Жемчужница
Шрифт:
— Жизнь, голубчик, заставила.
На это Уолкер обречённо простонал уже в голос, утыкаясь лицом в ладони, и Алана счастливо рассмеялась, решая просто полежать на лавочке до заката солнца, потому что резвиться в волнах уже не хотелось, а вот послушать морские сказочки — очень даже. Когда Мана покинул её по своим делам, девушка вновь срастила хвост, в этот раз предусмотрительно осмотревшись и сняв штаны, и улеглась на тёплом дереве, наслаждаясь тёплыми лучами.
Отец рвал и метал, но ничего не подозревал о её месторасположении и окружении, тритоны всех провинций начали стекаться
Кто-то должен был попытаться решить эту проблему с истреблением русалок.
Может быть, Адам, император Поднебесной и отец близнецов, даже сможет как-нибудь помочь им, хотя бы предоставив защиту её народу, убежище, где их никто не тронет. Хотелось бы в это верить.
Но не факт, что душа Адама окажется чистой. И не факт, что тогда Алана поделится своими слезами.
Поэтому пусть Мариан ещё немного побесится; ему полезны иногда такие встряски: может быть, хоть начнёт что-нибудь предпринимать, а не упиваться своими горем и виной.
Когда солнце село за горизонт, девушка даже не заметила — кажется, слегка прикорнула, сморённая таким насыщенным днём, а потому поспешно потянулась, разминая затёкшие мышцы, и, разделив хвост, отправилась искать Тики с решительным намерением извиниться перед ним. За всё извиниться — и за свой страх с трепетом. Но стоило ей только найти мужчину, как вся твёрдость и желание растворились утренним туманом.
Микк сидел на рее, невообразимо усталый, одинокий, терзаемый какими-то своими внутренними переживаниями, и душа его металась из стороны в сторону, словно не находя правильного ответа, словно пытаясь сделать верный выбор, но раз за разом спотыкаясь о камни и брёвна.
Алана, пронаблюдавшая за ним из тени трюма, грустно вздохнула, понимая, что не в силах разрушить это уединение, не в силах отвлечь мужчину, и, развернувшись, поплелась к себе в каюту, напоследок заметив, как Тики угрюмо уронил голову на руки и прислонился к мачте спиной.
И такой его вид, обычно бесстрашного и невозмутимого, заставил её подумать, что, возможно, не нужно было вообще показываться ему на глаза в той мантовой бухте.
Эта мысль была такой дикой, такой выбивающей из колеи, что Алана плюхнулась в свой аквариум совершенно лишённой каких-либо чувств, кроме вины и сожаления.
========== Пятая волна ==========
Голова у Тики гудела. Он всю ночь просидел на рее и даже толком не спал, хотя изначально собирался как следует отдохнуть, так что настроение у него было дерьмовей некуда.
Алана боялась его. Это не укладывалось в голове совершенно. Он ее считал избалованной девчонкой, а она просто боялась его и защищалась так, ощетиниваясь даже просто в его присутствии.
Ну хорошо хоть шипами ранить не стала, и на том спасибо.
Хотя словами тоже больно ударить вышло.
Мужчина присел на лавку, предварительно напустив в паруса больше ветра, и потер руками лицо, совершенно не представляя, как же себя взбодрить — и телесно, и духовно.
Как так вышло вообще, что единственная русалка, которую он, моряк, встретил за двадцать пять лет своей жизни, боится его? И чего боится — того, как его душа сияет.
Об этом даже думать было странно, но не что проговаривать это вслух.
— Тоскуешь? — свежий и бодрый Неа, словно дразнясь своим довольным донельзя видом, присел рядом, каким-то образом подойдя незамеченным, и Микк скривил зверскую рожу в надежде его прогнать.
— Отвали от меня, добром прошу, — прошипел он, но получилось не грозно, а как-то жалобно, и от этого стало еще паршивее.
— Мана сказал, вы с нашей русалочкой поругались, да? — братец чуть толкнул его коленом и улыбнулся, заглядывая в лицо. — Поэтому ты все ночь на рее и просидел, а, мартышка? Что она тебе хоть сказала?
Тики отмахнулся от него — и тут же уткнулся носом ему в плечо. Родственники вообще-то его раздражали (даже братья, иногда — даже Мана, хоть и очень редко), но в семье все как-то… легче переживалось, спокойней было.
— Сказала, что боится меня, — вздохнул мужчина в итоге, про души решив после недолгих раздумий не уточнять.
Он видел, как Алана вчера сидела между близнецами, с улыбкой наблюдая за битвой, и как рассказывала о чем-то Неа, и теперь… его грызла обида. И, наверное, самую малость зависть.
Потому что эта драконова русалка нашла общий язык даже с Неа, с которым не заговаривала все эти дни, а с ним… а он…
На него она даже смотреть не хотела, не то что удостаивать разговором!
— Неудивительно, знаешь ли, — фыркнул Неа, и Тики перевёл на него угрожающий взгляд, на что брат поспешил сразу же оправдаться: — Мана рассказывал, что она души видит, оттого и сторонится людей с чёрными или что-то вроде того, — расплывчато объяснил он, и Микк вспомнил, что из всего экипажа русалка общалась лишь с младшим Уолкером и, как казалось, хотела подружиться с Изу.
Мужчина вздохнул, роняя лицо на ладони, и буркнул:
— Она сказала, что у меня яркая белая душа.
Неа многозначительно присвистнул, словно это всё ему объяснило (хотя хрен что он вообще понял!), и хохотнул.
— И ты думал, что она сразу же тебе в объятия упадёт? — принялся издеваться этот идиот, задорно пихнув Тики в плечо. — Она — русалка, братец, помнишь? А русалок уже как четыреста лет ловят, насилуют, продают и убивают, — горестно вздохнул он, покачав головой. — То, что твоя душа белая и яркая, должно быть, пугает её ещё больше, чем то, что моя запятнана, понимаешь? Для неё люди — это убийцы. А тут внезапно нарисовываешься ты, да ещё и весь такой сияющий, — высокопарно постарался Неа разъяснить ему ситуацию, и Микк задумчиво нахмурился, закусив губу. — Да и вряд ли она была в бухте от лёгкой жизни заперта. И что ещё более вряд ли… — драматическая пауза и поднятый вверх указательный палец. — Вряд ли бы она пустила нас просто так, когда вокруг этой бухты устроилось целое корабельное кладбище. Так что… просто прими, что она боится тебя лишь потому, что не понимает, — с улыбкой посоветовал Уолкер.