Жемчужница
Шрифт:
Она горестно вздохнула, на самом деле, ужасно разочарованная таким поворотом событий, потому что двое из белодухих, как оказывалось, её на дух не переносили, хотя сама девушка всем сердцем хотела с ними подружиться (пыталась, но попытки все бы какие-то провальные, манта всех сожри), и вдруг заметила, как плавники на длинной тёмном хвосте Юу трепещут, как грудная клетка у него вздымается чаще, чем обычно, а на губах застыла презрительная ухмылка, переполненная раздражением и усталостью.
— Это будет ничья, — выдохнула Алана, озарённая этим выводом, и облизнулась, обескураженно
Микк был поистине потрясающим человеком, если своими волей и мастерством не уступали ни в чём Канде.
— Почему это? — Неа надул губы и обернулся к ней за объяснениями. Алана чуть улыбнулась (потому что чернота вокруг души мужчины словно бы истончалась и исчезала, открывая яркое сияние) и показала ему на плавники друга.
— Видишь, вон… они подрагивают, — голос у нее самой подрагивал от волнения. — Да и то, что он не ходит на ногах — уже признак. Человеческую форму нужно поддерживать, и хотя это не отнимает так уж много сил — я вот этого почти не замечаю, если он вернул себе хвост — его силы на исходе.
— Надеется выстоять против Тики? — усмешка у Неа была кривая и снисходительная, и Алана даже обиделась бы за друга, не видь она, насколько хорош Микк. — Не выйдет! Этот бьется всегда до последнего вздоха!
— Только непонятно — хорошо это или плохо, — вздохнул со своей стороны Мана. И, заметив, как Изу вслушивается в их речь (ведь он же явно не понимал), обратился к нему, переходя на другой язык: — Малыш, а Тики начинал учить тебя имперскому?
Ребенок в ответ только головой мотнул.
— Господин Тики сказал, что наймет учителя, когда мы приплывем, — жарко покраснев, выдавил он. И тут же добавил: — …и он просил звать его просто по имени.
Неа хохотнул в ответ на это и кивнул, соглашаясь явно с Тики, а не с родным братом.
— Оно и верно, Мана! Зачем мальцу сейчас имперский? — при этом он перешел на то наречие, на котором сейчас мальчик говорил с Маной, и Изу в восторге уставился на него. Кажется, Неа нравился ему немногим меньше Тики. — Ему бы пообвыкнуться, а на эндонском тут уж все говорят.
Парень в ответ на это только безнадежно махнул рукой.
— Ну и дураки вы оба, — беззлобно выругался он. — Тики хочет сойти на сушу, как только мы доберемся до границы Поднебесной, и если он так и сделает — добираться мы будем в объезд еще с месяц. Изу нужно хотя бы начать учить язык, потому что иначе он не будет ничего понимать!
— На сушу? — сипло выдохнула Алана, в немом страхе уставившись на Ману, и тот виновато скривил губы в неудачной пародии на улыбку.
На самом деле, девушка подозревала, что Тики примет такое решение (манта сожри, верное решение), но он даже не сказал ей об этом! Даже не предупредил, даже не спросил!
Алана боялась выходить на сушу.
Алана боялась остаться без защиты моря.
Мана хотел было уже что-то сказать, как вдруг корабль сильно качнуло, и девушка перевела удивлённый взгляд на дерущихся: Канда, окружённый водой, чтобы передвигаться по палубе, и Тики, обдуваемый мощным ветром, смотрели друг на друга с раздражённой
Матросы взорвались восторженными криками и свистами, Мана удивлённо ахнул, Неа же с Изу разочарованно надулись, Алана же удовлетворённо прикрыла веки, а сами Юу с Микком рассмеялись.
А потом Канда пожал мужчине руку. И это было… совершенно удивительно — Алана даже почти привстала, чтобы увидеть при этом лицо друга получше, но вовремя вспомнила про хвост (и еще — Мана вовремя ее потянул назад).
…да и сытую улыбку друга (улыбку!) прекрасно было видно и с лавки.
— Я удовлетворен, — Юу окинул Тики еще одним оценивающим взглядом и кивнул. — Только ты того… — тут он мотнул головой в сторону Аланы, — береги зубатку, ладно?
Мужчина улыбнулся в ответ и кивнул. И — бросил на девушку насмешливый взгляд.
— Конечно. И про зубатку я не забуду.
И тут Канда склонил к плечу голову, притягивая Микка за руку ближе к себе и еще что-то тихо ему говоря. Лицо мужчины тут же стало серьезным и собранным. Он коротко ответил (спросил что-то?), и Юу снова заговорил, словно объяснял. А когда они закончили — как-то понимающе ухмыльнулся, кивнул в знак прощания и, подхваченный новой волной, вскоре исчез в море.
Тики же, уронив меч прямо на палубу с громким стуком, наморщил лоб, помассировал его пальцами, словно разболелся головой, и вдруг направился к скамейке, на которой сидела Алана с Изу и Уолкерами.
— Ты меня сразу предупреди, сколько еще народу придет за тебя сражаться, ладно? — как-то миролюбиво (наверное, от усталости) скривил губы он. — Пусть в очередь выстраиваются. И перекусить чего-нибудь приносят с собой.
Алана неловко рассмеялась, сконфуженно прикоснувшись к шее, и отвела взгляд, думая, что, вообще-то, не было больше никого настолько же безбашенного среди её немногочисленных знакомых, чтобы выходить на бой с человеком. Разве что, Линк, конечно, который однажды свататься к ней приплывал, но от северной провинции до южной — неделя пути, и надо найти корабль нужный было… да ещё Говард и море замораживать может… и вообще очень сильный… и людей ненавидит…
Алана взволнованно подняла обеспокоенный взгляд на Тики, удивлённо приподнявшего брови на такое внимание, и глухо хохотнула.
— Вряд ли их будет много, — уклончиво протянула она, рассматривая чешуйки на своём хвосте, — два или три, включая отца, но, при всём моём к тебе уважении, вряд ли ты с ними справишься, — пробормотала девушка, чувствуя, как к горлу подкатывает паника.
Был ещё Лави, один из немногих воинов, который был способен на невероятные вещи (он однажды поджёг воду, поджёг!), отчего царь назначил его главным в юго-западной провинции, но друг, бывший, на самом деле, тритоном лишь наполовину, исчез много лет назад. Алана ужасно переживала, что его могли убить, потому что парень обожал прятаться на суше, постоянно приговаривая, что легче всего скрыть что-то на самом видном месте, но итог был один: если Лави жив (и она всей душой верила, что он жив), то вполне сможет противостоять Тики.