Жемчужина Авиньона
Шрифт:
Дорагая Катарина.
Боюсь, я савсем забыл, зачем атправился в поход и почему аказался в Авиньене. Я должен исполнить свой долг перед Богом. Но я намерен прадалжать уроки, каторые ты давала мне. Поэтому я буду писать тибе обо всех своих приключениях, а ты исправляй ошибки и пиши мне обратно в Константиноплъ. Таким образом, наши уроки не прападут впустую. А кагда я вирнусь, ты проверит миня, и я надеюсь, что не падведу.
Хью Вунэ.
Катарина забыла о дожде и холоде, и сердце ее забилось от радости. Она широко улыбнулась. — Конечно, ты не подведешь, мой рыцарь.
Глава
Иерусалим, 1150 год.
Беспощадное иерусалимское солнце изливало на город потоки нестерпимого жара, от которого нигде нельзя было найти спасения, кроме как за толстыми каменными стенами замков крестоносцев. Хью вошел в прохладный полумрак и издал вздох облегчения. Горло его было обожжено раскаленным воздухом Святой Земли, а на зубах скрипел песок. Сухая пыль тонким слоем покрывала каждый дюйм его облаченного в доспехи тела. Эта пыль была такой мелкой, что проникала в малейшие щели доспехов, натирая кожу до кровоточащих ран. От нее не спасали ни броня, ни полотняное белье, в которое он был одет. Сейчас ему хотелось только одного — очистить язвы от запекшейся крови и сукровицы. Ванна. Как же он истосковался по ванне!
Хью бросил шлем на деревянный стол, стоящий тут же у входа. За шлемом с грохотом последовали тяжелые железные перчатки. Он устало провел тыльной стороной ладони по лбу, вытирая пот.
— Все ли спокойно в городе и его окрестностях?
Хью поднял голову и увидел Теренса, идущего к нему в полумраке Большого Холла. Огонь в очаге не горел — рыцари жаждали прохлады, избавляющей их от невыносимого зноя.
— Пока все спокойно, а завтра я отправляюсь в Дамаск. Я получил известие, что группа пилигримов ждет, чтобы им обеспечили безопасную дорогу.
Теренс медленно покачал головой.
— Ты же знаешь, что им ничего не грозит, и все же едешь туда?
— Они имеют право на мою защиту, Теренс.
— И ты поклялся обеспечить им их права.
— Да, это моя обязанность как тамплиера, — Хью отправился во внутренние покои, из которых вышел Теренс, но брат остановил его.
— Пойдем ко мне, — сказал он, — мне надоели эти разговоры в Холле, от них никогда не бывает толку.
Хью отвернулся от брата, чтобы тот не увидел, как гримаса раздражения исказила его лицо. Покои Теренса были убраны куда более богато, чем комнаты Хью. Хотя Теренс тоже был рыцарем-тамплиером, он принадлежал к тем, кто занимался повседневными делами ордена. В отличие от простых рыцарей, называвших свои крошечные каморки комнатами, Теренс жил в богатых покоях с камином, роскошной мебелью и богатым гардеробом.
Как только дверь за ними закрылась, Хью рухнул в кресло с высокой спинкой, стоящее у едва теплящегося камина. Вытянув ноги, он снова вздохнул, давая телу отдохнуть от брони, добавлявшей к его весу около сорока фунтов [4] . Господь всемогущий, как же он устал. Ему не хотелось задавать вопрос, давно уже витающий в воздухе, не хотелось знать, правдой ли были слова Теренса, сказанные им о других рыцарях.
Он дал свою клятву два года назад, присягнув на верность Великому Магистру Иерусалима. Согласно уставу ордена он отрастил длинные волосы и бороду, как и все тамплиеры, принимал пищу дважды в день в полном молчании и не носил никаких украшений. Обязанностью его было охранять пилигримов на пути от Дамаска до Иерусалима. Он старался беспрекословно выполнять свой долг. Зачем Теренс завел свою речь именно теперь, когда Хью так устал?
