Железный трон
Шрифт:
— Ну надо же, — отметил Вэзил.
— Кажется, я оскорбил кого-то в самых лучших чувствах!
— Думаю, это для тебя не ново, — бесцеремонно парировал Эдан.
— Неплохой удар! Я с приятным изумлением отмечаю, что твои служебные обязанности вынудили тебя поднабраться ума. Или это всего лишь отголоски твоего героизма, проявленного столь ярко на поле брани? Раньше ты бы ни за что не отважился на подобную реплику. Ты заслужил выпивку. Дьердрен! Подай лучшего вина для мох уважаемых гостей!
К удивлению Сильванны, Эдан спокойно уселся за стол рядом с Вэзилом. Слегка нахмурившись, она присоединилась к ним.
— Если уж речь зашла о прошлом, Вэзил, скажи мне, как поживает Кэтлин? Ты видишь ее хоть иногда?
Вэзил фыркнул.
— Вижу ее? Да я женат на этой сучке. Конечно, это не самый умный из моих поступков, но она забеременела от меня. И я счел своим почетным долгом совершить благородный поступок. Ты же знаешь, за всю свою жизнь я совершил не слишком много благородных поступков. В действительности, я полагаю, это был первый, единственный и последний мой благородный поступок. Приятное разнообразие, ты не находишь?
— Итак, ты теперь супруг и отец, — подвел черту Эдан.
— Честно говоря, никогда не мог представить себя в этой роли.
— И я также, — согласился Вэзил, обхватывая бокал. Служанка принесла вино, и Вэзил засуетился в поисках кошелька.
— Я заплачу, — предложил Эдан. Он отдал деньги девушке, щедро прибавив на чай, и она поблагодарила его низким поклоном и улыбкой.
— У тебя сын или дочь? — полюбопытствовал Эдан.
— И того, и другого понемножку. Один сын, две дочери и еще кто-то на подходе. Я совершенно измучен вопящими детьми и сварливой женой, которая становится все объемней с каждым новым прибавлением в нашей любящей семейке. Увы, роза уже отцвела. Но если я бываю достаточно пьян, то у меня иногда получается исполнять свои супружеские обязанности. По крайней мере, в течение пары сладких минут.
— Удивляюсь, как это она вам позволяет, — сказала Сильванна.
— Ага, ты умеешь говорить! Великолепно! А я уже боялся, что мне придется точить лясы с одним лишь Лордом Эданом.
К этому моменту все ранее присутствовавшие уже покинули таверну, не сказав ни слова на прощанье. Вэзил с момента появления Эдана перестал обращать на них внимание.
— О, да, эта пылкая душа все еще нежно влюблена в меня, понимаете ли, невзирая на постоянное недовольство моим нетрезвым состоянием. Но я просто обязан пить, чтобы обеспечивать существование своей растущей семьи. Я более не способен творить, когда бываю трезв.
— Может, ты окажешь нам честь и прочитаешь одну из твоих последних баллад? — попросил Эдан.
— И думать забудь, — отрезал Вэзил.
— Я не читаю свои баллады, я сочиняю их для тех, кто презентабельнее меня смотрится на сцене. В последний раз, когда я пытался выступить перед слушателями, я свалился со сцены. Сломал арфу и запястье. Так что теперь не способен сыграть ничего стоящего на этой проклятой штуковине, да это не столь существенно для такой ерунды, какую я сочиняю в последние годы. Если бы я начал писать о том, что мне в действительности близко и дорого, никто не дал бы мне ни гроша. И тогда моя семейка подохла бы с голоду.
— Если ты нуждаешься… — начал Эдан.
— Оставь при себе свою щедрость и свои деньги, — прервал его Вэзил.
