«Желтая смерть»
Шрифт:
— Ваше высокопревосходительство, не стоит этого делать до зимы. Пока нужно наладить производство, отработать детали, людям нужно втянуться, училище при заводе открыть, согласно предписанию. Жилье для специалистов нужно, казармы для работников…
— Поступайте, как считаете нужным, Владимир Григорьевич, вам виднее, — покладисто согласился Поливанов. И тут, словно вспомнив, хотя эту фальшь Федоров заметил, добавил:
— Да, ваше авторужье под нагановский патрон признано совершенно негодным, но с маузеровским патроном будет принято на вооружение как противоштурмовое во всех крепостях. Дальность стрельбы у него небольшая, в полевых боях пользы не принесет. Но при отражении вражеских штурмов вполне пригодно, и заменяет пулемет. Это же касается сильно пересеченной местности, покрытой лесам, где ведется стрельба
Помощник военного министра остановился, уставившись взглядом в окно, что выходило на автоматную мастерскую. И после минутной паузы заговорил уже куда энергичнее:
— Военный министр решил, с учетом поступивших из войск рекомендаций, начать производство ваших авторужей из расчета восьми штук на каждую полковую егерскую роту — то есть по два на взвод, без создания отдельной команды. Кроме того, направить их во все егерские и пластунские батальоны конных дивизий по соответствующему штатному расписанию. Ассигнования Думой будут выделены — там найдется соответствующая статья. Производство необходимо продолжить на здешнем заводе — работники тут есть, опытные партии прежде выполняли. Так что ваше присутствие здесь не нужно, отправляйтесь в Ковров немедленно на пароходе — железная дорога занята перевозками войск. Тут надзор может осуществить подъесаул Токарев, ему поможет начальник полигона генерал Филатов.
Федоров только ахнул, произведя в уме нехитрые подсчеты, и в который раз мысленно проклял начальство, не оценившее его творение. Работы начались еще при великом князе, потом выпуск прервали, теперь снова начинать — сколько средств, сил и нервов истрачено впустую…
В магазинах Санкт-Петербурга «маузер» продавался вдвое дороже обычного армейского нагана, а со всеми приспособлениями и кобурой выходило больше полусотни целковых. Но этот пистолет с примкнутой в качестве приклада кобурой считался легким карабином и на триста шагов уверенно поражал цель на охоте. Мощный для любого пистолета патрон с оболочечной пулей 7,63x25 мог вполне свободно убить человека и на версте (если случайно попадал в жертву), пуля летела далеко — недаром в англо-бурской войне «маузер» заработал отличную рекламу. А в гражданской войне, что охватила огромные пространства России, этот пистолет вообще стал своеобразной «визитной карточкой».
Глава 16
— Интересная потеха вскоре начнется — Германия завтра объявит нам войну, но перевозки войск начнутся не на восток, а на запад, будто весь рейхсвер решил интернироваться во Франции. Послезавтра передовые части захватят нейтральный Люксембург, а на четвертый день кайзер объявит войну нейтральной Бельгии. Форты Льежа сокрушат тяжелой артиллерией, и сразу четыре армии начнут лезть в промежуток между Арденскими лесами и голландским Маастрихтом, как тот верблюд через игольное ушко. И это при том, что мосты через Маас бельгийцы успеют взорвать.
Павел Карлович хмыкнул, глядя на карту, и принялся стучать пальцами по столы, выбивая знакомый марш и бормоча себе под нос:
— Принято считать германскую военную машину совершенной, и это так — генералы, офицеры и унтер-офицеры подготовлены великолепно, и что для нас плохо, так то, что немцы подготовили тройной комплект, а у нас едва двойной вышел, а прежде вообще рассчитывали на полуторный. Так что противник серьезный нечета нам, убогим…
Наступила долгая пауза, Ренненкампф закурил, всматриваясь в знакомые очертания, потом нахмурился. Как он хорошо знал, в русско-японскую войну потери от артиллерийского огня составляли четверть от числа убитых и раненых, большинство пострадало от ружейно-пулеметного огня. На этом в русском Генштабе и сделали все расчеты, совершенно обойдя вниманием сравнительно-сопоставительный анализ. Проще говоря, не приняли в расчет, что японская дивизия имела только один артиллерийский полк из двух дивизионов 75 мм пушек, половина из которых была горными, с меньшей огневой производительностью. В то время как германская дивизия имела два артполка, три дивизиона полевых пушек и один дивизион 105 мм гаубиц. А, следовательно, потери от гранат и шрапнели будут составлять не меньше половины, и то по гамбургскому счеты — огневая производительность у немецких орудий чуть больше, чем у японских.