4
Фунт — 453, 59 грамма. (Прим. пер.).
Он посмотрел на брата, молча стоящего на помосте, окружающем большую кровать, с таким видом, будто он был старшим из них.
— Давай уедем домой, — наконец сказал Теренс.
Хью наклонился вперед, уперев локти в колени,
— Теренс…
— Ты же знаешь, что нам здесь больше нечего делать. Когда мы отправлялись сюда, на это была веская причина, но теперь она растаяла, как дым над водой.
— Мы приехали сюда, чтобы потрудиться во имя Божье. Нас благословил Его Святейшество папа и говорить, что здесь нам нечего делать, это…
— Ересь? — слово было произнесено так тихо, что Хью не услышал бы его, если бы это не было то самое слово, что давно уже витало в воздухе.
Он выпрямился и плечи его напряглись, как будто на них навалилось тяжелое бремя.
— А разве нет? — спокойно спросил он.
— Никто не требовал от нас, чтобы мы остались здесь до конца жизни. Балдуин [5] знает, как ты предан делу, Хью. Ты лучший из рыцарей. Ты сделал больше для общего дела, чем любые десять рыцарей, вместе взятые, и Людовик наградил тебя Понтуазским замком вместе с окружающими его землями. Во всей Франции не сыскать лучшего места. Ты будешь жить в краю виноградников, всего в дне пути от королевского двора. Полагаю, ничто более убедительно не могло бы доказать, какую ценность ты представляешь для короля.
5
Балдуин Лотарингский — брат герцога Лотарингского, основатель Эдесского княжества (1097–1744), король Иерусалимского королевства (1098–1187) с 1100 г. (Прим. пер.).
— Именно поэтому я и не могу уехать. Эдесса потеряна, сарацины укрепляют свои позиции, а мы теряем свое влияние с каждым днем. Святая Земля становится небезопасной для наших паломников, они не могут спокойно молиться Господу.
— В Иерусалиме никогда не будет спокойно, Хью, ты знаешь это не хуже меня. Именно поэтому мы и разговариваем с тобой здесь в моих покоях, а не внизу вместе с другими рыцарями. Мы знаем правду, и она горька.
Хью не ответил ему, закрыв глаза и пытаясь избавиться от голосов, назойливо звучавших у него в ушах. Он уже давно не мог избавиться от них. Почему он не мог быть таким, как остальные? Рыцарей, собравшихся в Большом Холле, мало беспокоило то, что дело их проиграно. Их больше волновали практические цели их пребывания здесь — заслужить благодарность и награды короля, папы и Балдуина, бывшего теперь правящим королем Иерусалима. Они жили в его замке, питались за его столом и участвовали в его войнах против людей, которые жили здесь в течение десяти тысяч лет. Их не заботило ничего, кроме золота, которым были полны их сундуки.
Хью не мог жить так, как они. Он пришел в Святую Землю, откликнувшись на призыв папы освободить Эдессу от сарацинов. Он слышал речь Бернара де Клерво [6] за королевским столом, когда тот призывал всех, способных держать в руках оружие, собраться в Константинополе. Долгими ночами он слушал речи Ад ели о том, что крестовый поход поможет ему найти свое призвание, что он должен стать тамплиером. Именно поэтому он отправился сюда, притащив к тому же с собой брата, но не смог найти здесь того, ради чего пришел.
6
Бернар де Клерво — аббат монастыря Клерво, с пламенными речами обходил Францию и Германию, проповедуя новый крестовый поход. (Прим. пер.).
Попытка освободить Эдессу провалилась, а, став тамплиером, Хью обнаружил, что выполняет роль наемника, и не более того. Да они все здесь были наемниками, даже еще хуже, потому что прятали свою жадность под личиной бедности и праведности. Для всех они были монахами-воинами, но здесь, за толстыми стенами замка короля Балдуина, они были простыми торгашами. Хью невидящим взглядом смотрел на маленькие огоньки, блуждающие в очаге.
— Хью, ты должен посмотреть правде в лицо, — сказал Теренс после долгого молчания.