Железо и розы

Лекаренко Александр Леонидович

Он потоптался на месте происшествия, не обращая внимания на угрюмо насупившегося рядом с ним начальника охраны, посмотрел влево, вправо, вверх, - усилия предпринятые уркой, чтобы снять кабель, явно того кабеля не стоили.
– Чья территория?
– спросил Леня.
– Ничья, - с непонятной мстительностью ответил начальник охраны.
– Вот и обращайтесь ни к кому, - и не оборачиваясь, Леня пошел прочь, так и не раскрыв свою папку.
– Эй, эй!
– крикнул начальник ему в спину, - А как же...
– Леня на секунду остановился, - Пусть хозяин придет в контору и напишет заявление, если хочет. Здравия желаю.-

Бредя на опорный, Леня раздумывал о том, что кабель уже прокололи наркомы из числа работничков этого предприятия, может и сама охрана. Больше некому и незачем, к тому же, они располагали необходимым инструментом на подхвате и ночным временем. Стоило лишь сверить учеты с отделом кадров и пошмонать по скупкам, где у Лени были коны, - легко это дело раскрывалось. Да только на хрена? В контору они прозвонили для чистого понту. Никто не придет. Никто не пришел. Но через три дня, какое-то хулиганье побило окна в офисе, а потом и морду начальнику охраны, да так, что тот оказался в больнице и Костя пришел к хозяину, - больше идти уже было некуда. Хозяин покорчился, пожевал губы и нехотя набрал номер Марины, - через тридцать минут, Алеша вошел в его кабинет.

– Ну, и где же вы работали раньше, - лениво произнес хозяин, - До того, как вас... нашла моя дочь?
– Экспедитором, - вежливо ответил Алеша, - У ее первого мужа. Контролировал

и охранял грузы.
– Это называется, - «экспедитор»?
– хмыкнул хозяин. Алеша промолчал.
– Ладно, что вы конкретно умеете делать?
– вздохнул хозяин.
– Я умею охранять грузы, территорию и конкретных лиц, - ответил Алеша.
– Да?
– вяло удивился хозяин, - Вы получили специальное образование? Спецназовец?
– Нет. Филолог,- ответил Алеша.
– Вот как?
– хозяин широко открыл набрякшие глаза,- И что вы собираетесь делать на моем заводе?
– Пока ничего, - Алеша пожал плечами, - Меня оторвали от работы и попросили оказать помощь. Я пришел посмотреть, в чем эта помощь может заключаться.
– Ну-ну, не надо быть таким заносчивым, молодой человек, - хозяин начал багроветь, - Вы бандит, я так понимаю?
– Алеша удовлетворенно прикрыл веки, чтобы скрыть блеск глаз, - этот тип не умел контролировать себя, болтал, влезая в неведомые ему дебри, где легко потерять язык вместе с головой и пытался обидеть человека, в помощи которого нуждался, - он был дураком, с этим будет легко.
– Нет, - мягко сказал Алеша, - Я не бандит. Бандит, это тот, кто состоит в банде. А я решаю вопросы частным образом для частных людей. Марина мне платит и я ни разу не разочаровал ни ее, ни обоих ее мужей. Если вы не нуждаетесь в моих услугах, - просто скажите и я уйду.
– Ну, ладно, - босс помолчал, пережевывая извилинами сказанное Алешей, - Я возьму вас исполняющим обязанности заместителя начальника охраны. Временно. Так, Марина платит?
– Платит, - кивнул Алеша.
– Значит, у меня будете получать полставки. Сторожа. Справитесь с обязанностями, пока выйдет постоянный работник, - получите премию, - веско сказал босс, - Сто еврей дам.
– Хорошо,- сказал Алеша.
– Конечно, хорошо, - осмелев, прорезался Костя, при виде уже купленного товара, - Сто евриков, ни за что, ни про что.
–

Г л а в а 27.

Во дворе раздался шум машины и выглянув из окна особняка, Алеша понял, что случилось то, чего он опасался, - девки сорвались. Они выходили из сияющего черным лаком джипа «чероки», - Зебра, в своем черном платье, едва прикрывающем черные трусы спереди, - сзади их просто не было, Гела, в чем-то очень похожем на парадный наряд африканского вождя из шкуры леопарда, - очень похожей на настоящую и Эвелина, смахивающая на нимфетку из подпольного журнала для извращенцев, - в белоснежной блузе из полупрозрачного шифона она могла бы выглядеть почти одетой, если бы не рейтузы из того же материала в алую полоску. Алеша усмехнулся, - да, эти три стервы резали глаз, сердце и ниже, как три бритвенных лезвия, чуть припачканные кровью и на фоне бликующего хромом «черри» ассоциировались с постером из «Пентхауза», - но кто мог бы заподозрить в них воспитанниц спецприюта и уродов в масках, перебивших персонал «Кредита»? Они сделали гигантскую глупость, - но все, что они сделали и Алеша вместе с ними, было глупостью не меньшей, чем этот пожар в лесу, пожирающий листья и возможно, замаскировавшись сдуру, как клоун в цирке, - они сделали не большую из них. Оставалось надеяться, что ростовщики не выкладывали свои тугрики по номерам, а если выкладывали, - то Алеша, как и любой дурак, - всегда готов был выкинуть свой последний козырь.

