Железный трон
Шрифт:
— Тогда зачем ты сегодня пришел сюда? — удивилась Сильванна.
— Мне просто захотелось отдохнуть от обязанностей и чувства ответственности за все происходящее. Я так устал от этого за последнее время, — пожаловался он.
— Микаэл просто испытывал мое терпение все эти дни. Вспомни, каким он был восемь лет назад, когда ты впервые появилась здесь. Он возмужал с тех пор, и мы все тоже сильно изменились. Но в те дни я нуждался в обществе ровесников, людей, не имеющих отношения к придворной жизни. Думаю, тогда мне требовалась некая внутренняя смелость, чтобы отважиться прийти сюда и распивать вино в компании философов, поэтов, художников, а то и просто преступников. Иногда мне удавалось почувствовать себя одним из них, — он покачал головой.
— Как странно. Сегодня вечером я убил трех людей, и вовсе не жалею об этом. Они напали на меня, и убили бы, если бы я не смог защитить себя. Но я жалею Вэзила, который нападает только на себя самого. Как странно я изменился!
Сильванна потянулся вперед и дотронулась до его руки.
— Знаешь, обычно все люди кажутся мне странными, но тебя я понимаю больше других. — Ее голос звучал успокаивающе, она долго не убирала руку. Эдан улыбнулся.
— Я считаю это комплиментом.
— Так и было задумано.
Эдан подозвал служанку и заказал бутылку вина.
— Я собираюсь как следует напиться сегодня вечером, — сказал он.
— Когда мы допьем эту бутылку, принесите еще одну.
— Не вини себя, — проговорила Сильванна.
— В том, что произошло во время последнего сражения, нет твоей вины.
— Хотел бы я, чтобы так было, — возразил Эдан.
— Но ведь я всегда считал, что пользоваться Миром Теней безумно опасно. И всегда считал этот риск неоправданным. Уверен, что Микаэл мог бы прислушаться к моему мнению. Если бы я постарался его отговорить, все было бы по другому.
— Сомневаюсь, — ответила Сильванна.
— Ты же знаешь, что если Микаэлу что-либо взбрело в голову, ничто и никто не сможет помешать ему.
— Интересно, напьется ли Микаэл этой ночью, — произнес Эдан. Сильванна под столом сжала его руку.
— А бессмертные боятся смерти? — спросил он.
— Конечно, да, — отвечала она.
— И наш страх смерти не становится меньше оттого, что мы живем гораздо дольше вас. Нас так же, как и вас, можно убить. Все боятся смерти.
Эдан покачал головой.
— Нет, не все. Не думаю, что Микаэл боится. Я не видел, чтобы он вообще чего-нибудь боялся. Мне кажется, он просто не способен испытывать страх. Поэтому он бывает таким беспечным иногда. И от этого в большой степени зависит его способность воодушевлять солдат. С этой точки зрения, он не столько обладает даром, сколько наоборот ему не достает чего-то глубоко присущего нормальным людям. Меня всегда поражало это, я хотел быть таким же храбрым, как он. Но теперь все изменилось.
— Как же? — спросила она, все еще держа его руку. На его лице появилось выражение глубокой печали, и это растрогало ее.
— В этот раз я осознал нечто, чего не понимал раньше, сказал он, наполняя свой кубок. Он предложил подлить и ей вина, и она кивнула в знак согласия.
— Храбрость это вовсе не отсутствие страха, — продолжал он, наливая вино в ее бокал.
— Бесстрашие означает всего лишь отсутствие страха. Храбрость это способность превозмочь страх. Нет страха, нет и храбрости. Я осознал это совершенно внезапно там, в Паучьих Чащах, когда эти кошмарные твари пытались загнать нас в ловушку, — и он вздрогнул, вспомнив то, что еще недавно происходило с ним.
— От этих тварей у меня мурашки по коже побежали. Тогда в Мире Теней ты сняла с меня паука и рассказала мне, как они забираются в волосы и откладывают там личинок. После этого меня по ночам мучили кошмары. Я просыпался в холодном поту и реально чувствовал, как они копошатся у меня в волосах. Я в ужасе бежал в ванную и тер себя мочалкой почти до крови. И все это после одного единственного паука. А тут их были сотни тысяч, казалось, что стволы деревьев шевелятся, и все покрыто паутиной, и повсюду были эти твари.
Его дыхание участилось, он нервно отпил вина, затем одним глотком осушил и вновь наполнил кубок.
— Я за всю свою жизнь не испытывал такого ужаса. Я почти потерял рассудок от страха. И если я не поддался панике и не спрыгнул с воплем с коня, то лишь инстинкт самосохранения удержал меня. И все же, отчетливо представляя себе, что будет, если я потеряю самообладание, я находился на грани того, чтобы совершить это. И тут я обернулся и увидел наших солдат. Они шли за нами пешком. Я увидел их лица и понял, что они испытывают такой же страх. Я почти видел их ужас. Я чувствовал запах страха. Но они продолжали маршировать строем…
— Им больше ничего не оставалось делать, — возразила Сильванна.
— Я тоже боялась, но дать волю чувствам означало бы смерть. Нас бы просто уничтожили.
— Я понимаю это, но дело тут в другом, — сказал Эдан. Он снова опустошил кубок. Снова подлил себе вина.
— Дело вот в чем. Армия воюет уже восемь лет. Конечно, случаются перерывы в сражениях, каждую зиму мы распускаем солдат, но каждую весну они снова являются на наш призыв. И независимо от того, как закончилась предыдущая битва, сколько людей мы потеряли, все равно оставшиеся в живых заново приходят и сражаются за нас. Последняя кампания была хуже некуда. Мы и близко не сумели подойти к армии лорда Эрвина, все время натыкались на людоедов, бились с живыми мертвецами, были атакованы легионом пауков, нас преследовали гоблины… Наши доблестные солдаты перенесли столько, сколько ни один обычный человек в принципе не моет вынести, но я не сомневаюсь, что по первому нашему слову они снова придут и будут сражаться, отдавая все силы и свою жизнь до последней капли крови. Это и есть храбрость.
Она кивнула, наблюдая за ним. Он постепенно пьянел. Вот он потянулся за вином и налил себе еще. На этот раз она присоединилась к нему, но он уже опередил ее на несколько бокалов. У него начинал заплетаться язык.
— Если бы Микаэл обладал истинной храбростью, он бы никогда не повел их снова в Мир Теней. Холодный Всадник был предупреждением. В этот раз мы выжили… ну, некоторые из нас… но вряд ли нам повезет так в следующий раз. Тогда и придет время для моей личной храбрости, ты понимаешь? Я должен предотвратить это. Я должен найти в себе силы противостоять безумству Микаэла. Прежде я никогда не делал этого. Вэзил обругал его кровожадным ублюдком. Ты удивилась, как я мог позволить ему так говорить об императоре. Да потому что он прав, вот почему! Микаэл и есть кровавый ублюдок. Он видит перед собой цель и ему наплевать, какова цена. Это ужасно, ужасно! Да плевать, пускай Эрвину достанется эта проклятая Западная Область! Какая разница? Будет две империи вместо одной. Что с того? Ничего. Ничего!