Железный трон
Шрифт:
Он повалился на стол и обхватил голову руками. Сильванна подозвала служанку.
— Есть у вас наверху комнаты? — спросила она.
Девушка взглянула на Эдана и кивнула.
— Думаю, пара свободных комнат на одну ночь найдется.
— Мы снимем одну, — сказала Сильванна.
— Мой друг сегодня не в состоянии куда-нибудь добраться.
Она уплатила за комнату, затем помогла Эдану подняться на ноги. Они подошли к лестнице.
— Куда мы идем? — пробормотал он.
— Уложить тебя в кровать, — отвечала Сильванна.
— Я могу домой… сам, — заявил Эдан.
— Нет, не можешь, — ответила она, помогая ему подняться на следующую ступеньку.
— Без поддержки ты и двадцати ярдов не пройдешь.
— Ммм… может быть.
— Идем же, поднимай ноги.
Наконец они достигли последней ступеньки, она проволокла его через коридор и остановилась возле нужной двери. Затем ногой открыла ее и водворила его внутрь. Богатым убранством комната не отличалась. Стул, таз с кувшином для мытья, несколько одеял, пара свечек и ночной горшок. Сильванна уложила Эдана на кровать, зажгла свечи и принялась раздевать его.
Она стащила с него ботинки, затем развязала пояс бриджей и сняла их. Он лежал на спине, тяжело дыша, но еще не спал.
— Ну же, сядь, — сказала она, пытаясь снять с него рубашку.
— Не опускай руки.
Сняв с него всю одежду, она отложила ее в сторону. Руки Эдана обвили ее талию.
— Я люблю тебя, — сказал он.
Она взглянула на него.
— Я знаю.
Она разделась и легла на кровать. Он повалился рядом с ней. Она накрыла их обоих одеялами и обняла его. Он поцеловал ее в ухо и прошептал.
— Я хочу тебя.
Она ответила ему поцелуем в губы.
— Тогда возьми меня, — нежно произнесла она.
А потом, когда они наконец разжали объятия, он прижался к ней и плакал, пока не уснул.
Глава 4
— Прошлой ночью тебя не было дома, — сказал Гильвейн.
— Да.
— Ты была с Эданом.
Она лишь слегка смутилась.
— Да.
Она с вызовом посмотрела ему в глаза. Он вздохнул. Очевидно, предстоял нелегкий разговор.
— Ты хотя бы представляешь, что ты делаешь?
— Я совершенно точно знаю, что я делаю.
— Так ли это? Следует ли мне напомнить тебе о том, что мы здесь присутствуем в качестве политических гостей? Вероятно, Эдан забыл об этом. В конце концов, восемь лет для человека немалый срок. Через столько лет временное начинает казаться постоянным. Но когда война будет окончена, мы вернемся в Туаривель, и вполне возможно, что тогда люди снова станут нашими недругами.
— Эдан Досьер никогда не станет моим врагом, — возразила Сильванна. — А когда закончится война, я не вернусь с тобой. Разве что ты увезешь меня силой. Я понимаю, что вряд ли смогу противостоять тебе.
Гильвейн вздохнул и покачал головой.
— Я никогда не стану применять к тебе насилие. И никогда не стану заставлять тебя что-либо делать против твоей воли. Но ты не очень хорошо подумала.
— Я все прекрасно понимаю. Я люблю его. И он любит меня. Я могу ему дать то, в чем он нуждается.
— Нет, не можешь, — вздохнул Гильвейн.
— Я предчувствовал это, но надеялся, что ты будешь более разумной. Ты эльф, а он человек. Ты никогда не сможешь дать ему то, в чем он нуждается. Ты можешь удовлетворить его желания в постели, но даже если бы это было единственным, для чего вы остались бы вместе, все равно это неразумно. А что если ты забеременеешь? Ты представляешь, каково полуэльфу в человеческом обществе?
— Солдаты приняли нас, — отвечала она.
— Потому что мы бок о бок сражались вместе с ними в течение долгих восьми лет и сумели заслужить их уважение. Но вспомни, как это было в самом начале. Вспомни, как долго пришлось ждать, пока нас примут, и как нам своей кровью приходилось платить за это. Если ты дашь жизнь ребенку полуэльфу, ему или ей несладко придется среди людей.
— Ты можешь приготовить мне зелье, чтобы у меня не было детей, — возразила она.
— Да, могу, — согласился он.
— И я так и сделаю, если ты продолжаешь настаивать на своем безумии, но все же подумай хорошенько, сестренка. Даже если не будет больше войны, все равно у вас не получится долго скрывать ваши отношения. Такое очень быстро становится всеобщим достоянием. Эдан самый важный человек после императора. Он благородный, а ты безродный эльф. Ваша связь принесла бы ему только неприятности. Мог бы разразиться скандал во дворце. Он обязан найти женщину из благородной семьи и продолжить свой род. Полуэльфийский ребенок не смог бы стать наследником первого советника при императоре Ануира.
— Ты сама еще ребенок, — продолжал Гильвейн, — но по человеческим меркам ты годишься ему в матери. Ему это может быть все равно, но злые языки найдутся. Ты говоришь, что способна дать ему то, в чем он нуждается. Что касается того, как люди представляют себе любовь, истинную любовь, то тут они похожи на нас. Им нужен кто-нибудь, с кем можно бок о бок дожить до глубокой старости. Вместе. А это ты никогда не сможешь дать ему. Если ты свяжешь с ним свою жизнь, тебе придется увидеть, как он состарится и умрет, а ты все еще будешь оставаться молодой и привлекательной женщиной. Это разобьет твое сердце, Сильванна.
— Что ты знаешь об этом? — гневно возразила она.
— Ты избрал безбрачие ради совершенствования в своем искусстве магии! И из-за того, что ты сам никогда не любил, ты отказываешь мне в праве на счастье, пусть недолгое?
Гильвейн подошел к ней и мягко обнял за плечи.
— Нет, я не хочу лишать тебя чего-либо, кроме боли и разочарования.
— Тогда докажи это.
Гильвейн глубоко вздохнул.
— Хорошо. Я приготовлю тебе зелье, чтобы ты не принесла ребенка. Если я не могу отговорить тебя от совершения безумства, то хотя бы помогу тебе избежать нежелательных последствий. Но я не одобряю это, Сильванна, и боюсь, ты пожалеешь о своей беспечность. И ты, и он.