«Черри» не выглядел так, как будто его хозяин лежит в багажнике, - он выглядел как только что сошедший со стапелей торпедный катер, об который еще не успели разбить ничью голову - и не заботясь об отпечатках пальцев, не обращая внимания на застывший постер из «Пентхауза», Алеша полез в салон сразу, сбежав по ступенькам. Он быстро нашел новенький техпаспорт, выданный на имя Афанасьевой Ларисы Дмитриевны и такую же водительскую лицензию, - с фотографией лыбящейся Зебры.
– Муха не еб...ась, - гордо сказала она, заглядывая ему через плечо. При одном лишь взгляде на документы, Алеша сразу все понял и уже не сомневался, что где-то рядом лежит и совершенно легально выданный паспорт, - который через минуту и нашел. Инга воспользовалась уникальной возможностью, которой навсегда, вместе со многим другим, лишены взрослые, - она заплатила за аренду свидетельства о рождении, какой-то полу-беспризорной дуре, которой через пару месяцев исполнялось шестнадцать лет и получила за нее абсолютно подлинный паспорт. Когда же арендодательница истратит все деньги на дрянь из киосков и цыганских поселков или истечет срок договора или возникнут форсмажорные обстоятельства, в виде нужды в очередной афере, вроде замужества, - она просто получит новый, заявив о потере паспорта и если она хотя бы одного пола с арендобрателем, то ни у кого не возникнет сомнений, что за пару-тройку лет девочка могла и изменяться. Четырнадцатилетний гражданин имеет законное право купить или продать, хоть пароход и без паспорта, но за получение полноценных водительских прав в шестнадцать лет, конечно же пришлось чуть-чуть приплатить, - ну и что? За это дело платят и в тридцать.

Задрав свою шкуру, Гела выдернула из шелкового треугольника на лобке, за-менявшего ей кошелек, портмоне, чемодан и банковский сейф, синекожую, на американский манер, как свежий утопленник, паспортину с устрашающими вилами на этикетке, - А такое видел?
– Ты губы себе не прищемила?
– нейтрально спросил Алеша, не обращая внимания на еще пахнущий паспорт, - какая разница чью родословную арендовала Гела? Перед тем, как занавес опустился, он успел увидеть перламутровую рукоять револьверчика, торчащую из того же места, - как много, умеючи и при желании, можно уместить в клочок материи, недостаточный даже чтобы высморкаться, - для человека с большим носом.
– Причем тут губы?
– не поняла Гела, не подозревавшая о наличии каких-то губ в обычной шмоньке, - но Алеша уже сунул руку ей между ног и выхватил контрабанду, - Что это?
– Газовый фуфель, - огрызнулась Гела, - За кровные бабки купленный. Но в него влазит патрон от «пээма».
– Алеша не хуже нее знал, что куда влазит. Он раскрыл игрушку, которая сламывалась, как ружье, без всяких лишних прибамбасов, - в четырех гнездах барабана поблескивали донца патронов с армейской маркировкой. Такие волынки с клеймом «береты» затеяли делать еще югославские Кулибины, затем подхватили ушлые хорваты с албанцами, - специально для СНГ, - куда их легально импортировали ребята с очень высокими, надо полагать, «крышами». По документам эти стволы проходили как «револьвер сигнальный», вся хитрость заключалась в качестве оружейной стали, выдерживающей многократную нагрузку пороховых газов, а минимальный допуск, пропускающий гильзу боевого патрона был незаметен на глаз, - если его слишком широко не раскрывать. Ментовские верхи непо-средственно участвовали в этом приколе, а низы, хоть сколько-нибудь имеющие в голове, - знали о его наличии, но смотрели мутным глазом на то, что не запрещено официально, - просто облагая это негласным налогом через разрешительную систему или в обход нее.
– Где ты его взяла?
– спросил Алеша.
– В магазине купила, в паспорте разрешение лежит. Дай сюда, - Гела забрала из Алешиных рук и вернула игрушку в свое гнездо, - У меня продавец знакомый, сто баксов сверху за культурное обхождение.
– Алеша не сомневался, что такие же штучки есть и у подельниц, в соответствующих местах, - Эвелина не могла не оценить преимуществ гладкого ствола, с трех метров сбивающего человека, как удар лома, не оставляя никаких надежд, в том числе и на идентификацию пули и не спрашивал, откуда у них знакомые

в оружейных магазинах, - он никогда не контролировал барышень полностью и очевидно было, что их светская жизнь не кисла в болоте, ни когда они курировали его у минерального источника, ни после.

