Железо и розы
Шрифт:
Г л а в а 35.
– Ты должен что-то делать, - сказала Елена, нервно расхаживая по спальне.
– Что я могу сделать?
– мрачно спросил Костя, он сидел на кровати и завязывал галстук, - Это ты дочь хозяина, а не я.
– Ты директор, ты имеешь права!
– закричала Елена.
– Какие, на фиг, права?!
– Костя чуть было не добавил, - «дура», - но сдержался, - Если хозяин захотел, чтобы временный начальник охраны стал постоянным, - будет. Если захотел ввести Марину в совет учредителей, - введет. Она давно уже имеет такое формальное право, как и ты. Но ваши формальные права становятся реальными, - если так хочет хозяин. Понятно тебе?
– Что нам делать, Костя?
– тихо спросила Елена.
– Самым оптимальным вариантом было бы, - сказал Костя, кончив завязывать галстук и глядя в пол, - Если бы твой отец умер. Прямо сейчас.
–
Хозяин сидел в своем кабинете, задумчиво глядя в окно. Только что он провел некоторые преобразования в учредительном фонда фирмы, переведя из своего пая два первоначальных взноса по 270 тыс. долларов на счет Марины - и росчерком пера сделал ее старшим учредителем. Мечта Марины исполнилась, - она стала миллионершей.
Дорога круто пошла вниз, но занятая своими мыслями Марина, не ослабила ноги на педали газа. Вдруг, с малозаметной грунтовки, пересекающей лес, на дорогу впереди выскочил черный джип. Удар пришелся в дверь водителя. От сотрясения голова Гелы слетела с шейных позвонков, оборвав нить соединяющую ее с жизнью. И несовместимая с жизнью Гела улетела прочь, как и прошла по ней, - черной молнией. Лобовое стекло рассыпалось за мгновение до того, как Марина пролетела сквозь него и задев сосками груди крышу развернувшегося джипа, в миллиметре пропустив мимо виска ствол сосны толщиной в обхват, - рухнула в кусты орешника.
Леня Кубаткин посмотрел через прутья роскошной кованной ограды на мрамор-ную плиту у двери особняка, с надписью золотом, - «000 «Источник». Во дворе стояли две машины, но черного джипа «чероки» там не было. Собственно, на этом рекогносцировку можно было и закончить, но Леня решил довести дело до конца и разузнать, нет ли у них где-нибудь гаража.
– Доброе утро, - сказал он, лучезарно улыбаясь, - когда надо, даже после бессонной ночи, Леня мог быть удивительно доброжелательным человеком.
– Доброе утро, - улыбнулась секретарша.
– Мы, знаете ли, регистрацию автомобилей проверяем, - не снимая улыбки, Леня мельком показал ей удостоверение, - Джип «чероки», - где?
– А-а-а, «чероки», - в глазах девушки мелькнуло странное выражение, - Он наверное в «Источнике», на заводе.
– А завод где?
– поинтересовался Леня.
– Это в бывшем санатории «Артемовец». Знаете?
– Леня знал. Он даже слышал, что там откупорили старую скважину и разливают минералку. Это было за городом, но лес был поделен между райотделами и это была его территория. Ехать было не на чем и Леня в раздумье вышел на улицу, он уже почти решил плюнуть и идти домой. И вдруг увидел райотделовский «УАЗ», быстро проезжающий мимо. Он поднял руку. «УАЗ» с визгом притормозил.
– Скорей залазь!
– крикнул начальник розыска.
– Что такое?
– спросил Лння, втиснувшись в набитую вооруженными людьми машину.
– Какие-то отморозки спалили «Три сосны». Людей поубивали, - через плечо бросил начальник.
– Это не наша территория, - сказал Леня, «Три сосны» были придорожной кафешкой, в полукилометре от городской черты.
– Не наша, - кивнул начальник, - Но они взяли две машины и едут в вашу сторону.
–
События начали развиваться раньше, чем они добрались до «Трех сосен», - за поворотом дороги, петляющей через лес, они внезапно увидели черный джип и вмазавшуюся в него «ауди», рядом стоял «мерс» с распахнутыми дверцами, еще какая-то машина торчала носом из-за деревьев, группа подростков выволакивала из кустов полуголую, окровавленную женщину.
Менты выскочили из «УАЗа», подростки бросили бабу и метнулись к своим ма-шинам.
Потом, конечно, скажут, - «надо было стрелять». Но одно дело узнать потом, - кто эти люди. А другое дело, - выстрелить в людей, не зная ситуации. Никто не выстрелил. Подростки прыгнули в машины и рванули, визжа колесами, «мерс», - вверх по дороге, вторая машина, «субару», - задом в лес.