— По правде говоря, я весьма преуспеваю в делах. По моим собственным меркам, конечно. Несколько лет назад отец Кэтлин преставился, оставив после себя кузню на добрую память. Я один с этим не мог справиться, поэтому взял себе компаньона, такого молодого и трудолюбивого парня. Он так преисполнился чувства признательности и так усердно взялся за дело, что оно теперь процветает. А мои баллады, хотя и полны слащавой патетики, но все же пользуются успехом, и спросом. У меня есть даже посвящение вашему императору, представь себе. Я прославляю его удивительные достижения на поле битвы за объединение империи и за его несравненный героизм, проявленный при стычках с коварным врагом. Если бы я не утратил чувства стыда, то наверно умер бы от него, но увы! я продолжаю жить. Что ж, не выпить ли нам как старым добрым друзьям?
— Предлагай тост, — согласился Эдан. Вэзил на секунду задумался.
— Будущее представляется мне слишком ужасным, чтобы к нему обращаться, — сказал он.
— Значит, за прошлое, — проговорил Эдан. Они подняли кубки и выпили.
— Пожалуй, теперь мне пора отправляться в мое скромное жилище, — решил Вэзил.
— Ибо я не желаю далее испытывать ваше терпение, а жена моя несомненно ожидает меня, не сомкнув глаз, в размышлениях о том, доберусь ли я живым хотя бы к утру, или же завтрашний день она встретит богатой вдовой, имеющей под боком привлекательного и мускулистого молодого кузнеца. На его месте я бы обеспечил себе будущее, работая на ее кузню. Она все еще аппетитная штучка, хоть и утратила стройность и очарование юности.
— Передай, пожалуйста, Кэтлин мои наилучшие пожелания, попросил Эдан.
— Обязательно так и сделаю. Уверен, она будет польщена тем, что ты ее помнишь. Я помню, ты тогда глаз на нее положил. Вечно глядел на нее глазами влюбленного теленка. Тебе бы следовало отбить ее у меня. Я знаю, что ты никогда не женился бы на ней, но я бы ее после тебя не принял, так все и закончилось бы к обоюдному удовольствию.
Он, шатаясь, поднялся на ноги.
— Ну, что ж, желаю вам спокойной ночи, лорд Эдан Досьер. И вам тоже, леди эльф. И передайте мои наилучшие пожелания вашему кровожадному ублюдку императору. Скажите ему, что я буду превозносить в своих виршах его благородные деяния и проклинать в своем сердце его благородной имя.
Он едва не упал возле двери и с трудом вышел на улицу в ночь.
— Какой ужасный, низкий человек, — произнесла Сильванна с возмущением.
— Он даже презрения не достоин. Все не могу поверить, что ты позволил ему так с тобой говорить. Он действительно был когда-то твоим другом?
Эдан с минуту молча смотрел в свой полупустой бокал.
— Я думаю, что Вэзил вряд ли был чьим-либо другом, — ответил он наконец.
— Веришь ли, было время, когда он был красив и обаятелен. Да, он уже тогда бывал желчным и циничным, но он умел очаровывать. Его очарование было до некоторой степени опасным. Я так хотел походить на него!
— Это сложно представить, — возразила Сильванна.
— Он стал таким, — пояснил Эдан.
— Будучи фаталистом, он не верил ни во что, кроме самого себя. А когда вера в себя была утрачена, не осталось ничего, во что он мог бы верить. Я уверен, что ты не чувствуешь к нему и половину того отвращения, которое он испытывает к самому себе.
— А эта девушка, о которой ты упомянул, Кэтлин. Ты любил ее?
— Возможно, какое-то время. Но это было лишь слепое увлечение. Кроме того, она смотрела только на Вэзила. Я никогда не пользовался особым успехом у женщин. Мне не хватало остроумия Вэзила, его умения выказать себя в нужном свете. В обществе любой девушки я замыкался и становился тем более неуклюжим, чем больше она мне нравилась. Кроме того, я был сыном лорда Тиерана, и меня не принимали как своего. Конечно, девушкам из простонародья лестно бывает завести интрижку с мужчиной из более высокого круга, тем более, что если это и не ведет к женитьбе, то все же ребенок бывает признан. Но сын первого министра занимает слишком высокое положение. Я всегда ощущал их неловкость в моем присутствии. Исключением был Вэзил, которому с его беспечным индивидуализмом было не до титулов.