В тот же вечер, Леня Кубаткин сидел в пивняке со знакомым гаишником и пил с ним водку.
– Представляешь, - рассказывал гаишник, - Сегодня приходит одна писюха регистрировать машину. Красивая, правда, как на витрине.
– Машина?
– меланхолично спросил Леня.
– Нет, писюха, - объяснил гаишник.
– У кого?
– поинтересовался Леня.
– У меня, - ответил гаишник и замолчал, мрачно хрустя огурцом.
– Я тебе не верю, - сказал Леня и тоже замолчал.
– Тебе показать? Как ты мне можешь не верить, - горько сказал гаишник и извлек из кармана несколько бумажек, - Когда мы бухаем с тобой на ее деньги?
– Действительно, писюха, - сказал Леня, презрительно посмотрев на бумажки.
– Так я ж и говорю, - воспрянул гаишник, - Приходит сегодня одна писюха...
– Так кто у кого взял, я не понял?
– угрожающе перебил его Леня.
– Ну... я, - подумав, ответил гаишник.
– За что?!
– страшным шепотом спросил Леня,- За что ты, гад, взял деньги у бедной девочки?
– Так машина ж была, - «че-ро-ки»!
– простонал гаишник.
– Ну и что?
– прищурился Леня, - Может, она тонну шипованной резины стерла за эту тачку, а ты с нее последние копейки...
– Так она ж еще и номер захотела!
– закричал гаишник. – Какой?
– быстро спросил Леня.
– 01-666-ХА-ХА, - четко ответил гаишник.

Если бы кто-то услышал этот разговор со стороны, - он бы подумал, что общаются два пьяных ментовских дебила. Но Леня и его собеседник, отнюдь не были пьяными дебилами, - они были очень неглупыми людьми и в пивняке не было столько водки, чтобы напоить их пьяными. Просто они знакомы были уже очень давно и всегда беседовали так за выпивкой, подначивая друг друга, чтобы внести маленькие «ха-ха», в совсем не располагавшую к смеху жизнь – и обменивались информацией, между делом. Гаишник-то был гаишником, - но был он еще дознавателем, расследующим обстоятельства ДТП, - что в связи с массой злоупотреблений на почве страховки, требовало и качественных мозгов и немалого опыта.

– Красивая, говоришь, писюха?
– задумчиво спросил Леня.
– Писюха,- кивнул гаишник, - на вид лет девятнадцать, не больше. И красивая, - он закатил глаза, - Смерть. Ноги, сиськи, попа,- во!
– гаишник что мог, показал руками, - И все наружу. Волосы полосатые, как у зебры.
– Что-то такое замелькало в голове у Лени, как полосы на экране старого, черно-белого «Рекорда», который стоял у него в летней кухне. Выкинь «Рекорд», Леня, он пережил свое время, он слишком хорошо работает, несмотря на то, что его так много били по голове, выкинь, Леня, не вспоминай.
– Увидишь такую, как гаишный жезл, - ухмыляясь, продолжал гаишник, - Сразу встанет, как пограничный столб любой. Мимо не проедет. И откуда они берутся такие, прямо на дороге? А посмотришь по телевизору на этих «королев красоты», - ну, раскладушки, ей-бо. И за что им такие бабки отстегивают?
– За то, что ты плюешься, но смотришь, - ухмыльнулся Леня, - Как на мудака с жезлом. Не дашь, - душу вытрясет.
–

Г л а в а 28.

