Железом и кровью
Шрифт:
Никто на меня не смотрел, и я чувствовал, что им не себе из-за произошедшего. Все ждали дальнейших действий.
— А где лошади? — хрипло спросил я.
Бернар перестал созерцать озеро и хмуро посмотрел на меня.
Моим первым желанием было броситься вдогонку за группой Чаруши. Перебить их, как скотину… Но с другой стороны иная часть разума просила обождать и ничего подобного не делать. Я эту частичку прозвал «Бернаром»: уж очень на него похожа.
— Ладно, чего сидим? Идём к бане, а там по следам попытаемся определить, куда
Я встал и быстро сложился. Ждать никого не хотелось, а в прочем и не пришлось: все итак были уже готовы.
Мы быстро миновали подлесок, и вышли в сосновый бор. Я нашёл тропу, и через час уже наш отряд был на том месте, где было столкновение с неизвестным наблюдателем.
Трупа уже не было, хотя следов было множество. Стояна присела и что-то долго разглядывала.
— Здесь было пятеро, — говорила она. — Каждый весил пудов по пять. Одеты были в сапоги охотничьего покроя. Пришли они с северо-востока, вон из той чащи. Забрали тело и понесли его… в том направлении.
Она встала и пошла на восток к голостволым клёнам, листья которых уже начали местами желтеть.
— Судя по всему, это было сегодня ночью.
Закончив, она посмотрела на меня, словно ожидала похвалы, либо чего-то ещё. Авторитет в деле следопыта у Стояны был непререкаемым. И она это знала. Но я сегодня был не в том духе, чтобы рассыпаться в комплиментах. Друидка это быстро смекнула и продолжила свою работу.
Я про себя отметил, что в моей группе (именно «моей»), роли распределились следующим образом: Стояна была своеобразным «штурманом», легко определяющим основное направление движение отряда (кроме того, она была незаменима в роли прикрывающего идущих в атаку товарищей); Бернар был «вторым мозгом» отряда, строящим долгоиграющие планы, да ещё и лекарем; Первосвет — просто грубая сила, даже таран, сметающий на своём пути силы противника.
Мы пошли в восточном направлении, вслед за Стояной, легко пробирающейся через дебри малорослых сосен. Миновав Сиверский тракт, вошли во вторую половину леса. Здесь стало идти потруднее. Сразу видно, что тут мало кто ходит.
Сосны, кедры и пихты смешались с берёзами да осинами. Стали снова попадаться могучие клёны, широко раскинувшие свои ветки, словно крича всем остальным деревьям: «Это наша территория».
Шли мы молча. Я никак не мог избавиться от противного чувства, которое возникает у сильного и самоуверенного человека, когда его подло побеждают. От напряжения у меня начался тик левого глаза, и это сильно раздражало.
Мы сделали привал. Костра не разводили и ели всухомятку, и всё также молча.
Жаль, меня тогда Бернар остановил. Пожалел! Нихаз его подери!
Уж лучше я бы сделал, что тогда задумал. А там потом и трава не расти!
Мне снова вспомнилась та наглая рожа Чаруши, вытирающего окровавленный нож.
Впиться бы в его шею руками и оторвать его башку напрочь.
Стояна подняла руку в знак внимания, и мы все тут же присели по кустам.
Мы подождали с минуту и, наконец, увидели молодого парня. Он крался через кусты, оглядываясь по сторонам.
Наличие лука и короткого меча делали его похожим на охотника, но вот татуировка на лице говорили об обратном.
Я прищурился, пытаясь разглядеть рисунок: то была устрашающая воинственная татуировка в виде чудовищной маски темно-синего цвета… Я слышал о таких: чем ужасней такая маска, тем выше ранг бандита. Звучит, конечно, по обывательски просто, но суть, в принципе, неизменна.
Судя по его осторожным и ловким движениям, он был весьма опасный противник.
Я приказал жестами всем оставаться на своих местах, а сам змеёй пополз к нему.
Раскрашенный остановился и вдруг повернулся в мою сторону. Я точно знал, что он меня не видит за густой порослью молоденьких сосен.
Прошло несколько минут. Прежде чем парень стал продвигаться дальше. У меня были какие-то доли секунд, чтобы успеть напасть.
Я осторожно набрал полные лёгкие воздуха и, приподнявшись, резким движением кинул в противоположную сторону ветку.
Предательский свист свист палки выдал меня с потрохами, и раскрашенный даже не повернулся в сторону её падения. Его колючий взгляд вперился в мою темную фигуру.
Как и предполагалась: парень был не робкого десятка. Да и к всему прочему я предстал перед ним один, и мы, молча, словно по сговору, бросились друг на друга.
Парень был плотнее меня и чуть ниже. Он выхватил из-за пояса кривой темный нож и одним прыжком пересёк полянку между нами. Я не стал доставать свои мечи, опасаясь, что снова могу убить человека. А он мне нужен был живым, чтобы постараться разговорить и всё выяснить.
Я тоже прыгнул к противнику и тут же покатился вперёд под его встречный удар. Парень мгновенно среагировал, и отскочил в сторону, по-прежнему держа удобную ему дистанцию.
Мы закружились в странном, но понятным лишь посвященным танце. Выпад-уклон, подкат-отскок, финт. И снова выпад.
Парня явно смущало, что я не использую своего оружия. Он понял, что перед ним опасный противник, и достал свой короткий меч. В его взгляде отразилась неуверенность.
Из кустов тихой тенью поднялся Первосвет. Он сделал два быстрых шага и опустил на голову раскрашенного свой кулачище.
Что-то хрустнуло, и парень мешком рухнул на хвойную подстилку. Он тут же попытался подняться, но я вытянул свой фальшион и заехал рукоятью по темечку.
— Свяжем его, — приказал я.
— Не стоит, — поднял руку Бернар.
Он присел у тела парня и взял его за левую руку. Потом эльф закрыл глаза и что-то зашептал на своем эльфийском.
— Всё, он никуда уже не убежит.
Мы отволокли раскрашенного в сторону, и посадили у дерева.
— Ты меня порой удивляешь, — заметил я Бернару. — Ты точно жрец Света?