Желтая акация
Шрифт:
Милая Кася! Славная девочка! Разве так надо отвечать подобным людям? Вынула бы ты из-за пазухи семена, развернула платок и сказала проходимцу: «Видишь? Я везу семена, которые тебе нужны так, как собаке пятая нога. Никакое это не золото, не самоцветы. А теперь отстань от меня и не мешай мне спать». И спала бы спокойно до самых Ботяновичей.
А что ты сказала?
«Дороже денег! Дороже золота!»
А что же дороже золота, по его мнению? Ясно, алмазы! «Нашла девушка где-то около Руженца кимберлитовую трубку,
Касин сосед сделал вид, что спит. Даже начал носом подсвистывать. А в то же время одним глазом следил за каждым Касиным движением. Когда Кася снова задремала, а автобус ехал через Маневичи, где он должен был остановиться, Касин сосед засунул руку за блузку, выхватил сверток и кинулся к двери.
Кася вскочила и закричала:
— Хлопцы! Держите его! Он меня обокрал!..
Хлопцы тут как тут: два дюжих и ловких новобранца. Они выскочили из автобуса и бросились за ним в погоню.
Вор, наверно, удрал бы: как ни говори, была ночь. Но, к счастью, из клуба шла молодежь. Услышав крик «Держи! Держи!» и увидев, что прямо на них кто-то бежит, юноши нагнали и схватили беглеца.
— Что он у тебя украл, девочка?
— Пакет с семенами.
Вор даже содрогнулся:
— Как — с семенами? — и достал из кармана сверток.
Кася развязала платок, посмотрела:
— Все цело.
Вор сплюнул от злости:
— Чтоб ты затонула со своими семенами вместе! Чтоб они у тебя не взошли! Пустите меня. Разве вы не видите, что она сумасшедшая? Наговаривает на меня. Сама мне в карман сунула дрянь какую-то…
Но парни отвели его в сторону и что-то так тихонько сказали ему, что он завыл, как волк.
Кася, поблагодарив добрых людей за помощь, села в автобус и поехала дальше без всяких приключений.
Безо всяких-то приключений она добралась и домой. Это чистая правда. Но посмотрим, что было дальше.
Постучав в окно, Кася подождала, пока мать откроет дверь. Мать сразу же вернулась в хату. Кася оставила наволочку с Марысиной фасолью в сенях, заперла дверь и вошла в избу. В своей комнате она вынула спасенное сокровище, развернула пакетики и осмотрела их.
И тут ей показалось, что семена будто немного отсырели. А может, и в самом деле так было. Во всяком случае, она расстелила на столе газету, высыпала отдельными кучками семена и около каждой положила пустые пакетики с надписью, чтоб потом не перепутать.
Мать, засыпая, спросила:
— Марыська, наверно, забыла мне фасоли прислать?
— Прислала, мамочка, первым делом о тебе вспомнила.
— Ну спасибо ей. Спи, дочка.
Спала Кася недолго, она привыкла просыпаться рано. И на этот раз проснулась как раз тогда, когда мать затапливала печь.
Тем временем мать вошла в комнату и заметила, что Кася не спит. Она спросила:
— А Марыська
— Нет, мамочка, не сказала.
— Ну и скупая же она стала, Марыська. Знает, что мать любит фасоль, а прислала такую малость.
— Что ты, мама, говоришь! Я с трудом донесла.
— Да ты уж, Касечка, не смейся. На один раз сготовить, только и всего.
— Как — на один раз?
— Я на газете всего с пригоршню набрала фасоли. Сразу и не поймешь, что это такое: не то горох, не то боб.
— Мамочка!
Кася вскочила с кровати так, что за ней потянулись по полу и одеяло и простыня.
— Мамочка, что ты наделала! Где они?
— Что с тобой, дочка? Наверно, тебя сглазили. Надо будет Доминисю позвать, чтоб заговорила, что ли.
— Мамочка! Где семена, что на газете лежали?
— В чугунке, где ж им еще быть!
Кася подбежала к печи, схватила ухват. А мать, выйдя следом, сказала:
— Да не в печи. Вон на лавке стоит чугунок. Я еще водой не заливала.
Кася схватила чугунок, посмотрела — семена целы. Не успела их мать сварить.
Она высыпала семена на газету, потом принесла матери из сеней Марысину фасоль и сказала:
— Мамочка, вот тебе фасоль. Вари, ешь на доброе здоровье.
Потом обняла старую, поцеловала и заплакала.
— Касечка, родная! Ну сглазили тебя, звездочка моя…
— Нет, мамочка! С меня тяжелый камень сняли, вот я от радости и заплакала.
Тут же она умылась, оделась, убрала постель и сказала матери:
— Пойду к Скрипкам. Отнесу им эти семена. Сколько я с ними намучилась!
У Скрипок, понятное дело, уже давно не спали. Никто не удивился, что к ним прибежала Кася.
Поздоровавшись, Кася подала Адаму платочек и сказала:
— Если б только ты знал, Адаська, сколько горя я перенесла с этими семенами…
Рассказала по порядку о своих приключениях.
Отец и Адам слушали с большим удивлением. Потом Адам рассмеялся:
— Так ты и в Руженце была?
— Да.
— И жулика ловила?
— Да.
— И от огня спасла семена?
— Да.
— Значит, дадут они хороший урожай. Такие закаленные семена вовек не погибнут.
А Текля, мать Адама, добавила:
— Всё семена повидали: шары и разбой. Только в земле им найдется, наверно, покой.
Все, в том числе и Кася, от неожиданности засмеялись.
— Тетя Текля! Да вы настоящий поэт!
— Поэт или не поэт, но я советую вам сейчас же посадить их.
— Никак нельзя, мамочка. Место, отведенное для них, занято пока что. Освободится дня через три-четыре. Может, ты уберешь куда, спрячешь? Только не в чугунок, — попросил свою маму Адам.
— Давай, детка. При вас кладу в надежное место. Никто не тронет, хоть год будут лежать.