– Ну, как дела?
– спросила Марина.
– Нормально. Внедрился, - ответил Алеша.
– Ну, тогда получай медаль на грудь, камерад,- сказала Марина и выложила на стол настоящую медаль, из настоящего золота, в красивой дубовой коробке. Затем, она вынула медаль на черно-белой ленте и повесила ее на шею Алеше.
– Вот те на, - сказал Алеша, - Раньше за медаль ложились под танк. Или двадцать лет сидели в забое. А теперь достаточно обдурить старого дурака.
– Ты глубоко ошибаешься, самурай, - сказала Марина, - Никогда золота не получали те, кто ложился под танк. Или двадцать лет сидел в забое. Золото всегда получают те, кто летает высоко и хочет многого, - первые. Кто может смотреть на солнце. Золото, дорогой, выедает глаза забойным лошадям.
– Алеша поднял медаль к глазам. На одной ее стороне было написано в дубовом венке, - «Стоящему у истока» - и №1 внизу. На другой стороне был крылатый ангел с мечом и надпись, - «Стоящему на страже».
– На страже чего?
– спросил Алеша, - Истока, - усмехнулась Марина.
– А почему лента черно-белая?
– спросил Алеша, - Как у схимника.
– Потому, что все другие сочетания и цвета уже кто-то прихватил, - ответила Марина, - А у схимника ничего нет. Черно- белый цвет, - это цвет всего. Мир такой и есть, - черно-белый.
– Еще это цвет анархии, - заметил Алеша.
– А разве ты не анархист?
– Марина подняла красивые брови, - Ни в коем случае, - ответил Алеша, с большей горячностью, чем ему хотелось бы, - Уверяю тебя, я всей душой стремлюсь к закону и порядку, - он помолчал, - Которого здесь нет.
– Вот потому, там и ангел, - усмехнулась Марина. Отпраздновав свое лауреатство шампанским с Мариной, Алеша вышел под руку с ней, во двор заводской конторы. Здесь и раньше было красиво. Но теперь, когда восстановили розарий и плитами розового туфа выложили дорожки, - стало великолепно. Алое солнце касалось вершин сосен.
– Ты так и не сказала, почему наградила меня в бункере, как Скорцени, - улыбнулся Алеша, - Почему не присутствовал Большой Босс? или я не имею права носить значок №1 до полной победы во всем мире?
– Можешь носить его, как ладанку, - усмехнулась Марина, - Шнурок только вдень, ангел там уже есть.
– №2 не будет возражать?
– поинтересовался Алеша.
– Даня вне конкуренции. С тобой, во всяком случае, - без улыбки сказала Марина и Алеша почувствовал себя, как собака, которую ударили хлыстом, - Но в том, что касается наших с тобой дел, - он человек десятый. Он знает, что ты гард, помогаешь отцу по моей просьбе и неплохо справляешься как менеджер у нас, - больше ему и не надо ничего знать.
– Как у тебя дела в семье?
– помолчав, спросил Алеша.
– Нормально, - усмехнулась Марина, - Внедрилась. Но Костя действует мне на нервы, еще больше, чем отец. Если бы ты знал, как я его ненавижу.
– За что?
– удивился Алеша.
– За все свое, на которое он зарится, - с искренней и чистой злобой ответила Марина, - Ленка еще имеет какие-то права и папочка просто высидел ее под своим крылом, - но этот гад вполз и набросал своих змеиных яиц.
– У тебя опять киснут мозги, - сухо сказал Алеша, - Это змеиное яйцо, - твой племянник, а Костя высижен твоим папочкой, не менее, чем твоя сестра.
– Да понимаю я, - Марина нервно зевнула, - И все равно, ничего не могу с собой сделать, - ненавижу. Холуй он. Не наша кровь.
– А-а-а,- усмехнулся Алеша, - Кровь заговорила? Баронесса фон..., - как тебя там по мамочке, - Зюскин?
– Он подумал, что Марина его сейчас ударит, но она стиснула кулаки и ухмыльнулась ему в лицо. –«Есть кровь», - подумал Алеша и сказал вслух, - С такими настроениями, фройляйн, нечего лезть в кровную месть. Надают вам по мордасам и выкинут вон. И моя медаль не поможет. Что я с ней буду делать, - гавкать, глядя как вы сопли льете?
– Я думаю, - тихо сказала Марина, - Что если кончить Костю, это делу не помешает.
– Я тоже так думаю, - кивнул Алеша, - Это помешает производству. Но набегут менты.
– Это можно сделать где-нибудь подальше от завода, от дома, - бесцветным голосом сказала Марина.
– Ну, я могу поехать за ним на Бермуды и утопить его там в море, - ухмыльнулся Алеша.
– Ты не юродствуй, - еще тише сказала Марина, - Тебе кто платит?
– Спасибо, - Алеша снял с шеи медаль и насильно вложил ей в руку, - Моя нога уже в порядке.
– После этого, он повернулся и пошел прочь.
– Стой!
– крикнула Марина. Он остановился, не оборачиваясь.
– Ну, извини, - Марина обхватила его за шею и прижалась всем телом сзади.
– Ну, извини, извини,- горячо зашептала она ему в ухо, - Ну, - сука, ну, - стерва, ну,- такая я, не могу иначе.
– Она была права. Она была искренней и совершенно честной с ним, в своей стервозности. И очень похожа на Зебру в этом - и в бедрах, которыми прижималась к его ягодицам.