в коридор. Ветров едва сдержал улыбку, подумав: «Поделом тебе».
Справившись с гневом, Полубабкин повторил вопрос. Данила изложил свои требования насчет состава с лесом.
– Вы понимаете, что меня за это посадят? Как минимум, снимут с должности. Этот состав засветился! Про него все знают, – попытался урезонить Ветрова полковник. В его глазах были страх и отчаяние.
– У меня большие связи в Москве, и я вас прикрою, если что, – соврал Ветров.
– Хорошо, я все сделаю, – вздохнул Полубабкин. Он как-то враз постарел лет на десять и осунулся.
В кабинете нахально громко тикали настенные часы. Полковник достал из нагрудного кармана пачку сигарет и дрожащими руками прикурил одну. Предложил пачку Ветрову, но тот отказался.
Когда все формальности с лесом были улажены, позвонил Лесовский и приказал отогнать состав не к границе, а на станцию. Зачем ему это было нужно, объяснять не стал. Любил он такие фишки – напустить таинственности и всех запутать. Ветров подумал, что ему по большому счету плевать. Потом майор позвонил ростовщику и сказал, что его задание выполнено, пусть «уважаемый человек» выходит встречать свой лес. Состав отправят завтра. Судя по голосу, Дай Гэнь был счастлив. Он попросил Ветрова срочно приехать к нему. Сказал, что хочет угостить его обедом и поговорить… Что ж, надо так надо.
В кабинете хозяина меняльной лавки уже был накрыт стол. Ветрова усадили как гостя на самое удобное место. Помощница принесла принадлежности для чаепития. Сначала Дай Гэнь ходил вокруг да около. С полчаса они обсуждали сорта чая и их достоинства. Потом перешли к патриотизму китайского народа.
– У нас даже бандиты – патриоты. Мафия внимательно следит за политикой китайского руководства и даже в чем-то поддерживает ее, – воодушевленно рассказывал Дай Гэнь. – «Триады», к примеру, никогда не грабят иностранных туристов в своей стране, потому что чем больше приезжает туристов, тем больше денег можно выжать с владельцев магазинов, сувенирных лавок и ресторанов. Туриста могут ограбить разве какие-нибудь отморозки.
«Триады», в отличие от ваших бандитов, стараются укрепить экономику Китая. Даже валюту, зарабатываемую в Америке на продаже героина, наши переводят обратно в Китай. Доллары, получаемые от рэкета владельцев китайских ресторанов в любой точке света, контрабанды оружия и продажи живого товара, тоже перевозятся курьерами в Китай… Знаете, в чем самое главное отличие китайцев от русских?
– И в чем же? – поинтересовался Ветров, отхлебнув из пиалы зеленого чая.
– В том, что у нас есть идея, а вы ее потеряли с развалом СССР, – довольно улыбнулся владелец меняльной лавки. – Наши люди готовы умереть за идею и свое государство, а русские – только за деньги. Вас разъедает капиталистическая зараза.
– Точно, и я давно уже это заметил, – с серьезным видом кивнул Ветров, решив подыграть китайцу. – Помните, как у нас раньше на стройках люди за трудодни работали, практически голыми руками, и жили впроголодь? А сейчас заставь кого-нибудь так поработать, скажут, давай спецодежду, хорошую зарплату, да еще и инструменты попросят. От армии все отмазываются. Страну защищать некому.
– Вот и я об этом, – поддакнул Дай Гэнь, продолжая расписывать, как у них в стране хорошо.
Ветров немного устал от всего этого, но терпел и делал вид, что ему интересно, поддакивал, а временами даже вставлял реплики. Китаец умел обрабатывать людей, знал приемы нейролингвистического программирования и психологию. Однако его, Ветрова, такими штучками не проймешь. Это действует на тех, кто не знает, что их программируют, людей внушаемых, со слабой волей. В чае, конечно же, была небольшая доза тиопентала натрия, от чего Ветров чувствовал себя расслабленным и сонным.
– Вы хотели бы жить в такой стране, как Китай? – под конец своей пламенной речи спросил хозяин меняльной лавки.
– Да я давно об этом думал, – признался Ветров с мечтательным видом. – Меня тут ничего не держит, а у вас там бурный экономический рост. Коммунизм почти победил… Только одно пугает. Что я там буду делать? У меня профессии гражданской нет, капиталов нет, я не художник, не писатель и не музыкант… Умею одно – воевать.
– Ваш талант пригодится в Поднебесной, заверяю вас, господин комендант, – голосом, полным елея, проворковал Дай Гэнь, – нам нужны специалисты в военном деле. У вас большой опыт. Это очень ценный дар. В Китае вас ждут почет, уважение и деньги.