Решение надо было принимать мгновенно и начальник принял такое, - он затолкал бабу в «УАЗ» и бросив мертвую Гелу за рулем, менты погнались за «мерсом».
– Что случилось?
– спросил начальник, цепляясь за спинку переднего сиденья.
– Не знаю, - очень медленно ответила Марина, - Наверное, авария.
– Сотрясение у нее, - сказал водитель,- Шас всю машину заблюет.
– Да где у тебя аптечка?
– заорал начальник, расшвыривая из «бардачка» водительское барахло.
– Нет у меня аптечки, - сказал водитель, ниже пригибаясь к рулю, - И никогда не было, - Вот! Вот!
– закричала Марина, тыча окровавленным пальцем в лобовое стекло.
– Что вот?
– хватая ее за талию, спросил Леня из-за ее плеча.
– Мой дом!
– крикнула Марина, - «Источник»! Высадите меня здесь! Мне плохо, мне надо к мужу!
–
Машина затормозила у ворот санатория. Леня, кряхтя выбрался из кабины вместе с Мариной, поскольку она сидела у него на коленях и ноги у нее подгибались. От нее следовало избавляться, но сначала, - хотя бы завести в ворота. Ворота распахнулись и Леня увидел Зебру, - он один, - никто не вышел из машины, чтобы ему помочь.
Она была обалденной, - как и рассказывал гаишник. Леня машинально сунул руку за отворот пиджака, чтобы достать ее фотографию, - очень плохую. Эвелина, смотревшая из-за плеча Зебры на него и ментовский «УАЗ» с торчащими из окон стволами автоматов, - подняла руку и выстрелила Лене в грудь.
И все проблемы Лени благополучно решились. Ему больше не грозила ни гребенная пенсия, ни опостылевшая работа, а его семья получит от вновь назначенного демократического министра, дальновидно метущего бороденкой пол перед ментовскими массами, - такую гигантскую и несоразмерную компенсацию, что если бы выдавать ее Лене в виде зарплаты, то Леня успел бы искупаться в роскоши, а может и внуков искупать, до того, как пуля сумашедшей ссыкухи пробила ему сердце, не дав дотянуть до сорока. Земля ему пухом и если есть жизнь за гробом, - то побольше водки с пивом и хорошей закуски, под красивым полосатым тентом, на белом райском песочке и пусть с ним побухают Сережа и Вадик и немного других честных ментов, - а многие другие, пусть постоят в сторонке и пожуют сопли.
Из машины грохнула автоматная очередь - и оставила блестящие вмятины в железе захлопнувшихся ворот.
Волоча за собой спотыкающуюся Марину, прыгая через розовые кусты, Эвелина с Зеброй пронеслись через территорию завода, перепрыгнули через ограду, отделявшую ее от леса и исчезли в нем.
Г л а в а 35.
Насмерть перепуганные работницы навытяжку стояли у белой стены цеха, конвейер продолжал работать, но никто не подавал тару, вода лилась на кафельный пол.
– Штурмом взять этот блядский офис!
– рычал в рацию начальник, - Чтобы никто не ушел! до моего прибытия, - носом в пол, всех! Будут сопротивляться, - бить! Я все на себя беру, они Леню Кубаткина убили, падлы!
–
– За что они тебя?
– спросила Зебра.
– Понятия не имею, - очень медленно ответила Марина.
– За то, что мужа шлепнула, - ухмыльнулась Эвелина.
– Я не шлепала Даню, - жалобно сказала Марина, - Это сделал Алеша.
– А почему ты голая?
– спросила Зебра.
– Кто?
– спросила Марина. Она теребила в руках подол ситцевого халатика, - владелица халатика лежала в кустах голой с простреленной головой, рядом торчали рабочие ботинки ее мужа, «Нива» с распахнутым: дверцами, стояла на обочине пустынной проселочной дороги.
– Так мы будем учителя спасать или как?
– покусывая травинку, спросила Эвелина ярко-синее небо.
Алеша услышал шум подъезжающих машин и визг тормозов, - менты не стеснялись. Выглянув в окна, он понял, что не прорваться, но успел сбросить пистолеты, сунув их под диван. Теперь он лежал на полу, смотрел на поблескивающие в пыли рукояти этих пистолетов, на чьи-то десантные ботинки, поскрипывающие в нескольких сантиметрах от его носа, слушал треск в соседних помещениях и лихорадочно раздумывал,- как? Как они могли выйти на него? Сдать могла либо исчезнувшая Гела, либо Марина. По каким причинам, - неважно. Но больше, - просто некому.