Жемчужина Авиньона
Шрифт:
Вдруг Катарине показалось, что в густой чаще далеко внизу мелькнул огонек. Она всмотрелась вдаль, и уж было решила, что зрение подвело ее, как огонек, а вернее, отблеск, сверкнул вновь. Она подумала, что это лунный свет отражается от чего-то светлого. Но может, это какой-то ночной хищник вышел на охоту? А если это человек, человек в серебристых доспехах?
Прошло несколько мгновений, и Катарина убедилась, что ее догадка оказалась верной, это действительно был человек, точнее, всадник, скачущий во весь опор к замку, сверкая кольчугой в лунном свете. Вот он выехал
Волосы его серебрились в лунном свете, спадая на широкие, квадратные плечи. Катарина смотрела на него, не дыша, боясь шелохнуться, пытаясь разглядеть в темноте его движения и жесты, несмотря на то, что всадник находился еще достаточно далеко. В густом сумраке ночи его лошадь казалась черной, но Катарина напомнила себе, что сейчас любая темная масть показалась бы черной. Лошадь остановилась у ворот замка, и всадник прокричал что-то, поднеся ко рту сложенную рупором ладонь, немного подождал и крикнул еще раз. Ответа не последовало. Раздосадованный рыцарь пришпорил коня, и тот поднялся на дыбы и забил копытами.
Он крикнул еще один раз и, проведя рукой по волосам, запрокинул голову, посмотрел вверх. Сначала он не заметил Катарину, замершую на своем месте, на парапете башни, и она вдруг почувствовала какое-то напряжение, повисшее в воздухе. Странное чувство охватило ее, она вдруг ощутила уверенность, хотя для этого не было никаких причин.
И вдруг, не видя ясно лица всадника, она разглядела широкую улыбку, расплывшуюся на нем. Рука в стальной перчатке медленно опустилась на луку седла.
— По-прежнему подглядываешь за людьми, Катарина? — звучный голос, который она не слышала уже много лет, заставил ее сердце бешено заколотиться в груди. — Похоже, ты так и не избавилась от этой привычки. Давай, малышка, спустись и открой мне, нам нужна помощь. Теренс тяжело болен, и я опасаюсь за его жизнь.
Глава шестая
Катарина вихрем пронеслась по лестнице и едва не сшибла с ног своих родителей, степенно возвращающихся к себе после ужина и, решивших поначалу, что навстречу им выбежало не их любимое дитя, а какой-то берсеркер [10] . С растрепанными волосами, в смятой от долгого стояния у стены тунике, со сверкающими зеленым пламенем глазами и ярким румянцем на щеках, она являла собой воистину замечательное зрелище. Задыхаясь, она помчалась мимо Маргариты и Бернара де Трай с такой скоростью, что озабоченный отец бросился за ней.
10
Берсеркер — ист. — древнескандинавский витязь; неустрашимый неистовый воин. (Примеч. пер.).
— Катарина! — вскричал он, не в силах поспеть за ней. — Остановись немедленно!
Как девушка ни спешила, она вынуждена была остановиться,
Едва дыша, она обернулась к нему, не выпуская из рук своей юбки, которую подобрала, когда бежала по ступенькам. Переведя дух, она с сияющим лицом выпалила:
— Он вернулся! — это было заявление, не требующее дальнейших объяснений.
Бернар озадаченно посмотрел на жену.
— Кто вернулся? — нетерпеливо спросил он.
Маргарита только подняла тонкую бровь и загадочно посмотрела на мужа. За нее ответила Катарина:
— Хью!
— Хью Вунэ? — широкая улыбка расплылась по лицу Бернара.
— Ну-ну! — пробасил он. — Если это, правда, то ему понадобилось времени не меньше, чем самому Иову, чтобы добраться сюда! Давайте же скорее откроем ворота и окажем помощь нашему старому другу.
— Нельзя терять времени, отец, — сказала Катарина, направляясь к выходу. — Теренс болен, а может быть, ранен.
— Болен? Как? Где он? — посыпались вопросы Бернара, но отвечать на них было уже некому — зал был пуст.
Катарина уже отворяла засовы на тяжелой дубовой двери донжона. Наконец засовы поддались, и она помчалась уже, было по каменным ступеням, как столкнулась с кем-то, поднимавшимся по лестнице. Мощные руки в кольчуге обхватили ее, и на мгновение голова ее пошла кругом от сладковатого запаха пота и еще какого-то особенного, мужского аромата, заставившего ее сердце сладко сжаться. Руки ее уперлись в стальную броню, казавшуюся сейчас ненадежной, эфемерной преградой между двумя телами.
Катарина подняла голову. Она увидела крест, алеющий на белом полотняном плаще, широкие плечи, жилистую шею с набухшими венами и, наконец, лицо. Какое-то мгновение она молча смотрела на него, всем естеством своим, впитывая, знакомые, и в то же время новые черты, щеки и подбородок, покрытые недельной щетиной, шрам на щеке, которого раньше не было, морщинки, тоненькими лучиками расходящиеся из уголков глаз и говорящие о годах, проведенных под палящим солнцем пустыни… и голубую глубину его глаз.
Он был тем же, но в то же время и другим. Сердце ее сразу же раскрылось навстречу ему — это был ее рыцарь, который исполнил свое обещание и вернулся, ее друг… это был Хью!
Улыбка озарила его усталое лицо:
— Привет, малышка.
— Вунэ! — прогрохотал из зала голос ее отца. Хью отвел глаза от девушки и отступил от нее. Три широких шага, и вот он уже перед Маргаритой и Бернаром. Опустившись на одно колено, рыцарь приложил руку в перчатке к груди и склонил голову в приветствии.
— Встаньте, мой друг! Нет нужды в церемониях, мы чертовски рады видеть вас живым и в добром здравии.
— Мы молились за вас, Хью, — тепло сказала Маргарита.
— Благодарю вас, моя госпожа. Воистину, я нуждался в том, чтобы кто-нибудь помолился за меня.
— Ну что же, — заключил Бернар, — Здесь вы вне досягаемости проклятых сарацинов.
— Далеко не всегда самая большая угроза исходила от них, — грустно покачал головой Хью.
— Однако, — обеспокоенно спросил Бернар, — что с вашим братом? Дочь говорит, что он болен.