Но это еще не все — в кадровый германский корпус входит дивизион 150 мм гаубиц, снаряд которых вдвое тяжелее русского 122 мм мортирной гранаты, и в шесть раз превышает трехдюймовый снаряд. Проще говоря, вес единовременного огневого залпа германского корпуса равен залпу двух русских корпусов. Вот только воспользоваться таким огромным преимуществом немцы пока не смогут — для этого нужен боевой опыт, которого у них нет. Ведь страна не воевала всерьез почти полвека, и ветеранов войны с французами горстка, и те в генеральских чинах — всем к семидесяти годам подкатывает, а то и побольше выйдет.
Вот эти 25 кадровых корпусов, в составе 50 полевых дивизий, смертельно опасны — но все они, за исключением одного, будут воевать против французов. А вот резервных корпусов на первых порах будет сформировано меньше — примерно 15 по расчетам, или 30 дивизий. Все дело в том, что на 650 кадровых батальонов предполагается развертывание, если судить по документам, примерно 350–360 батальонов. То есть, не все корпуса будут продублированы, и это предельно странно, ведь подготовленного личного состава для них хватает с избытком. В том же ландвере состоит порядка трехсот «официальных» батальонов, их ведь можно перевести дополнительно, там внушительное число солдат и офицеров.
— Странно все это, предельно странно, — пробормотал Павел Карлович, и потянулся за папиросой. Однако его рука зависла над пачкой. Какую-то минуту генерал размышлял, потом бросился перебирать бумаги, и после минутного поиска нашел нужный лист бумаги. Посмотрел на цифры — так и есть, немцы увеличили призывной контингент и число сверхсрочнослужащих на сто тысяч, теперь у них в армии 800 тысяч, а после мобилизации будет примерно два с половиной миллиона.
— Резервные корпуса имеют только по два полка легкой артиллерии на дивизию, а вот гаубиц совсем не значится, ни 105 мм, ни 150 мм. В то время как воевали они против французов хорошо. Что-то мне не верится в эти цифры, вроде «липовой отчетности».
Ренненкампф чуть не прикусил густой ус, поморщился и встав, подошел к шкафу, ухватив бутылку коньяка — чужое тело потребовало дозы, согласно традиции — «кто с утра не пьян, тот не улан».
Хекнув, выпил полстакана крепкой янтарной жидкости, и сразу почувствовал себя намного легче, нервный тремор, что мучил его три дня, потихоньку прошел. Закурил, и неожиданно сообразил, что его мучило.
— «Двойственный союз» напал именно потому, что в Берлине и Вене прекрасно понимали, что промедление будет погибельно — Россия вооружалась, Франция тоже от нее не отставала. Причем, это было в той истории, а в этой «внедренец» начал намного раньше. И как к этому в Берлине отнеслись? Да, несомненно приняли во внимание и увеличение конницы, и наращивание «мускул» в виде пулеметов и артиллерии. И главное — создание резервных корпусов, полностью дублирующих армейские, гренадерские и гвардейские. Заседания в Думе по этому поводу были, пусть и закрытые — но у нас предателей во все времена хватало. Так что знает эту «тайную» цифирь кайзер без всяких сомнений, а генералы его давно контрмеры приняли…
Павел Карлович задумался, он вспомнил, что однажды прочитал, что немцы перед войной имели восемь тысяч станковых пулеметов, вот только в полках были штатные роты из всего шести штук. Он хлопнул себя по лбу и быстро перелистал бумаги, найдя нужную. В штате полковой пулеметной роты, а отнюдь не команды, значилось 133 унтер-офицера при 4 офицерах и девяти повозках, запряженных здоровенными битюгами, а не крестьянскими лошадками. И хрипло, как ворон, рассмеялся:
— На один пулемет двадцать три откормленных пивом с колбасами рыла — даже по нашим раздутым нормам чересчур много. Вот здесь еще шесть пулеметов и спрятано, а потом их неожиданно достанут. Недаром писали, что у немцев неожиданно чуть ли не вдвое с началом войны увеличилось число пулеметов! Вот оно место, где собака зарыта!