Желтые розы
Шрифт:
Форд, слегка повернувшись, положил на ее руку свою.
— Ты заставила меня устыдиться. Я не имею права обижаться на тебя. Никакого права. Ты, наверное, живешь в аду. Я могу только надеяться, что мне удалось хоть чуть-чуть скрасить тебе эти двенадцать месяцев.
На глаза Карины навернулись слезы.
— Не чуть-чуть, Форд, а очень ощутимо. Ты был для меня олицетворением самой жизни. Я бы никогда сама не справилась с бедой.
— А можно мне и впредь играть ту же роль? — Форд затаил дыхание, понимая, что затронул опасную тему. Что он будет
Ее прекрасные глаза были печальны, когда она взглянула на него.
— Если бы я потеряла тебя, Форд, мне не было бы смысла жить. Иногда я гоню тебя, говорю, что Мне нужна передышка, независимость, что я хочу побыть одна, но на самом деле это не так.
Форд слушал, и душа его пела.
— Ты вправду так думаешь?
— Совершенно искренне. Ты для меня самый близкий друг, и я хочу, чтобы ты им оставался.
Радости Форда поубавилось. Ведь он хотел быть больше, чем другом. Возлюбленным и, самое главное, мужем.
Неужели ему никогда не познать такого счастья? Неужели он потерял Карину навсегда? Чем больше проходило времени, тем чаще Форд задумывался над тем, что память к Карине может и не вернуться. А она ведь говорила, что, не вспомнив свое прошлое, она не может планировать свою жизнь. Осознает ли она, какое наказание она себе уготовила? И ему тоже?
Форд вел машину в глубокой задумчивости и машинально свернул на дорогу к своему дому в Хэмпстеде, а не к квартире Карины. И только остановив машину, понял свою ошибку.
Он удивился, что Карина ничего не сказала. Но когда он взглянул на нее, оказалось, что она спит, а может, просто сидит с закрытыми глазами. Она открыла их, когда он выключил мотор, и, нахмурившись, огляделась вокруг.
— А что мы здесь делаем?
— Сам не знаю, как так получилось, — честно признался Форд. — Я совершенно бессознательно приехал домой. Но раз уж мы здесь, может, выпьем по чашке чая? Как считаешь?
Карина кивнула, хотя, кажется, была не очень довольна этим обстоятельством.
Со времени несчастного случая Форд привозил ее сюда только один раз. Она с восторгом разглядывала огромные комнаты с высокими позолоченными потолками, красивую старинную мебель, хрустальные люстры и бесценные картины.
— И ты здесь живешь? — почтительным шепотом спросила она.
— Да, — гордо улыбнулся Форд. — Нравится?
— Чересчур роскошно, — честно ответила она. — Я бы никогда не смогла жить в таком доме. В своей квартире я чувствую себя более защищенной.
А когда Форд спросил, что она под этим словом подразумевает, она пояснила:
— Там уютнее, теплее, в общем, больше похоже на дом.
Форд был очень уязвлен, хотя и понимал ее чувства. Квартира была единственным домом, какой она знала, надежным убежищем от незнакомого враждебного внешнего мира. А его величественный георгианский особняк ее пугал.
Как ни странно, но до потери памяти Карина считала, что у него великолепный дом. И говорила, что была бы горда жить в нем и показывать
Так что сейчас Форд повел Карину в дом с некоторым опасением.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Карина пожалела, что Форд привез ее в этот дворец, который, на ее взгляд, был чванливым проявлением богатства. Грешно одному человеку пользоваться таким огромным домом. Дом ей не понравился. Слишком он был помпезным.
Она знала, что Форд был в семье единственным ребенком. Родители его погибли при кораблекрушении, когда ему было четырнадцать лет. До восемнадцати лет его воспитывал дед со стороны отца — единственный из родственников, кто был еще жив. А после его смерти Форд остался один.
Окончив школу, он не стал поступать в университет, как планировал ранее, а пошел работать в электронную промышленность. Проработав несколько лет, решил, что достаточно потрудился на других, и открыл собственное дело по продаже программного обеспечения, большую часть которого писал сам. Бизнес его процветал и расширялся. Он стал продавать оборудование и периферийные устройства. А теперь у него работало сорок человек.
Вслед за Фордом Карина вошла в овальный холл с дорическими колоннами, оштукатуренным фризом и греческими скульптурами в нишах. Как в музее, подумала Карина. Там было очень холодно, несмотря на теплый день. Нескончаемыми коридорами они добрались до кухни, которая, к радости Карины, была залита солнцем.
Форд налил в чайник воды. А Карина спросила, где его экономка.
— Молли отдыхает. Мне всегда приходится чуть ли не силой отправлять ее в отпуск. Она считает, что я не смогу позаботиться о себе сам.
Карина знала, что он содержит армию слуг, которые убирают, готовят, ухаживают за садом и вообще поддерживают порядок. Однако сегодня никого не было видно. В доме стояла тишина. Карина пожалела, что не потребовала отвезти ее домой.
Пока Форд готовил чай, они почти не разговаривали. А потом он повел ее в укромный уголок в саду, с фонтаном в центре и стенами, увитыми розами. Они сели в нише на скамью с подушками, поставив поднос на каменный стол.
Карина взяла кусочек имбирного торта домашнего приготовления, сладкого и необыкновенно вкусного. Облизала пальцы и заметила, что Форд следит за ней. Желание в его глазах обдало ее жаром.
— Извини, — сказал он, — надо было взять салфетки, хотя, признаюсь, наблюдать, как ты облизываешь пальцы, намного интереснее. Я бы с удовольствием сделал это вместо тебя.
И превратил бы чаепитие в любовную игру, недовольно подумала Карина. Когда же он уймется? Разве он не понимает, что для более близких отношений ей нужно время?